Москва и Орда - Горский Антон Анатольевич (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Литвы181.
В апреле ордынские татары перехватили крымского посла в Москву, везшего послание, из которого недвусмысленно следовало, что Иван
III активно поддерживает стремление Менгли-Гирея покончить с Большой Ордой. После этого изменилось отношение к посольству Лихорева — посол и его люди оказались в положении полупленников. В мае Менгли-Гирей наконец выступил в поход и в начале июня в районе рек Самары и Сулы (левых притоков Днепра) “взял” Орду Ших-Ахмета; остатки Большой Орды были выведены в Крым. Бежавший Ших-Ахмет прихватил с собой Лихорева, но вскоре отпустил его в Москву вместе со своим послом Чятырбаем, привезшим новые предложения (позже они были повторены еще двумя посольствами хана): в обмен на отход от союза с Литвой и нейтральное отношение к Крыму лишившийся подданных Ших-Ахмет просил великого князя “достать” ему престол Астраханского ханства. Переговоры относительно Астрахани не дали результата; после неудачной попытки антикрымского союза с ногайскими мурзами Ших-Ахмет укрылся (зимой 1503–1504 гг.) в Великом княжестве Литовском, где провел остаток своих дней на положении почетного пленника.
Таким образом, в правление Ивана III произошли решающие перемены в отношениях с Ордой. Уже в первые годы его княжения определился сдвиг к более независимой политике. В начале — середине 70-х гг. в “общественной мысли” начинает утверждаться идея возможности полного освобождения из-под власти ордынского “царя”. Повидимому, немалую роль здесь сыграло крепнущее убеждение в “царском” (= суверенном) характере власти самого великого князя московского. Неудачный поход Ахмата на Москву 1472 г. послужил поводом для прекращения даннических отношений. Впервые в Москве не признали власти законного правителя Орды. Москва стала заявлять о своей независимости в сношениях с третьими странами, хотя и не решалась открыто рвать контакты с Большой Ордой. После второй военной неудачи Ахмата — в 1480 г. — независимый статус Московского государства определился окончательно. После 1480 г. наступающей стороной в московско-ордынских отношениях стало Московское великое княжество, хотя Иван III и предпочитал действовать против Орды преимущественно руками союзных, зависимых и служилых татарских правителей.
При всей бесспорной значимости 1480 года в истории ликвидации зависимости, он не выглядит более важной вехой, чем год 1472, поскольку именно тогда Иван Васильевич и его окружение перестали признавать зависимость от Большой Орды. В мировой практике обретение странами независимости принято относить ко времени, когда освобождающаяся от иноземной власти страна начинает считать себя независимой, а не ко времени, когда эту независимость признает “угнетающая сторона“182. Поэтому если ставить вопрос, какую из двух дат -
1472 или 1480 г. — считать датой начала независимого существования Московского государства, предпочтение следует, на мой взгляд, отдать
1472 году.
Надо в связи с этим заметить, что привычное представление о 1480 г. как дате ликвидации власти Орды сложилось не у современников, и, более того, даже за пределами русского средневековья вообще.
Источники конца XV и первой половины XVI в. не содержат трактовки случившегося в 1480 г. как освобождения от многолетней зависимости. Первый отечественный памятник, говорящий о самом факте освобождения, датируется серединой XVI в. — это послание к Ивану IV (вероятнее всего, написанное Сильвестром). О походе Ахмата на Русь здесь говорится в самых общих выражениях: “гордый царь Ахматъ Болшия Орды воздвигъ помыслъ лукавъ на Рускую землю, со многими орды, съ великими похвалами во многихъ силахъ вооружився, пришелъ на Русскую землю со множествомъ многимъ воинствомъ, великою гордостию дышюще, помысливъ высокоумиемъ своимъ и рече: избию все Князи Русские, и буду единъ властецъ на лицы всея земля, а не ведый, яко мечъ Божий острица на нь. И восхоте пленити всю Рускую землю…”. Нет ни одной конкретной детали, указывающей на то, что речь идет именно и только о походе 1480 г. Далее (также в общих выражениях) упоминаются бегство и гибель Ахмата и последующее полное уничтожение Орды (в действительности имевшее место только спустя 20 с лишним лет), и после этого констатируется, что “православныхъ великихъ князей Господь Богъ рогъ воз выси и отъ нечестивыхъ поганыхъ царей свободи”. В созданной несколько позже (не ранее 60-х годов XVI в.) “Казанской истории” события излагаются в следующей последовательности: Ахмат вступает на престол, посылает к Ивану III послов с требованием дани за прошлые годы, великий князь отказывается, и царь выступает в поход. В рассказе о походе упоминаются Угра и ряд конкретных деталей событий 1480 г. (включая дату), но кроме того, говорится о разорении “Орды” (в смысле оставленной Ахматом без защиты степной ставки) “служилым царем” великого князя Нурдовла-том и князем Василием Ноздреватым. В 1480 г. ничего подобного не происходило: возникновению такой легенды могли способствовать события, имевшие место в другие годы. В 1471 г. вятчане (спустившись, как и Нурдовлат с Василием Ноздреватым в “Казанской истории”, в судах по Волге) разорили Сарай; в 1472 г. отступление Ахмата на Руси связывали, в частности, с боязнью, что служилые царевичи великого князя Данияр и Муртоза “возьмут Орду”; в 1481 г. зимовище Ахмата было разгромлено сибирским ханом и ногайскими мурзами; в 1487 г. Иван III посылал “под Орду” Нурдовлата, а в 1490 и 1491 гг. — его сына Сатылгана; в 1501 г. на Орду ходил Василий Ноздреватый; наконец, в 1502 г. с Ордой покончил брат Нурдовлата Mem^№ Гирей. Далее в “Казанской истории” говорится об отступлении и гибели Ахмата и подводится итог: “И тако скончашася цари ординстии, и таковым Божиим промыслом погибе царство и власть великия Орды Златыя. И тогда великая наша Руская земля освободися от ярма и покорения бусурманского”.
Очевидно, что в Послании Сильвестра и “Казанской истории” события московско-ордынских отношений при Иване III (от вступления Ахмата на ордынский престол во второй половине 60-х годов XV
в. до гибели Орды в 1502 г.) не расчленены во времени и освобождение от ига связывается с их совокупностью. При этом два ордынских похода — скоротечный 1472 г. и более длительный 1480 г. — одинаковые по своему результату (бесславное отступление врага), в памяти потомков слились в один, а гибель Орды стала отождествляться с гибелью Ахмата. Следовательно, и для середины — второй половины XVI в. нет оснований говорить о возникновении представления, что
освобождение от ига связано именно и только с событиями 1480 г.;
этот вывод принадлежит уже исторической науке нового времени.
179 Предположение, что в летописях не сказано о походе Нурдовлата и Василия Ноздреватого из-за того, что они подверглись редактированию врагами Ивана III, стремившимися принизить его роль в событиях 1480 г. (Шенников АЛ. Червленый Яр: исследование по истории и географии Среднего Подонья в XIV–XVI вв. Л., 1987. С. 45–49), фантастично: каким это образом враги великого князя могли вымарать данное известие при его жизни, скажем, в великокняжеских сводах 90-х гг. (отразившихся в Московском своде по Уваровскому списку, Сокращенных сводах, Вологодско-Пермской, Симеоновской, Прилуцкой, Типографской летописях)? Кстати, митрополит Геронтий, которого “подозревает” А.А. Шенников, умер в 1489 г.
В рассказе Архангелогородского летописца об этом событии можно усмотреть параллель с “Казанской историей”: согласно последней, Нурдовлат по совету своего улана Обляза не “разорил” Орду “до конца” (Казанская история. С. 56); по А’рхангело-городскому летописцу, Ивак повел “ордобазар” к себе в Тюмень, “не грабя” (ПСРЛ. Т. 37. С. 95).
181 Почти вековое “запаздывание” осмысления событий 70-х годов XV в. как освобождения от многолетней зависимости было вызвано, конечно, не непониманием того, что данный факт имел место, а нежеланием московских правящих кругов вспоминать о вассальных отношениях великого князя к хану в условиях, когда Московское государство стремилось занять достойное место на международной арене.
