Тайна леди - Беверли Джо (читаем книги .TXT) 📗
– Значит, он не поехал в окрестности Фолкстоуна. Так, хорошо. Поедем за ним в Лондон. Самая большая опасность грозит Петре от Варци. Если мне удастся остановить его, ее ситуация улучшится, а твои люди смогут продолжить поиски здесь.
– Отличная и на удивление разумная идея. Если доктор одобрит.
Робин промолчал.
– Как бы то ни было, она тоже может поехать туда, чтобы искать помощи у Терезы Корнелис. Это будет катастрофой. Тереза Корнелис выдаст ее за несколько кусочков серебра.
– Золота, Робин, золота, – сказал Торн в ожидании доктора. Едва появившись, доктор Браун скривился, но Робин знал, что когда врач согласился зашить рану и позволил продолжить путешествие, это означало, что он идет на поправку.
Вскоре Робин уже хромал к фаэтону с помощью лакея и крепкой трости.
Он знал, что Торн будет настаивать на осторожной поездке, чтобы поберечь его ногу, но даже если и так, он наконец-то выбрался из этой чертовой кровати, и к вечеру они будут в Лондоне.
Петра попрощалась с Элис Хайт и пошла на север. До Мейдстоуна было всего несколько миль, и она чувствовала себя совершенно неузнаваемой в своей поношенной одежде. В любом случае она сомневалась, что кто-то ищет ее так далеко.
Всю жизнь ей внушали, что мужчины опасны, что женщина не должна путешествовать одна, однако к Петре никто не приставал. Возможно, благодаря поношенной одежде, скрывавшей ее привлекательность.
Петра пришла в Мейдстоун, увидела рынок и пошла туда в надежде на дешевую еду. Но когда увидела место, где продавали ношеную одежду, просмотрела товар. За два медяка она купила потрепанную соломенную шляпу с широкими полями, чтобы защититься от солнца.
– Значит, вы валлийка? – спросил продавец. Петра кивнула.
– Я так и думал.
Очень хорошо. Если кто-нибудь спросит, откуда она, она может сказать, что из Уэльса. К несчастью, она практически ничего не знала об Уэльсе, но думала, что там был Монмут, связанный с трагическим герцогом Монмутом, незаконнорожденным сыном короля Карла II. Петра надеялась, что этого достаточно.
Мимо прошел человек с подносом на голове.
– Горячие пироги!
Петра купила один. Пирог был восхитительный, с картофелем, мясом и густым жирным соусом. Добавив несколько слив и запив все водой из городского колодца, Петра решила, что о лучшем обеде и мечтать не приходится.
Петра еще немного походила по рынку, полакомилась пирожком со смородиной, купила себе еще слив в дорогу и кусок твердого сыра, который долго хранится. Все шло хорошо, пока она не услышала:
– …Женщина в зеленом платье с цветочками и в красном плаще. Иностранка. Потеряла разум…
Петра выглянула из-под своей соломенной шляпы и увидела молодого человека в коричневом сюртуке, бриджах и треуголке, пробиравшегося через рынок, расспрашивая всех торговцев. Неужели Робин никогда не успокоится?
Узнать ее невозможно. Петра небрежно отвернулась и не спеша пошла искать фургон, чтобы купить себе там место.
Не прошло и часа, как она уже садилась в огромных размеров повозку, накрытую брезентом, натянутым на большие дуги, и доверху груженную ящиками и мешками. В самом конце по обеим сторонам располагались две скамьи, на которых могли разместиться человек десять. Петра поздоровалась с молодой женщиной с двумя маленькими детьми, пожилой парой и одноногим матросом. Она поняла, что в фургонах путешествуют в основном те, кто не может идти, и надеялась, что не будет бросаться в глаза.
Никто, похоже, не удивился, глядя на нее, а когда спросили, как ее зовут, она сказала Монмут. Упряжка из восьми огромных лошадей начала свой тяжелый путь, и Петра снова оказалась в дороге. Невдалеке от города человек Робина проехал мимо, бросив беглый взгляд, и поскакал дальше задавать вопросы в другом месте. Это уже не имело значения. Петра д'Аверио в зеленом платье и красном плаще бесследно исчезла.
В Лондоне Робин поехал в дом Торна, а не к себе, поскольку понимал, что Варци может следить за Хастингс-стрит. Один из слуг Торна был послан в дом узнать новости. Он вернулся, когда Робин и Торн ужинали.
– Ваш слуга и камердинер уехали, как и было приказано, милорд, – сообщил он Робину. – Человека два, которые могли бы вызвать подозрение, звонили у задней двери, но они тоже могли искать работу или спрашивать дорогу.
– Никто нигде не прятался? – спросил Торн.
– Насколько я видел, нет, ваша светлость.
Когда слуга вышел, Торн сказал:
– Сдается мне, найти Варци будет так же трудно или даже труднее, чем найти твою Петру. – Робин сурово посмотрел на него, и Торн поднял руку: – Мир!
– Мне нужна хорошая драка.
– Ты еще не оправился от предыдущей.
– Да, чума ее побери. Я хочу драться с Варци, но он уже старик.
В пути они обсуждали, что делать с негодяем, но так ничего и не решили.
– Помню, как похвалялся перед Петрой, что в Англии смогу разобраться с Варци, но теперь…
– Трудность в том, чтобы его найти. Тогда ты разберешься с ним.
Робин наколол на вилку кусок жареной курицы.
– Не опекай меня, – сказал он и через минуту добавил: – Знаешь, мы играем по его правилам. Теперь мне не нужно сохранять конфиденциальность. Граф Хантерсдаун может высадиться в стране без должных формальностей, и я смогу защитить контрабандистов, если потребуется. Я могу обвинить Варци в соучастии в нападении на меня, – произнес он. – Честно говоря, не вижу причин, почему не могу дать объявление.
– Объявление о чем? – спросил Торн.
– О Варци. Назначить вознаграждение, описать внешность.
– На каком основании?
– Соучастие в нападении. Если я поймаю его, то смогу предать суду за нападение на пэра королевства. Отвратительно.
– Зачем так усложнять? Нужно просто послать записку в газеты. Думаю, Оверстоун знает, как это делается.
Его пухлый, занудный, но невероятно ответственный секретарь действительно знал. Он не выказал никакой реакции на инструкции, только сказал:
– Извините меня, ваша светлость, но если вы не хотите привлекать внимание к этому дому или к участию лорда Хантерсдауна, возможно, все ответы следует направлять рассудительному третьему лицу?
– Оверстоун, ты бесценен. Займись этим, у нас есть хороший парень.
Робин рано лег спать и быстро заснул. Наконец-то он почувствовал, что делает что-то для безопасности Петры.
Глава 24
В субботу Петра проснулась в общей комнате гостиницы недалеко от места под названием Севеноукс. Пассажиры фургона спали все вместе, каждый на узком матрасе на полу, рядом с четырьмя другими путешественниками. Младенец дважды просыпался, а пожилой мужчина храпел. Но несмотря на все эти неудобства, Петра хорошо выспалась.
Она позавтракала с остальными и снова забралась в фургон для второго дня путешествия. До Гилдфорда Петра доберется завтра, в воскресенье.
К этому времени Робин уже должен был получить ее письмо, так что она может больше не беспокоиться о нем. И вообще выбросить его из головы хотя бы на какое-то время.
Робин проснулся в тревоге, распаляемой смутными воспоминаниями о снах, в которых боролся, чтобы добраться до Петры, которая звала на помощь в толпе танцоров, одетых в венецианские маски. Преследование Варци не успокоило его, поскольку о негодяе не было пока никаких вестей, а его доктор вот-вот заявится, чтобы осмотреть рану. Рана заживала, но Робин обливался холодным потом, стоило ему вспомнить страдания покойного отца.
Робин выбрался из кровати, чтобы еще раз опробовать ногу. Она болела, а швы тянули, но он мог уже ходить, опираясь на трость. Все должно быть хорошо, но когда объявили о прибытии доктора Райта, его сердце учащенно забилось. Райт был лондонским семейным доктором и знал всю историю. Он смотрел мрачно и неодобрительно.
«Я не могу обернуть себя ватой», – хотелось крикнуть Робину, пока доктор разматывал бинт на его ноге, но он знал, что существует огромная разница между пеленанием и дуэлями.
