Скуф. Маг на отдыхе 3 (СИ) - Злобин Максим (бесплатные полные книги .TXT, .FB2) 📗
— Наверное, мне стоит поговорить с мужем, — наконец, сказала она. — Передам ему ваши слова и посмотрим, что он скажет.
— Вот! — улыбнулась младшенькая целительница. — Так и поступите.
— Так и поступлю…
Елизавета Григорьевна отлипла от забора и опять уставилась на меня с этой смесью удивления и уважения на лице. Сказала:
— Однако, — и молча побрела к калитке…
* * *
— Вы что, заставляете девочек готовить? — спросила Суматоха, но…
Вот на этом охотничий запал в глазах; эта хищная искра потухли. Не была она больше гончим псом, преследующим добычу. Не была свинюхой, учуявшей трюфель. Мерзопакостничать она продолжала, но продолжала как будто бы по инерции.
Не знаю, как Кузьмич умудрился это провернуть и что он вообще такого сделал, но факт остаётся фактом.
— У кадета Дольче сегодня дежурство по кухне, — пожал я плечами. — И поверьте, это мало чем похоже на армейское дежурство, учитывая условия и продукты, из которых готовят девочки. Не бойтесь, никто тут никого не заставляет перемывать ванну картошки. Да чего там? Сейчас всё сами и увидите…
— А вот и ужин! — крикнула Дольче, коленом открывая перед собой дверь.
И чёрт!
Дольче не подвела.
Мясо. Нежная, буквально тающая во рту говяжья вырезка, порезанная на медальоны. Медальоны были веером разложены сбоку от хрустящих картофельных шариков, а сверху всё блюдо укрывала шапка из лука… клянусь, из обычного репчатого лука, который под руководством Сан Борисыча Алёшина стал изысканным деликатесом. Прямо вот взрывом во рту. Солёно-кисло-сладкое — без остроты, ну и ладно — причём раскрывающимся по очереди.
— Что за соус? — это я спросил.
И Кузьмичу ещё кивнул, мол, запоминай.
— Красное вино, мёд, соевый соус, капля коньяка, капля унаги, подольше потушить и-и-и-и…
Дольче подняла бровь, явно что вспоминая.
— И всё. Ах, да! Ещё щепотка любви, — довольно улыбаясь, добавила она дежурную шутейку лысого повара.
Ну и фишечки, само собой! Куда ж без них в высокой-то кулинарии? Сан Борисыч везде и всюду пихал ростки гороха, напихал их и сюда. Бубнил ещё всегда, помнится, что сам проращивает его на окне и тем самым экономит заведению на микрозелени бесстыдные десятки, а то и сотни рублей, а ему никто даже спасибо не скажет.
Но это от него.
А Дольче, как огневичка, додумалась до собственных фишечек и зафламбировала мясо прямо при гостях. Магическим, само собой, способом, безо всяких спичек и зажигалок. Аккуратненькими такими и дозированными вспышками из указательного пальца. Чтоб ни у кого не возникло сомнений, какой у неё дар.
После того, как блюда встали в стол перед гостями, все тарелки разом вспыхнули приятным голубоватым огнём.
Я впечатлился.
Остальные тоже.
Но всё это херня по сравнению со вкусом. Он даже Суматоху окончательно добил:
— Весьма-весьма, — как выразилась она, прикончив мясо одной из первых.
И даже от рислинга не отказалась, как и остальные. Альтушки, разумеется, пили сок. Яблочный.
Негласно перемирие было заключено. Разговаривать больше не о чем, всё хорошо. Всё по-старому за тем единственным и охренеть каким важным исключением, что теперь я такому положению дел рад.
Так что да, это победа.
А победа без единого выстрела, она ведь ещё слаще. Я-то уж грешным делом подумывал над тем, чтобы подсунуть институтским госпожу Суматоху в мешках вместе с демонами.
— Василий Иванович, — подошла ко мне Фонвизина. — Скажите, а не могли бы вы ещё раз сводить меня к озеру? Привыкла гулять после ужина, — улыбнулась она. — Весь день в делах, лишь вечер для себя.
— Понимаю, — кивнул я и постарался взбодриться.
Как бы оно там ни было, а Скуфидонский в грязь лицом не ударит! Будем считать, что это моё последнее испытание, а завтра не то что выходной… завтра объявляется отсыпной в прямом смысле этого слова.
— Пойдёмте.
Заговорили не сразу. Сперва долго шли молча. Раскатанная грунтовая двухколейка, вечер, звёзды, всё ещё сочная и летняя природа, несмотря на начало осени. Лес кронами шелестит, сипуха Лёхина мышей пугает… ну красота же.
И для меня эта простая красота — повседневность, а вот княжна явно что потерялась.
Шла, глазела, улыбалась чему-то своему.
— Кхм-кхм, — и лишь на подходе к озеру начала. — Хотела поблагодарить вас, Василий Иванович. Та сцена, невольными свидетелями которой мы стали…
— Когда через дырку в заборе подглядывали?
— Именно, — Фонвизина даже соизволила хохотнуть моим изысканным остротам. — Так вот. Не знаю, как, но под вашим благотворным влиянием моя дочь заинтересовалась бизнесом. Вы даже не представляете, какая это радость для меня!
— Правда?
— Да! Я ведь её никак не могла заставить хотя бы попытаться вникнуть, а тут вдруг сама учуяла родовые интересы. И ведь как отстаивала!
— Знаете, Елизавета Григорьевна…
Я подумал, соврать или не соврать насчёт лидерства в группе «Альта», но тут вдруг понял, что сам с этим делом немного запутался.
— Полевым лидером отряда я вашу дочь назвать не могу. Всё же специфика дара, сами понимаете. Боец поддержки. Но лидером коллектива… да, вполне. Она вообще у вас молодец. Ответственная, сообразительная и духом очень сильная. Часто замечал, что для других девочек Оля — явный пример для подражания.
Так ведь? Да вроде так. Девки ведь все раз за разом отличиться успевают, но эта рыжая бестия у них в качестве хребта. Житейского такого, человеческого. Стеклова — это дисциплина и упёртость, а вот она именно что воплощение воли эдакой непокорной. Никто не лучше никого, никто не хуже никого, но вот так…
— Вы мне как будто про чужого человека рассказываете, — улыбнулась Фонвизина, а сама аж засветилась от гордости.
— В своих мы всегда детей видим, — ответил я. — Всё время они нам несмышлёными кажутся.
— У вас же, вроде нет своих детей? — удивилась княгиня и тут же понимающе кивнула. — Сестра?
— Сестра, — подтвердил я.
О том, что мы уже подошли к озеру, я понял лишь по деревянному стуку помоста под ногами. За беседой как-то вдруг от всего отключился.
— А хотя, если уж на чистоту, я ведь её мало знаю, — вдруг продолжила Елизавета Григорьевна о личном. — Друзьями нас не назовёшь.
После тяжкого вздоха княжна остановилась и уставилась на воду.
— Я ведь её без отца растила, — сказала она и усмехнулась. — Отец её там, на той войне остался, которую все мы прошли. Не подумайте, что ною. Это я сейчас не про грязные волосы и перманентную усталость молодой матери, помощников по хозяйству у меня хватает. Это я сейчас про то, что пришлось тащить на себе все дела рода. Бизнес, производство, да ещё и дар… Это же не только сила, но и обязательства…
Ещё один вздох.
— Вчера только принц датский приезжал с подагрой, — тут уже и я не удержался от смешка. — Ну как ему откажешь? Ведь отчасти из таких вещей и складывается внешняя политика.
— Понимаю вас прекрасно, Елизавета Григорьевна. И понимаю ваши опасения. Молодой девушке обязательно нужен перед глазами пример крепкого обстоятельного мужчины, на которого она может положиться и…
Чуть было «ой» не вырвалось. Эта княгиня внезапно положила голову мне на плечо.
— Василий Иванович, — мурлыкнула Фонвизина-старшая. — А расскажите о себе, а? А то ведь засекречено всё, никакой информации про вас не достать…
Ну и я рассказал. Ровно столько, сколько посчитал нужным, но явно чуть больше, чем человеку со стороны.
Тепло почему-то на душе так стало. Светло. Приятно.
Влюблённость? М-м-м… а чёрт его знает. Не мальчик я уже давно, чтобы голову терять в гормональных всплесках. Не задурею, хоть убей.
Но если вдруг это и она, то самая что ни на есть правильная на свете. Такая, при которой первым делом думаешь не о сиськах Елизаветы Григорьевны, а сиськи тем временем есть, и они диво как хороши, а о ней… сейчас как феминист скажу… о ней как о личности.
Интересной. Сильной. Правильная аристократка старой закалки, сильный маг с сильной дочерью и сильным родом, ну явно не кандидат на то, чтобы не перезвонить по утру. Хорошая женщина. Очень хорошая.
