Предания о самураях - Бенневиль Джеймс С. (книги полностью .txt) 📗

В пять часов утра Огури, господин и слуги, вошли в ограду замка Югё. Привязав Оникагэ к дереву Итё перед хондо, поручив своих рото заботам священников, так как многие из них остро нуждались в ней, Сукэсигэ поспешил на беседу с Дзёа Сёнином. [45] Со слезами на глазах он поведал о событиях, волей которых он попал на этот ужасный перевал, и попросил у хозяина содействия. Дзёа быстро выслушал подробности. «Мужчинам большой опасности не угрожает. Упомянутое противоядие считается весьма мощным при отравлении многими ядами. Не вызывает сомнений то, что в случае с намбан-доку оно тоже помогает. Сливовых деревьев в храме Тотакусан растет больше, чем в самом Хатимангу. Следовательно, умэбоси в буфете должен находиться в избытке. Что же касается жаб и лягушек, только глухому не дано убедиться в их наличии». Вызвав послушника, он дал ему указания по приготовлению нужного снадобья. Всех рото привели в тыльную часть хондо, (главного зала) как самое надежное укрытие от посторонних глаз, и разместили там. После этого Дзёа Сёнин переговорил с Сукэсигэ: «Под присмотром моих священников эти люди будут в полной безопасности. Только вот помочь Тэрутэ мы не в силах. Гадать о том, жива ли она, смысла не вижу. Скорее всего, ее тело покоится на дне какого-нибудь пруда в Катасэгаве или в морской пучине. Быть может, ее стережет Сёгэн. Но и тут что-то поделать Сукэсигэ бессилен. Зная о ее верности и непорочности, любви и готовности к самопожертвованию, о том, что живет она безупречно, трудно себе представить, будто Каннон откажет ей в милости в следующем перевоплощении, если уже не в нынешнем. Ваш Дзёа наделен правом проведения расследований и установления истины. Прояви терпение. Для Сукэсигэ выгоднее всего покинуть эти места. Отправляйся к Яхаги в провинцию Микава. Там попроси совета у своих родственников из клана Асукэ. Тем самым со временем можно будет восстановить репутацию дома Огури. Прошу поступать таким образом, как я советую». Полученный совет представлялся полезным, его автор внушал доверие. На следующий день Сукэсигэ оседлал Оникагэ и поскакал в западном направлении.

Глава 12

Рото Огури

Храм Сёдзёкодзи, или Тотакусан Фудзисавы, тогда, как и сейчас, считался в Японии одним из самых влиятельных учре ждений. Дзи-сю (секту Дзи) создал во второй половине XIII столетия Иппэн Сёнин (Оти Митихидэ). Именно он, когда в 7 лет расстался с пеленками, показал ту свою сомнительную скороспелость подданного Японии и вступил на путь познания теологии, начинавшейся с доктрин Тэндай в Кайкёдзи Токутияма на территории Иё. При этом он занимался учениями тайного и всем понятного Сингона (в основном обереги и абсурды), Дзёдо и нэмбуцу. В конечном счете он основал собственную единственную в своем роде секту для проповеди завещанного Буддой «Колеса закона». В четвертом поколении от этого момента знаменитый Донкай Сёнин здесь, в Фудзисаве, заложил фундамент главного храма этой секты. Шире всего его знают как Югёдеру (храм бродячего прелата). Такое название прижилось благодаря его редкому смотрителю по имени Югё Сёнин, постоянно бродившему из провинции в провинцию с проповедью постулатов своей секты, демонстрацией чудес, когда для этого предоставляется случай. И при этом с завидным беспристрастием он посещал монастыри своей секты и других сект, приверженцы которых следовали заповедям Будды. Когда приближается смерть, огромный деревянный лотос, установленный перед Хондо, или главным храмом в Фудзисаве, закрывает свои лепестки. При явлении такого чуда и получении соответствующего знака их передают дальше, и святой проповедник возвращается в свой храм, чтобы осуществить переход их нынешнего воплощения, как правило успешного, в состояние нирваны. В этом заключается великая святость таких людей. По поводу данного храма и его жрецов ходит вот такая байка.

В древние времена одного из этих первых Сёнинов, [46] то есть некоего состоятельного проповедника, когда он находился в своем семейном кругу, было замечено, что каждый день в хондо приходила молиться очень красивая дама. Она целомудренно не поднимала от земли свой серьезный взгляд. Перед алтарем она склоняла в молитве свой тонкий стан. Ее дзукин (мантилья) покрывала голову и плечи, открытым оставалось только лишь красивое овальное лицо. В храмовой копилке она всегда оставляла весомые пожертвования. Ежедневно наш состоятельный Сёнин раздавал ревностным прихожанам Сёммай-доси-но Мёдзё (тысяча поклонов) обереги, дарующие здоровье и счастье в этом мире, а также в предстоящем. Он неизменно улыбался этой даме и пропускал ее протянутые руки. Однако она отличалась настойчивостью и большим раскаянием по поводу ее прегрешения. В конечном счете Сёнин смилостивился, и в руки искренне кающейся грешницы перешел долгожданный оберег. Прихожане и среди них эта дама покинули храм, унося в душе благоговение перед самим местом и его священником. Сам Сёнин на долгое время погрузился в глубокие размышления. Рядом с ним терпеливо и почтительно сидел дежурный послушник (дэси). Сёнин поднял голову, чтобы обратиться к нему. «Иди-ка ты на гору, что позади нашего храма. Там отыщешь умирающую лисицу. По возвращении все мне расскажешь». Увы! То ли Сёнин тронулся рассудком, то ли он просто «его покинул», но только несколько веков спустя этого послушника нашли в далеких землях варваров. Однако на месте буддистского послушника слугам полагается подчиняться, а не задавать вопросы. Поднявшись на ноги и попрощавшись, послушник обошел Сёнина справа и отправился выполнять назначенное ему поручение. К своему удивлению, на горе позади храма он нашел умирающую лисицу; в пасти она крепко сжимала известную нам мёдзё. Гонимый страхом, он поспешил в храм, чтобы все рассказать своему почтенному наставнику. Сёнин сказал: «Та красивая дама, постоянно и искренне приходившая на молитву, и есть та самая лисица. Совершенно определенно в следующей жизни ей даруется возможность родиться в человеческом обличье. Велико милосердие и грандиозны дела нашего Будды! Собери послушников, идите и выройте могилу для тела лисицы на склоне горы». Послушники все так и сделали, а с того дня в эпосе храма остается данная легенда, хотя точное место Кицунэ-дзука (холма над захоронением лисицы) в наше время духовного вырождения надежно позабыто. В любом случае у просторного кладбища на горе за Югёдзи было единственное в своем роде начало.

Такой вот степени достигала святость этих благородных людей, что своей молитвой они могли зверя заставить родиться в облике человека. Исключительным авторитетом среди прихожан пользовался Сёнин Дзёа. На его долю в молодости выпало духовное руководство со стороны принца Мотиудзи; а дальше – причисление к последователям Будды. В отношениях с людьми он теперь вызывал одну только благосклонность. Когда храм Огури объяло пламя, когда Огури Хёмондзё Сигэфуса из молодежного крыла, вовлеченного в разрушение дома, вспорол себе живот, испугавшись мести, а войско врага уже приближалось к его владениям в Мусаси, Дзёа не проявил ни малейшего признака злости или участия в делах этого мира. На лукавое замечание некоего льстеца, ищущего благосклонности, о том, что Сёнин располагает способностью по «предоставлению мертвым счастливого пропуска к следующему перевоплощению и жизни вопреки их недобрым желаниям», наш достойный епископ ответил так: «Дзёа покинул все три мира. [47] Собственная карма человека вырабатывается через его практические поступки, и изменить это не дано никому. Путь Будды (Буцудо) расходится с путем буси (Бусидо). Роль Дзёа состоит в том, чтобы помогать несчастным людям. На этом его миссия заканчивается». Принц Мотиудзи, несколько озадаченный раздражением сво его учителя, свято верил в возможность такого вот полного соединения всей мирской жизни. Иссики Акихидэ, отправлявшийся в свой новый завоевательный поход на Хитати, углубился в сложные размышления. Он становился все более осведомленным человеком. Наш торопливый царедворец удостоился неодобрительного взгляда со стороны принца, тем самым – ото всех присутствующих. Домой он отправился, угнетаемый тяжкими сомнениями: прикажут ли ему последовать примеру Сигэфусы?