Осколки судеб - Плейн Белва (книги полностью бесплатно .txt) 📗
В то же самое время Виктор Джордан вошел в салон «У Леа».
– А, вот и вы, – приветствовала его Лия. – А вот и сумочка. Прислали сегодня утром. Взгляните, как сделана. Чудесная, изумительная работа.
Он посмотрел на белую, из кожи ящерицы, сумочку, изящную, гладкую, как шелк, с позолоченной филигранной отделкой.
– Очень красивая, но я передумал. Возьму черную. Упакуйте ее как подарок. И заверните в вашу фирменную оберточную бумагу, если у вас есть.
– Конечно. Я вложу вашу карточку.
– Не обязательно. Я вручу ее лично.
Джордан, очевидно, спешил. Пока заворачивали его покупку, он безостановочно ходил по магазину, то выглядывая в окно, то скользя взглядом по вещам, выставленным в прилавках. Однако, когда Лия вручила ему сумочку, он не ушел.
– Подойдет она к черному гипюровому платью? – спросил он.
– Прекрасно подойдет, – ответила Лия. – Господи, вы закупили этих сумочек всех возможных цветов.
– Бьюсь об заклад, вы не догадаетесь, для кого предназначена эта, – сказал он с некоторым даже озорством.
– Танцовщица с размером четыре?
– Господи, нет, конечно. Ей нужно что-нибудь расшитое блестками. Она такую вещь и оценить-то не сумеет.
Сдаюсь. Так для кого же?
– А если я скажу, что для дамы, купившей вчера черное гипюровое платье?
Лия в изумлении уставилась на него.
– Для мисс Штерн? Не может быть!
– Именно для нее.
– Но вы же ее не знаете.
– Не знал, а теперь знаю.
– Мистер Джордан! Вы что, и ее подцепили?
– Что за вульгарное выражение! Мы вышли отсюда вместе, разговорились, а сегодня я веду ее на фортепьянный концерт.
Лия, нахмурившись, крутила в пальцах карандаш.
– Не понимаю.
– Вы шокированы. В чем дело?
– Но она же замужем. И у нее четверо детей.
– Ну и что? Вы что, проповедник-евангелист из Арканзаса?
– Едва ли. Но я знаю ее. Знаю о ней немного. – Лия говорила быстро и убежденно. – Сразу же видно, что она скромная неискушенная женщина, невинная как младенец. Она всегда была защищена от внешнего мира. Вот почему я не понимаю.
– А так еще интереснее. Она недурна собой, да, довольно привлекательная смуглянка, такой тип меня притягивает. Серьезная. Загадочная. А в сочетании с невинностью… это все равно что иметь дело с девственницей.
Лия отпрянула.
– Мистер Джордан, имейте же совесть. Возможно, она поссорилась с мужем и…
– Проницательное замечание. Поссорилась и, я думаю, крупно.
– Не знаю, что и сказать. Это так на нее не похоже, так…
– О, в этом нет ничего необычного.
– Есть, иначе вы не стали бы мне об этом рассказывать.
– Ну хорошо, есть. Небольшое приключение, пикантное, знаете ли.
Голос Лии, почти шепот, дрожал от гнева.
– Мистер Джордан, я скажу, что я думаю, и если из-за этого лишусь хорошего клиента, что ж, так тому и быть. Вы отдаете себе отчет в том, что делаете, черт вас возьми?
Джордан засмеялся.
– Я же ее не принуждал. Можно подумать, что я собираюсь соблазнить пятнадцатилетнюю девочку. Ну, пока! Может, я зайду, еще, а может и нет.
– Скатертью дорога, – пробормотала Лия.
– Слушая Шопена, – сказала Айрис, когда поток людей вынес их из концертного зала, – мне всегда хочется танцевать вальс. – И она сделала по тротуару несколько па.
Джордан, взяв ее под руку, перевел на другую сторону улицы.
– Я рад, что вам понравилось.
– Это было чудесно. Такая радостная и в то же время печальная музыка. Когда думаешь о пребывании Шопена и Жорж Санд на Мальорке, об их любви, вспоминаешь, как он умирал, такой молодой, сердце наполняется светлой печалью. Наверное, это звучит сентиментально?
– Нет, это звучит очаровательно. Вам говорили, что у вас очень мелодичный голос?
– Иногда говорили.
Тео не раз повторял, что сначала влюбился в ее голос. Где-то сейчас Тео? «Работает» в своем кабинете, так же, как пару дней назад? Айрис была в приподнятом настроении, идя в столь поздний час рядом с мужчиной под розоватым мягким летним небом, и не испытывала ни малейших угрызений совести.
– Вы принадлежите к веку вальса, – заметил Джордан. – В вас есть грация, которую утратили многие современные женщины. Я представляю вас в более спокойном и замкнутом мире, например, в университетском городке Старого Света, студенткой консерватории или преподавательницей.
– Я была преподавательницей, вы верно угадали.
– Это не догадка, это понимание. За короткое время я узнал о вас больше, чем вы можете предположить. Значит, вы преподавали?
– Да, и мне это нравилось. Мне бы очень хотелось получить степень магистра или даже докторскую и вернуться к преподаванию.
– За чем же дело стало? Поколебавшись, Айрис ответила:
– Все не так просто.
– А, ваш муж против, – и так как она не опровергла, не подтвердила его слова, он продолжал: – Но это же устаревший подход. Сейчас как-никак 1968 год.
– О, значит, вы одобряете? – с надеждой спросила Айрис.
– Безоговорочно. Ваши способности – это ваши способности, и вы вправе распоряжаться ими по своему усмотрению. – Он защищал ее! Даже мама, бывшая «на ее стороне», подрывала ее решимость, постоянно напоминая, что на первом месте должны стоять ее обязанности по отношению к Тео, и с течением времени Айрис стала все меньше и меньше думать о собственных устремлениях. Теперь этот мужчина всего несколькими словами завоевал ее горячую благодарность.
Они подошли к гаражу и стояли в ярком свете ламп, дожидаясь, когда выведут машину Айрис. Джордан протянул ей небольшой сверток.
– Я бы хотел сделать вам подарок, – серьезно сказал он.
Айрис еще раньше заметила у него в руках этот обернутый в глянцевую бумагу сверток, но ей и в голову не пришло, что это может быть подарок для нее. Она совсем смутилась, узнав вдруг фирменную бумагу Леа.
– Нет, нет, вы не должны, – запротестовала она.
– Почему же? Это доставит мне удовольствие. Не обижайте меня отказом, – в свою очередь возразил Джордан.
Она была в нерешительности, размышляя про себя: я понятия не имею, как следует поступать в таких случаях; абсурдно не знать этого в мои годы. Возможно, он влюбился в меня, но, с другой стороны, я буду идиоткой, вообразив такое.
Он все еще держал сверток в протянутой руке, и она была вынуждена посмотреть на него. Волевое лицо с энергичным ртом, выпуклым лбом и густыми бровями – его нельзя было назвать красивым, но он, безусловно, был видным мужчиной. Никогда ни за что не выходи замуж за красивых мужчин, они, как магнит, притягивают женщин. Она до боли прикусила губу.
– Не расстраивайтесь вы так. Я кладу его на заднее сиденье, и вопрос решен. Когда я увижу вас, Айрис? Вы сказали, что собираетесь к дантисту.
Должно быть, она упомянула об этом, сама того не заметив.
– Да, послезавтра.
– Давайте пообедаем вместе. У нас будет время поговорить. Приезжайте поездом. Это безопаснее, чем возвращаться одной на машине поздно вечером.
Она уже сидела за рулем, когда он, наклонившись через окно, поцеловал ее в губы.
– Вы пахнете розами.
– Нет, это жасмин.
– Ну, все равно, запах такой сладкий. Вы сама сладкая. Итак, я буду ждать вас послезавтра в «Уолдорфе» в переднем холле. В шесть, чтобы мы смогли пораньше пообедать и подольше побыть вместе, прежде чем вам нужно будет возвращаться.
Всю дорогу домой она перебирала в уме события вечера. Что-то происходило между Виктором Джорданом и ею, но что – она не знала. Она поняла, что ей и не хочется этого знать, а хочется лишь наслаждаться новизной происходящего, этой немного пугающей, но такой волнующей тайной, обострившей все ее чувства.
В доме было тихо. Однако едва она поднялась на второй этаж, из комнаты Джимми вышел Тео, все еще в деловом костюме.
– Я не мог заснуть. Где, черт возьми, ты пропадала?
– Не разговаривай со мной таким тоном, – ответила она, вздернув подбородок.
– Послушай, Айрис. Это продолжается уже целую неделю, и я сыт по горло. Где ты была?
