Санта-Клаус, или Отец на Рождество - Мецгер Барбара (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Грейс-Энн удовлетворения не испытывала и была решительно настроена заставить его понять.
– Но я никак не смогу рассчитать, перерасходовала ли я свое содержание или нет. И мне приходится просить мистера Мильсома каждый раз, когда мне нужно дать чаевые лакею или мальчику-посыльному. У меня даже не остается карманных денег, чтобы положить в коробку для бедных в церкви, если только я не попрошу мистера Олмстеда. Это унизительно.
– Так же, как и мчаться за вами в Ирландию.
Грейс-Энн покраснела, но сумела ответить:
– Я никогда не просила вас приезжать за мной.
– А я никогда не просил вас отчитываться за каждый фунт и шиллинг.
– Ваша щедрость не ставится под сомнение, ваша светлость. Все дело в доверии, в том, что вы не хотите дать мне достаточно денег, чтобы проехать в кэбе по городу, не говоря уже о поездке на континент. И вы не позволяете мне самой нанимать собственных слуг.
– Я думал, что вам нравится няня Спрокетт.
– Мне не нравится камеристка, которую вы наняли для меня.
Лиланд переложил несколько бумаг у себя на столе.
– Признаю, что первый выбор оказался не самым удачным. – Герцог украл эту камеристку не у сестры Кроу, а у его невестки, которая всегда одевалась по последней моде. – Как я мог предположить, что она не любит детей?
– А вторая? Она бросила один взгляд на мой гардероб и объявила, что не ляжет даже в гроб в моих обносках.
Уэр попытался сдержать улыбку.
– Осмелюсь сказать, что она была одета лучше, чем вы.
– Безмерно, я уверена. Теперь, когда няня Спрокетт здесь, я могу потратить время на покупки, если вы будете показывать мне, как учитываются мои счета, но не в этом дело. Дело в том, что мне не нужно, чтобы вы или один из ваших отборных сторожевых псов наблюдали за каждым моим шагом. До этого у меня никогда в жизни не было камеристки, и сейчас она мне тоже не требуется.
– О, так вы знаете магазины, в которых нужно делать покупки? Справедливые цены, чтобы никто не запросил с вас слишком много? Неблагоприятные районы, которых следует избегать?
Грейс-Энн пришлось признать, что всего этого она не знает.
– Более того, – продолжил атаковать герцог, – леди никогда, я повторяю, никогда, не появится без сопровождения на улицах Лондона.
– Вы намекаете на то, что я не леди? – Хорошо, что она не сидит за столом; нож для вскрытия конвертов находится на безопасном расстоянии.
– Я намекаю, что без сопровождения горничной вы подвергнетесь намного худшим оскорблениям, чем это.
– Они не могут быть намного хуже, если судить по тем взглядам, которые бросает на меня ваша тетя. – Или если судить по его взглядам: словно она – мерзкое насекомое, выползшее из-под камня. И притащившее за собой Нину.
– Вы ведь не настолько наивны, Грейс. В мире есть великое множество оскорблений, которые вы сочтете более отвратительными, чем неодобрение тети Юдоры. Если это послужит для вас утешением, то ее больше возмущает мое поведение, чем ваше. – Герцог выровнял еще одну кипу документов. – Она, гм, полагает, что я – отец младенца.
– Вы? – И Грейс-Энн рассмеялась, что стало, вероятно, наихудшим оскорблением для гордости Уэра.
– У вас все? – спросил он, взявшись за перо, чтобы показать, что беседа окончена. – Обратитесь к мистеру Олмстеду по поводу учета счетов и содержания, если вы этого желаете, но тратьте его только на свои личные нужды. Расходы на мальчиков составляют часть моих домашних расходов. И наймите собственную камеристку, если хотите затруднять себя рекомендациями и всем прочим. Наймите себе любое количество чертовых слуг, какое вам понадобится, но только не выходите из дома без одного из них. И, – добавил Лиланд, не поднимая глаз от бумаг, – не пытайтесь использовать мои деньги, чтобы снова сбежать. Поверьте мне, последствия еще одной внебрачной связи с побегом будут намного хуже, чем страдания во время лекций тети Юдоры.
Грейс-Энн не была уверена, но подумала, что только что выиграла битву, но проиграла войну. Уэр никогда не станет доверять ей, и она навсегда останется всего лишь узницей в его доме; узницей, чье каждое желание и потребность удовлетворяются, с которой обращаются со сдержанной учтивостью, но все равно держат в плену.
Что же до герцога, то он испытал мрачное удовлетворение, когда выразил свою точку зрения: мать его подопечных должна вести себя согласно приличиям, а он не будет финансировать еще одно тайное свидание.
– Хорошего вам дня, миссис Уоррингтон.
Эти слова оставили горький вкус у Лиланда во рту, который он все еще ощущал, когда вернулся с мальчиками с урока верховой езды в закрытом манеже. С урока, черт побери, когда Халлоран превратил близнецов в настоящих миниатюрных кентавров, хотя следует отдать должное и крови Уоррингтонов. Ему пришлось всего лишь отойти в сторону и следить за тем, чтобы мальчики не пытались совершать прыжки выше тех, на которые способны их пони. В любой день они будут готовы для прогулки в Гайд-парке – в любой день, когда Уэр не будет чувствовать себя неловко, что его увидят в роли медведя, ведущего маленьких медвежат. Он уже стал посмешищем в «Уайтс», когда его поймали за тем, что он учил близнецов катать обручи по Гросвенор-сквер. Затем все это время, которое герцог проводил с ними, показывая им разные места. Мальчики, только что приехавшие в Лондон, должны побывать в «Эстли», в зверинце Тауэра и попробовать мороженое у «Гантера», не так ли? Лиланд не мог доверить детей этому слабовольному наставнику, не важно, насколько громко усмехались друзья за его спиной. Кроме того, близнецы оказались лучшей компанией, чем те, кто сотрясал воздух на парламентских сессиях, пропущенных им в эти дни. Его деловые предприятия тоже страдали от недостатка внимания – впрочем, как и светские развлечения.
Кажется, Уэр не мог наслаждаться чередой раутов и музыкальных вечеров, возобновившихся теперь, когда лето закончилось и высшее общество возвращалось в город. Он начинал думать о Грейс-Энн, каждый вечер сидящей в доме с бесконечным шитьем или обчищаемой в карты тетей Юдорой, и шампанское казалось выдохшимся, а разговоры – бессодержательными. Намного чаще герцог проводил свои вечера в клубах. Черт бы побрал эту женщину, она каждый день подрывала его спокойствие!
Затем сержант Роули приехал в Лондон. Первый же извозчик показал ему, где находится Уэр-Хаус. Дверь открыл самый чопорный дворецкий из всех, кого Роули видел в жизни. В самом деле, если бы на голове у этого типа не было старомодного парика, то Роули решил бы, это сам герцог. При этом у него ушло чертовски много времени, чтобы привести миссис Уоррингтон.
Грейс-Энн слетела по лестнице вместе с ребенком, выкрикивая его имя, когда узнала, кто пришел. Она сунула младенца в руки Мильсома, а затем бросилась в объятия Роули, на его широкую грудь, орошая перед его рубашки слезами радости.
Лиланд вышел из библиотеки, чтобы узнать, что за суматоха в вестибюле, и ему вовсе не понравилось то, что он увидел – Грейс-Энн в объятиях огромного, грубого на вид типа.
Роули тоже не понравилось то, что он увидел. Она плачет, не так ли? И младенец тоже. А этот франт в изысканных панталонах выглядит таким ревнивым, словно баран с одной овцой. Так что Роули хорошенько въехал ему справа.
Теперь Уэру не придется беспокоиться по поводу горького привкуса во рту или выдохшегося шампанского. Он будет не в состоянии принимать пищу целую неделю. Также герцогу не придется беспокоиться насчет того, что он проводит слишком много времени с близнецами, потому что Грейс-Энн наняла этого типа, пока его светлость был без сознания, в качестве воспитателя мальчиков и ее персонального слуги.
Она также объяснила Роули насчет ребенка и своей сестры, и то, что герцог не доверяет ей. Роули пожалел, что не ударил этого негодяя сильнее.
Так что у Грейс-Энн появился верный друг, а в штате герцога – злобный гигант, перед которым просто благоговели подопечные герцога. Лежа в кровати, приложив лед к подбородку, Лиланд решил, что ему нужно что-то сделать, чтобы найти себе живу. Жену, он имел в виду, жену.
