Мужчина из мечты - Снегова Юлия (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
— А что, вас бросил муж?
— Ты что, я в пятнадцать лет уже в монастырь жила! — возмутилась сестра Варвара. — А вот сюда русский женщины приезжают, плачут — муж бросал. А у нас жена не бросают — отец убьет.
«Ничего себе заявление от монашки!» — изумилась Нина.
— Замуж не иди, — уговаривала Нину сестра Варвара, — иди в монастырь, потом в раю будешь.
— А меня возьмут?
— Возьмут, возьмут, я скажу: она мой подруга, на кухне мне помогал.
«А может, и вправду остаться здесь?» — думала Нина, стоя поздно вечером на самой высокой террасе монастыря.
Сюда она тайком уходила покурить, когда жизнь вокруг затихала и монахини спали, а может быть, молились в своих кельях. С террасы открывался великолепный вид на ночной город. Стоя под ярким звездным небом, Нина любовалась шпилями церквей и мечетей, подсвеченных прожекторами. С минаретов напевно неслась громкая молитва муэдзинов, многократно усиленная микрофонами.
«Вот возьму и уйду в монастырь, пусть они все знают! — думала Нина, не очень понимая, кто эти все. — Представляю лицо Андрея, когда он узнает, что я тоже стала монахиней. Может, у него судьба такая — всех своих женщин в монастыри рассылать.
Или позвонить ему, попросить денег на обратный билет, не откажет же он мне? Нет, я должна решать сама свои проблемы, а не звать его на помощь. К тому же здесь так красиво и тепло, что уезжать не хочется. Попробую еще остаться, поищу какую-нибудь работу. А нет, так уйду в монастырь. Буду здесь жить, молиться, благо кельи тут со всеми удобствами. Стану с Татьяной вести духовную переписку. Все равно в личной жизни мне уже ничего не светит. Один готов меня содержать, но не хочет спать со мной, другие готовы помогать, но только за секс. Надоело!»
Глава 10
В субботу Нина выбралась в город побродить по своим любимым улочкам. Только вечером она вернулась в монастырь. Подходя к гостинице, Нина с удивлением услышала оживленные женские голоса, раздающиеся из распахнутых настежь окон.
«Интересно, кто это приехал? — подумала она, заходя в комнаты. — Неужели пришел конец моему покою?»
В общей комнате гостиницы она увидела трех женщин разных возрастов, пьющих чай с восточными сладостями. Глядя на эти маленькие разноцветные кубики в прозрачных от масла и сахара бумажках, Нина проглотила слюну. Она любила все восточное, в том числе и рахат-лукум.
— Привет! — окликнула ее женщина лет тридцати пяти, черноволосая, с веселыми карими глазами в строгом деловом костюме, который совершенно не вязался с ее приветливым обликом. — Садись с нами чай пить. Давай знакомиться, я — Дина, приехала из Греции, работаю здесь в Иерусалиме при миссии ООН, а на субботу и воскресенье всегда стараюсь приехать в монастырь. А это Джоанна, — и Дина указала на женщину средних лет в длинной белой юбке, с белым вышитым платком на голове. Глядя на нее, Нина почему-то сразу поняла, что Джоанна — англичанка.
Так и оказалось. Джоанна приехала из Лондона. Она впервые была в Израиле и не расставалась с карманным путеводителем. Узнав, что Нина из Москвы, Джоанна очень оживилась и набросилась на нее с расспросами.
— А много ли в Москве монастырей? А как там живут люди? А есть ли в России общество защиты животных?
Она так о многом спрашивала, что Нина не на все могла ей ответить. Как будто она жила совсем не в той Москве, которой так интересовалась англичанка.
Поняв, что от Нины она ничего не добьется, Джоанна решила рассказать ей, да и Дине заодно свою историю.
— Послушайте, особенно ты, Нина. Ты еще очень молодая, мало ли что может с тобой случиться. Я росла в очень обеспеченной семье. У нас было поместье в Центральной Англии. Отец мой имел собственную юридическую фирму, а мама занималась домом. Я была у них единственным ребенком, мама очень тяжело меня рожала, едва не погибла, а потом оказалось, что она больше не сможет иметь детей. Родители возлагали на меня огромные надежды, у меня все было самое лучшее: игрушки, пони, наряды. Потом меня отдали в закрытую школу для девочек, тоже самую лучшую. Ты, наверно, не знаешь, что это такое, — повернула она к Нине печальное лицо с правильными чертами, — это строгая черно-белая форма, никакой свободы, одни и те же лица вокруг.
А после школы я поступила в Оксфорд на искусствоведческий факультет. Это был конец шестидесятых, время повального увлечения «Битлз» и рок-н-роллом. Я сразу окунулась в атмосферу потрясающей свободы, которая меня совершенно опьянила. Родители меня к мужчинам и близко не подпускали. Они считали, что это их долг — найти юношу из хорошей семьи, и их выбор пал на одного молодого человека, нашего соседа… Но я сама нашла себе друга — Сэма, парня с нашего курса. У него были длинные волосы, борода и радикальные взгляды. Он называл себя хиппи и стремился расширить границы своего сознания. Для этого он постоянно экспериментировал с разными наркотиками. А поскольку я была его девушкой, это называлось у нас свободная любовь, то мне тоже приходилось пробовать разную гадость. Так я стала наркоманкой. Родители, узнав обо всем, устроили Сэму страшный скандал, и он решил найти себе девушку, с которой у него будет меньше проблем, чем со мной. А я надеялась, что он женится на мне, что у нас будет необычная семья с расширенными границами сознания… Сэм бросил меня.
От отчаяния я начала искать утешения в восточных религиях. Сначала я увлекалась сектой сознания Кришны, потом японским буддизмом. Это захватило меня почти как наркотик. У меня были такие же друзья, озабоченные только тем, как бы побольше набрать энергии из космоса. А потом я словно очнулась от дурного сна. И вот — я одна, семьи нет, нет и профессии. Теперь я приняла православие, и только в нем вижу истинное спасение…
«Всюду одно и то же, — думала Нина, — совсем недавно я слышала очень похожую историю и тоже в монастыре».
С ней в комнате поселилась Лиза, девушка ее лет, худая, в больших очках с темными стеклами. Она никогда не расставалась с толстой книгой и пользовалась любым случаем, чтобы уткнуться в нее.
— Что это? — спросила ее Нина.
— История мировой философии, — показала Лиза обложку, — да еще и на французском языке, — представляешь, какой ужас, а у меня экзамен через две недели.
— А ты где учишься? — удивилась Нина.
— В Париже, нет, не в Сорбонне, в институте философии. Вообще-то я из Киева. Училась там в университете. А в Париже у меня тетя, дочь эмигрантки первой волны. Мои предки были дворяне. И оказалось, что я — ее единственная наследница. И она решила заняться мной. Выписала к себе в Париж, добилась, чтобы мне дали вид на жительство. А я всегда мечтала изучать философию. Так что я очень довольна.
— Ну и как тебе Париж? Действительно такой красивый, как о нем пишут?
— А я даже толком не знаю, — пожала плечами Лиза, — у меня времени не было гулять. Сначала языком занималась с утра до вечера, потом, когда учиться в институте начала, вообще времени не стало. Я же еще за тетей своей должна ухаживать, она уже старенькая.
— А как же личная жизнь, друзья? — Нина не представляла себе, как это молодая девушка целыми днями сидит за учебниками и даже не понимает, что живет в Париже — столице мира.
— Ой, мне сейчас не до того. Ухаживает за мной один, Анри зовут, учится со мной. Приглашает все время пойти куда-нибудь, посидеть в кафе. Он мне даже нравится, но я должна сначала получить степень бакалавра. Мне всего год остался, а потом можно будет и расслабиться.
Нина только пожала плечами. Такого отношения к жизни она не понимала.
— А что же ты сюда поехала, время тратишь? Сидела бы в своем Париже, занималась бы.
— Меня тетка отправила в путешествие по святым местам. Она сама хотела бы поехать, но ей здоровье не позволяет. Так что я здесь за нее. Давай куда-нибудь вместе сходим, погуляем. Я одна ходить боюсь. Говорят, тут арабы к белым девушкам пристают.
«Какая ты девушка, ты ходячий учебник, такие арабам не нужны», — усмехнулась про себя Нина.
