Валентина. Мой брат Наполеон - Кеньон Фрэнк (читаем книги .TXT) 📗
Предстояло купить двадцать четыре ночных сорочки, тридцать шесть нижних юбок и целый ассортимент шалей, каждая стоимостью в три тысячи франков и более, Точное число платьев припомнить не могу, но ни одно из них не обошлось менее чем в шесть тысяч франков. И так далее и тому подобное, пока речь не зашла о ювелирных украшениях.
— Ах да… украшения! — воскликнул Наполеон. — По словам Жозефины, у бедного дитяти есть лишь три обруча для волос, коралловое ожерелье и небольшая брошь из мелкого жемчуга. Израсходуйте на украшения два или три миллиона франков. И помните: свадебный подарок не входит в приданое. Вы разбираетесь в ювелирных украшениях лучше меня, поэтому выбор оставляю за вами.
В итоге я потратила около трех миллионов и, энергично торгуясь, добилась для себя умеренных комиссионных в сто тысяч франков.
— Императорский дворец нужно переоборудовать, и побыстрее, — сказал Наполеон однажды. — Распорядитесь, пожалуйста.
Я отдала нужные распоряжения.
— Девушки любят танцы, — заметил он в другой раз. — А также не совсем старые кавалеры. Вы должны мне дать уроки, Каролина.
Я старалась, но он оставался, как и прежде, неуклюжим. Между тем Наполеон убедил себя, что полюбил Марию-Луизу, хотя бы за хорошие отзывы о ней. Он начал рассказывать о ней всем и каждому, даже последнему из слуг, напоминая зеленого юнца, а не могучего императора Франции, который делил постель со множеством женщин. О нем сочиняли анекдоты и шепотом передавали из уст в уста за его спиной, на улицах распевали непристойные песни. Наполеона, казалось, это не трогало, даже когда ему доложили, что английские газеты печатают на него карикатуры и различные пасквили. Наконец он и Мария-Луиза оформили через доверенных лиц брак в Вене, и новая императрица готовилась к поездке во Францию.
— Вы, Каролина, — сказал мне Наполеон, — встретите Ее Величество у границы.
До моего отъезда в Париж вернулся Мюрат для участия в свадебной церемонии. В разлуке мы писали письма полные любви, и наша встреча была очень радостной. Серьезно ссорились мы только в Неаполе, главным образом из-за верховенства в управлении королевством. На свадьбу съехались и все остальные члены семьи, за исключением Жозефа. Наполеон приказал ему остаться в Испании и поддерживать там порядок, но я и Мюрат сомневались, что Испанское королевство когда-нибудь станет покорной и контролируемой частью империи Наполеона. Французов сильно ненавидели и тревожили в Испании, однако с подлинными неприятностями на Иберийском полуострове они столкнулись в Португалии. Английские войска, поддерживаемые португальцами, все еще находились в этой стране, что вселяло надежду в испанских мятежников. Однако Наполеон, в отличие от Мюрата, отказывался видеть в этом серьезную угрозу французскому господству — непростительная глупость со стороны обычно дальновидного императора. И все из-за увлеченности Марией-Луизой, с которой он еще даже не виделся.
— Ваше Величество, — попытался однажды Мюрат убедить Наполеона. — Во Францию могут вторгнуться через Испанию и Португалию.
— Когда моя великая армия стоит между Францией и захватчиками? — заявил холодно Наполеон. — Вы сошли с ума, Мюрат.
По-видимому, никому в голову не приходило, что великая армия может быть использована где-то в другом месте с катастрофическими для нее последствиями.
Гортензия, королева Голландии, находилась во Франции с момента расторжения брака ее матери. К ней теперь присоединился и голландский король Луи. То есть в действительности они жили порознь: Луи в апартаментах Тюильри, а Гортензия во дворце матери в Мальмезоне. Они уже давно фактически перестали быть мужем и женой. Луи развлекался с постоянно сменяющими друг друга любовницами. Гортензия сохраняла глубокую привязанность к своему единственному любовнику, Чарльзу де Флаолу, представительному молодому человеку, пользующемуся благосклонностью Жозефины и ее придворных в Мальме-зоне. Луи не чувствовал себя счастливым на королевском троне, потому что был вынужден править страной, следуя указаниям Наполеона. Ему больше всего хотелось сделать Голландию независимой, а Наполеона сильнее всего приводили в ярость попытки Луи добиться процветания своего королевства путем расширения торговли с Англией. Однажды в моем присутствии Наполеон, забыв на некоторое время о Марии-Луизе, дал Луи хороший нагоняй. Последовала бурная сцена, Луи решительно, хотя, по обыкновению угрюмо, возражал. В конце концов Наполеон пригрозил — и то была не пустая угроза, — аннексировать Голландию, если Луи не проявит послушание. Озабоченная, я рассказала Мюрату о случившемся.
— Луи — любимый брат Наполеона, — напомнила я мужу, — но, несмотря на это, император не потерпит с его стороны никаких противодействий.
— Луи всего лишь еще один король-марионетка, — заметил Мюрат.
— Да, но король, который старается не быть марионеткой, который заботится о благосостоянии своих подданных. Есть ли у нас возможность стать независимыми в Неаполе?
— Мы должны проявить терпение, ждать благоприятного момента, — после некоторого молчания проговорил Мюрат.
— Что ты имеешь в виду?
— Я думаю об Испании… о Португалии и Испании. Император не различает опасности; я же вижу признаки смертельной болезни, серьезной угрозы, которая, подобно раковой опухоли, распространится по всей Европе. Возможно, я и ошибаюсь, но если что-то подобное произойдет, независимость может стать реальностью.
В конце концов, убедившись, что сражаться с Наполеоном безнадежное дело, Луи отрекся от престола в пользу своего старшего сына. Наполеон отказался признать акт отречения, и, хотя можно было сделать Гортензию послушным регентом при несовершеннолетнем сыне, он предпочел аннексировать Голландию, превратив ее в часть французской территории. После этого Луи, присвоив себе титул графа Сен-Ло, бесцельно кружил по Европе. Но все это случилось уже после бракосочетания Наполеона и Марии-Луизы.
— Каролина, — сказал Наполеон накануне моего отъезда к границе, — я даю вам особое поручение.
— Какое, Наполеон?
— Вы должны убедить мою жену, что я император, мужчина, а вовсе не чудовище.
— Сделаю все, что в моих силах, — пообещала я.
— И еще, Каролина. Я никогда прежде не проявлял нетерпения. Прошу, доставьте ко мне Марию-Луизу без промедления.
— Во время поездки придется останавливаться на отдых, — напомнила я.
— На отдых? Почему кто-то должен отдыхать, когда я сам не нахожу покоя?
— Разве несколько часов или дней помешают Марии-Луизе забеременеть?
Не склонный к шуткам, он заметил:
— Дорога каждая минута… буквально каждая!
— Быть может, вам следует посоветоваться с астрологом?
— Я вовсе не суеверный человек, — заявил Наполеон твердо, хотя это не соответствовало действительности.
— Мюрат будет меня сопровождать?
— Конечно, нет. Его присутствие помешает задушевным разговорам, которые тебе придется вести с Марией-Луизой. А Мюрат поедет со мной в Компьен. Именно там я буду приветствовать свою жену. В Компьене.
— Почему вы выбрали меня для встречи? Почему не Элизу или Полину?
— Вы никогда не отличались тактом, — ответил Наполеон, внимательно посмотрев на меня, — но у вас его больше, чем у Элизы и Полины. Я думаю сейчас о Бертье. Идиот допустил грубый промах.
— Обязанности посла всегда не из легких. Что натворил бедняга Бертье? Чем вызвал ваше недовольство?
— Он, не спросясь меня, разрешил графине Лазански, фрейлине императрицы, сопровождать свою госпожу во Францию.
Меня поразил скорее фанатичный, чем сердитый тон. Он напомнил мне о том, что в последнее время фанатизм у Наполеона стал проявляться даже в малом.
— И это в самом деле такой уж грубый промах? — спросила я тихо.
— Боже праведный, конечно! Милая Мария-Луиза теперь француженка. Следовательно, все ее фрейлины без исключения должны быть француженками. С этого момента никого иностранного влияния, только французское и под моим руководством.
Я пристально взглянула на него. Наполеон, император Франции — был корсиканцем по рождению.
