Ночной гость - Макфарлейн Фиона (читать книги онлайн txt) 📗
– Фрида! – позвала она и постаралась облегчить боль в спине с помощью дыхательных упражнений, которым ее научила Фрида. И когда она встала с кровати, наградой ей было отсутствие боли. – Фрида! – позвала она.
В коридоре было пусто. Фрида вымыла пол перед наружной дверью, и он светился древесным темно-красным цветом. Ее не было ни в спальне, ни в гостиной, ни в ванной, но нигде не осталось и следа от ужасной тигриной грязи. В коридоре еще валялось несколько кусочков битого стекла, составлявших крошечный архипелаг, напоминавший Фиджи.
Фрида на кухне мыла в раковине овощи. Увидев Рут, она вытерла руки и ласково сказала:
– Добрый день, Спящая красавица. – Потом, шагнув вперед, поцеловала Рут в макушку.
– Что ты надумала? – спросила Рут.
– Подготовить тебя.
– К чему?
– К приезду твоих гостей, – ответила Фрида. – Ричарда на Рождество и Джеффа в пятницу. Мы тебя причешем.
– Опять помоем голову?
– Даже больше. Мы примем душ.
Фрида потянула вниз юбку Рут, и та соскользнула с бедер. Рут переступила через нее. Она подняла руки, и Фрида сняла с нее блузку через голову, не расстегнув ни единой пуговицы. Лифчик Рут сняла сама. Она гордилась этим маленьким успехом.
– Не включай душ, – сказала Фрида, направляясь в коридор.
Рут вошла в душевую кабину, держась за поручни. Ей не удалось снять трусики, но она решила не расстраиваться из-за пустяков. Она села на табурет под душем и стала ждать Фриду. Та вернулась с расческой и бутылочкой, которую энергично трясла. Фрида напевала. Набросив полотенце на плечи Рут, она велела ей закрыть глаза, и Рут ощутила на коже головы прохладную жидкость.
– Что это?
– Тише, – сказала Фрида. – Закрой глаза.
Затем возник резкий запах, проникавший под веки. Фрида расчесывала, массировала и смачивала волосы Рут; ужасный едкий запах теперь воспринимался как что-то эффективное, как некая защита. Рут вспомнила, что так пахли волосы Фриды сразу после окраски.
Открыв глаза, Рут заметила на коже, там, куда попала краска, темно-коричневые пятна.
– Какая темная!
– Не беспокойся, – сказала Фрида. – Я наложила светло-пепельный, очень утонченный цвет. Когда приедет Ричард, ты будешь невероятно хорошенькой. Можешь так немного посидеть?
Рут решила, что может. Со своего табурета в душе она слышала, как Фрида ходит по дому. Из комнаты Филипа донесся шум. Значит, Фрида собирает вещи. Она уезжает. Это из-за меня, это я ей сказала, подумала Рут, и испугалась того, что натворила. Она находилась внутри раскачивающегося колокола. Над головой возвышался его купол, а под ногами разверзлась темнота, в которой не было никого, никого. Рут охватил страх. Он накатывал на нее волнами, и каждый раз, когда он приходил, он оставлял частицу себя, и все эти остатки страха скопились под куполом колокола. Рут никогда так не боялась тигра и даже человека в телефоне, который сказал, что Гарри умер. Она вспомнила, как он сказал: «Приезжайте в больницу взглянуть на вашего мертвого мужа», но, конечно, он не мог так сказать. Рут выплыла из темноты, держась за что-то – за Ричарда? Это мог быть Ричард, – и не сгинула, но страх лишь усилился, и тогда появилась Фрида.
– Не плачь, – сказала Фрида, и Рут поняла, что плачет. Душевая кабина усиливала звук. – Что случилось?
– Мне очень страшно, – сказала Рут. Она вытянула руки, как будто собиралась что-то увидеть на ладонях. – Смотри, как я дрожу. – Но она не дрожала.
– Чего ты боишься? Тигра я убила. Тигр мертв.
– Да здравствует тигр!
– Нет, глупышка, – сказала Фрида. – Смерть тиграм, помнишь?
– Смерть тиграм, – повторила Рут Фриде, убийце тигров, и страх, отступивший ненадолго, вернулся снова, и теперь она знала почему. Потому что Фрида уезжала. Вся безопасность, на которую она рассчитывала, улетела от нее, исчезла из-под ног, промчалась над садом и над морем. Вот что она чувствовала.
Фрида включила душ, и нежная вода побежала темными струйками по бледной коже Рут.
– Закрой глаза, – приказала Фрида. – И рот. – Но она сказала это ласково.
Рут закрыла глаза и рот, но откуда-то по-прежнему доносился ужасный шум, возможно из ее собственной глотки.
– Я хотела высушить тебе волосы феном, – проворчала печальная, ласковая Фрида. – Но ты спишь на ходу.
Вода стала чистой, и Рут уже не сидела под душем. Она была в спальне, и Фрида надевала на нее ночную рубашку. Рут сказала, что у нее горит лицо, и Фрида вышла и вернулась с влажной тканью, чтобы его протереть.
– Не понимаю, из-за чего весь этот шум, – сказала Фрида, и Рут, сочтя это жестоким, заплакала еще сильнее. Ее грудь вздымалась, набирала воздух и опадала, и Фрида похлопала ее по лицу:
– Перестань, Рути. Ты приняла таблетки. Все будет хорошо. Ты хотела, чтобы я ушла, а Джеффри приехал в пятницу.
Фрида уложила Рут в постель, оглядела комнату и ушла, прикрыв за собой дверь. Всхлипывания Рут перешли в глубокие вздохи. Она поняла, что засыпает, потому что хорошо помнила, как в детстве засыпала в слезах, не веря, что у нее получится.
Рут проснулась ночью от голода и посмотрела на часы. Было всего одиннадцать. Она позвала Фриду, но никто не ответил. В животе у нее урчало, и она уселась на кровати и встала. Спина не болела. Она давно не была такой податливой. Увидев себя в зеркале, Рут помахала рукой; в темноте она казалась сероватым, расплывчатым пятном. Ее волосы сзади были влажными, но в других местах сухими. Она не побоялась выйти в коридор. Дом был прохладным и спокойным. В холодильнике Фрида оставила тарелку с жареными бараньими котлетами, а на фруктовом блюде лежали яблоки с бугристой шкуркой, напомнившие ей зеленые мандарины, которые она ела в детстве. Рут стояла у кухонной стойки, ела руками холодные скользкие котлеты и смотрела на залив сквозь щель в ставнях. Ни городских огней, ни лампочки на много миль кругом, ни кораблей в море. Не было даже луны. Фольга, закрывавшая котлеты, была самым светлым и самым шумным предметом на свете. Кошки не пришли на кухню, даже на запах мяса. Рут чувствовала себя как в былые дни, когда ее ноги крепче стояли на полу, а дети и муж спали. Словно вернувшись по старому адресу, она недоумевала, почему так долго отсутствовала. Даже вкус пищи был моложе. Задняя дверь была закрыта, в доме было прохладно, а тигр мертв. Из головы ушло все лишнее.
– Что за истерика! – выбранила она себя.
Рут знала, что спальня Фриды окажется пустой, но все равно заглянула туда, чтобы подтвердить свою догадку. Тем не менее ее удивило, что там все было так же, как до Фриды. Как будто семнадцатилетний Филип только что покинул свою комнату в поисках лучшей судьбы. Фрида поменяла постель и подмела раскрошенные таблетки. Убрала зеркало и всю свою косметику, а комета Галлея вернулась на небо беззеркальной стены.
Рут старалась обнаружить следы Фриды в других частях дома, но их не было, если не считать ее долговременного наследства: призрачного блеска полов и нового порядка книг на полке над телевизором. Иначе можно было подумать, что она вообще не появлялась. Часы тикали громче. Без тигра, птиц или Фриды из мебели ушла жизнь, то есть она вернулась к прежней функции привычного удобства. Кружевные занавески на окнах казались серыми, Рут подошла к ним, выглянула в сад и с изумлением увидела, что на пороге кто-то сидит. Это была Фрида. Она сидела совершенно неподвижно, пристально глядя в темноту. Словно каменное изваяние, пробудившееся к жизни. Рядом стоял чемодан, она кого-то ждала. Вероятно, Джорджа. Кого еще ей ждать? Но Джордж украл деньги и дом, в котором умерла ее мать. Зачем ей ждать Джорджа?
Рут не утратила спокойствия. У нее не возникло желания позвать ее, или постучать в окно, или открыть наружную дверь. Она знала, что Фрида ее покидает, но не потому, что Рут ей об этом сказала, в конце концов, она говорила об этом и прежде, но безрезультатно. Фрида делала только то, что хочет. Рут понимала это так же хорошо, как и то, что Фрида была с ней нечестна и обманула в чем-то важном. Часы затикали громче. Рут вернулась в спальню, не потрудившись взглянуть на свое отражение в зеркале. В зеркале никого не было: ни Фриды, ни Гарри, ни даже Ричарда. Кошки последовали за ней на своих пружинистых лапах и остаток ночи спали так же, как она: без движения, без снов, молча. Наутро, проснувшись, Рут вернулась в гостиную и выглянула в окно. Фрида по-прежнему сидела на пороге.
