Смерть в твоих глазах - Тамоников Александр Александрович (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
– Он ничего не говорил мне о каких-то подозрительных вещах или людях.
– Во сколько он ушел от вас? – снова вступил в разговор следователь.
– Где-то в половине одиннадцатого! В подъезде было тихо. Он пошел вниз, я вошла в квартиру.
– И ни криков, ни какого-либо шума не слы-шали?
– Нет! Потом я прилегла, но заснуть не смогла, встала, включила телевизор. Так и сидела на диване, пока на улице не заорала сигнализация.
– Что за сигнализация?
– Да на машине соседа, что выходил со мной, Гончара. Я подошла к окну и увидела «Форд» Геннадия. Это разозлило меня. Я ведь думала, что он сидит в машине. Гена признавался мне в любви и, наверное, сильно страдал, не получая взаимности. Сколько раз я пыталась убедить его, чтобы он выбросил из головы мысли о нашем будущем. Говорила, что люблю только Сергея, нет, он все равно на что-то надеялся. В офисе говорил, что будет ждать своего часа, даже если на это уйдет вся жизнь. Вот она и ушла. Долго ждать не пришлось.
– Так, – выслушав Бестужеву, продолжил Воронов, – вы увидели «Форд» Коростылева, и что – дальше?
– Я позвонила ему, но телефон не ответил. Потом позвонила еще, опять молчание. Я подумала, что с ним что-то случилось или он оставил телефон в офисе. Решила выйти и отправить его домой либо оказать помощь. В подъезде…
И Лариса в подробностях рассказала о том, что последовало дальше. Рассказ был обрывист и давался ей тяжело. Но она держала себя в руках:
– Кровь увидел Гончар, сначала ручеек, потом лужу крови. Да, я в подъезде еще раз позвонила Гене и услышала сигнал вызова, доносившийся из подвала. И тогда я поняла, что Геннадия больше нет. Позвонила вам, вызвала полицию. Остальное вы знаете.
– Что скажешь, профи по борьбе с терроризмом? – взглянул Воронов на Веселова.
– Очевидно, что неизвестный преступник убивает только тех, кто близко подходит к Ларисе. Либо пытается ухаживать за ней, как было в случае в Корнеевым, а сегодня и с Коростылевым, либо кто представляет для нее опасность, как в случае с Себенко. Почему он это делает? Откуда получает информацию о делах Бестужевой, неясно. Но, в принципе, это не так сложно сделать, и мы это обсуж-дали.
– В смысле, не сложно? – спросила Лариса.
– Твой офис может элементарно прослуши-ваться.
– Прослушиваться? Но мы недели две назад вызывали специалиста. Он проверял все помещения и никаких спецустройств, типа «жучков», скрытых камер, не обнаружил.
– Это вполне можно делать извне. Из соседнего здания, из машины, даже на фонарном столбе легко установить современное дистанционное прослушивающее устройство. Да, оно стоит денег, требует навыков в обращении, но практически слушать тебя можно. И я думаю, убийца делает это, иначе откуда он знал бы о твоих делах почти все?
– Как же заблокировать эти чертовы спец-устройства? – посмотрела на офицеров Бестужева.
– В твоем случае это не удастся, Лариса.
– Но почему?
– Во-первых, прослушки глушатся специальными постановщиками радиопомех, – ответил Веселов. – Генераторов, способных создать помехи на строго ограниченной малой территории офиса, в природе не существует. Применение постановщика радиопомех самой малой мощности неминуемо создаст проблемы со связью в других зданиях, соседних офисах, поэтому никто тебе этого не разрешит. А самовольная установка генератора вызовет только скандал и быстрое отключение аппаратуры. Во-вторых, даже если каким-то, уж не знаю, чудесным образом накрыть колпаком радиопомех только твой офис, то преступник все равно будет иметь возможность слушать тебя в машине, дома, в конце концов, даже во дворе. И этого ему вполне достаточно.
Бестужева подняла пульт, хотела включить кондиционер, но Воронов успел перехватить ее руку:
– Лариса Константиновна! Нас же нет дома.
– Извините, я совсем забыла о журналистах. А может, они уехали?
– Нет! Эти ребята пока не облазят все, пока не достанут жильцов, не успокоятся.
– Я поняла. Вот ты, Дима, говоришь, что преступник убивает только тех лиц, которые близко подходят ко мне. Ну, с Себенко его еще можно понять, но какое дело этому маньяку до моей личной жизни? Или вы считаете, что преступления совершает тайно вернувшийся в Москву Сергей? Ведь так? Вы же наверняка просчитывали этот вариант?
– Просчитывали! – вздохнул Веселов. – И при-шли к выводу, что Сергей не причастен к убийствам. – Увидев, с каким удивлением посмотрел на него Воронов, он добавил:
– Да, да, Валера, Сергей к убийствам не причастен.
Следователь молча пожал плечами. Он понял, что Веселов не хочет, чтобы Бестужева знала о подозрениях офицеров.
– Но тогда кто? – не унималась Лариса.
– А вот это, надеюсь, мы скоро выясним, – ответил Дима.
– Что ты имеешь в виду?
– Придется мне, Лара, сыграть роль твоего очередного воздыхателя.
– Что?!
– Это будет всего лишь игра. Убийца ликвидирует только тех, кто приближается к тебе, вот я и выступлю в качестве приманки. Учитывая то, что преступник весьма информирован о твоей личной жизни, то наши «отношения» не станут для него подозрительными. Ведь мы когда-то, скажем так, дружили. И я, и Сергей ухаживали за тобой еще во времена нашей курсантской и студенческой молодости. Так что ничего странного в том, что я, приехав в отпуск, приударю за тобой, нет. Для убийцы, повторяю.
– Ведь это смертельно опасно, Дима! – воскликнула Бестужева.
– Не опасней моей повседневной деятельности.
– Но маньяк может убить тебя!
– Ну, это не так просто сделать, как тебе кажется. Только ты должна подыграть мне.
– И что же мне надо делать?
– Ничего особенного. Я буду навещать тебя в офисе, вечером отвозить домой, заходить к тебе выпить чаю. Прогуляемся пару раз где-нибудь в центре, в кафе посидим. Этого, я думаю, будет достаточно, чтобы неизвестный убийца начал охоту на меня. Ну, а остальное, как говорится, дело техники.
– Я согласна, если это поможет прекратить кошмар последних дней! Вот только…
– Что только? – спросил Воронов.
– Дмитрий говорил о прослушке. Почему же тогда мы ведем откровенный разговор в квартире, который убийца может слушать?
Веселов выложил на стол небольшой прибор, напоминающий цифровой диктофон, со светящимся зеленым цветом индикатором в верхней его части.
– Это сканер. Устройство, фиксирующее применение противником спецсредств слежения за объектом. Работа индикатора зеленого цвета указывает на то, что ни прослушки, ни видеонаблюдения на данный момент за квартирой не ведется. Поэтому мы и разговариваем открыто.
– Но ты же говорил, что нельзя заблокировать прослушивающие средства?
– Заблокировать нельзя, можно зафиксировать. А это далеко не одно и то же.
– Понятно, ну хотя бы то, что сейчас нас не слушает этот страшный безумец, успокаивает.
– Значит, договорились? – спросил Веселов, посмотрев поочередно на Воронова и Бестужеву.
– Я уже сказала, что согласна.
– Другого выхода у нас, похоже, действительно нет, – согласился и следователь.
– Для обеспечения работы мне потребуется автомобиль. Лучше импортный, внедорожник, в крайнем случае, кроссовер. Но не из гаража ГУВД, прокуратуры или Следственного комитета.
– У моего помощника, вернее, у его отца в гараже стоит «Шевроле». Такой автомобиль тебя устроит?
– Вполне, но почему он пылится в гараже?
– У отца Рудина тачка покруче имеется, а сам лейтенант, не поверишь, не может управлять автомобилем.
– Как это?
– Не знаю! И учился, и инструкторов нанимал, но как остается один в машине, так теряется. В общем, он не пользуется кроссовером.
– А машина зарегистрирована на лейтенанта?
– Нет! На бабку его.
– Смеешься?
– Серьезно! Она пенсионерка, ветеран войны, от налогов освобождена. А почему ты спросил об этом?
– Преступник может «пробить» автомобиль. Хотя ничего странного в том, что я взял машину, фактически принадлежащую твоему помощнику, нет. Мы – друзья детства, а подчиненный есть подчиненный. С машиной вопрос решили, так?
