Сорванные цветы - Левитина Наталия Станиславовна (бесплатные версии книг TXT) 📗
– А, – махнула рукой Орыся, – все женщины такие. На горизонте сверкнул доспехами новый всадник, и снова заиграла в жилах кровь. Интересно, он женат? Кольца нет. Хорошо было б, если бы тебе удалось с ним подружиться. Мы бы вчетвером скитались по ресторанам, это очень весело. Потом бы ты мне его уступила. Как подруга подруге. На время командировки Леонида.
– Что ты говоришь?
– Вот где мои любимые крысенки! – В кабинет шумно ввалился Леня. – Орыська, Кира Васильевна добровольно распяла себя на двери твоей комнатушки. Не издевайся так над женщиной, хоть эпизодически появляйся на своем рабочем месте.
– Леня, какого мы мальчика сейчас видели! Сплошной «Милки вэй», ложись и умирай! Кудри черные как смоль, каскадом до земли, ореховые глаза, а губы, губы! Я представила себе поцелуй этих губ под своей левой лопаткой и едва не лишилась чувств!
– Хм... – вмиг стал серьезным Леонид. – Кто такой? Кстати, основное достоинство мужчины при первом знакомстве выявить невозможно. Я имею в виду, например, смелость, или преданность, или честность...
– Совсем не это ты имеешь в виду. Но думаю, и с этим достоинством, неразличимым в одежде, все в порядке.
Тут дверь президентского кабинета распахнулась, и появился Ник Пламенский. В ту же секунду Леонид оставил талию Орыси и переместился на грудь композитора.
– Николаша! – воскликнул он. – Ты в Москве! Николаша застыл. Его лицо не выражало никакой радости по поводу встречи с другом.
– Девочки, позвольте вам представить! – Леонид по-хозяйски развернул индифферентного музыканта в сторону девушек. – Николай, пианист-виртуоз, мой старинный друг. Прошу любить и жаловать. Это Орыся, моя девушка, это Катерина, не моя девушка – этот факт я горячо оплакиваю ночами, вонзая коренные зубы в подушку.
– Негодяй! – прошипела Леониду Орыся, одаривая композитора ослепительной улыбкой.
Николай кивнул, щелкнул каблуками, взял руку Катерины и склонился в галантном поцелуе. Затем он проделал подобную операцию с Орысей.
– Пойдем, Николаша, побеседуем. – Леонид увлек друга к двери.
Девушки молча смотрели им вслед, и каждая держала на весу поцелованную руку.
– Что же теперь делать? – задумчиво спросила Орыся, разглядывая свою правую кисть, как инородный предмет. – Наверное, не буду мыть неделю. Или загипсую. Губы! Теплые, мягкие, как у теленка. Вот это местечко, Катя, смотри, здесь, около родинки – моя самая смертельная эрогенная зона. А он сюда и залепил. Чувствую, я уже немного крейзи, в смысле схожу с ума.
– И я, – прошептала Катерина.
В кабинет вплыла Кира Васильевна, безукоризненная, как шляпка английской королевы, и скучная, как овсянка.
– Сейчас начнется, – выдохнула Орыся.
– Девочки, я не понимаю вашего поведения, – начала Кира Васильевна. – Орыся, разве тебе нечем заняться? Ты должна находиться на своем рабочем месте и переводить, переводить, переводить.
– Мало того, что ты каждый раз опаздываешь с обеда, постоянно отлучаешься, грубишь клиентам...
– Никому я не грублю! – огрызнулась Орыся.
– А вчера? Уже забыла?
– Он ущипнул меня за ляжку! – возмущенно отбивалась переводчица.
– Не за ляжку, а за ногу, – сухо поправила Кира Васильевна. – Это не повод, чтобы бить клиента...
– Я его не била, я только оттолкнула.
– Да, он ударился о дверь семнадцатого кабинета, дверь распахнулась, он влетел внутрь, где в этот момент стояла Инга Петровна с графином воды. Мужчина упал на пол, сверху – Инга Петровна, и оба оказались совершенно мокрыми. А человек ведь хотел заключить с нами контракт на страхование жизни, собирался заплатить приличные деньги, – нудно бубнила Кира Васильевна.
– Человек, способный на такие необдуманные поступки, не может быть клиентом «Шелтера»! В следующий раз он схватит за ногу более нервную и менее хрупкую девушку, чем я, и заработает себе перелом черепа. А мы должны будем выплачивать этому озабоченному кретину страховку!
– Прекратим бесплодную дискуссию.
– Да! – возмущалась Орыся. – Разве я не права? Схватил за окорочок, хотел бесплатно покайфовать! И получил по заслугам!
– Иди в свой кабинет, пожалуйста. А с тобой, Катерина, я еще поговорю. К тебе у меня тоже целый ряд претензий.
Лена Волчкова вертелась перед зеркалом. Она уже надела рыжую лисью шубу, ярко-красные сапоги и сейчас пыталась обмотать голову шарфом так, чтобы и уши закрыть, и волосы оставить снаружи, и при этом не превратиться в африканскую принцессу с тюрбаном на голове.
В прихожую вышла мама Елены.
– Куда это ты собралась? – с подозрением спросила она. – Уже темно!
Лена недовольно хмыкнула. Надо же, как не повезло. Сейчас прицепится. Не удалось тихонько улизнуть.
– Мама, сейчас только восемь часов! Мы договорились с ребятами.
– Шапку надень, простудишься! Нечего выпендриваться!
Удивительное сочетание заботы и ненависти. Когда Лариса Николаевна разговаривала со своей дочерью, она использовала всю мощь голосовых связок и легких. Ее речь была щедро усеяна восклицательными знаками. Разговаривать в другом тоне с упрямой и взбалмошной девицей, какой считала свою дочь Лариса Николаевна, не представлялось возможным.
– Я кому сказала! Иди надевай шапку, или вообще никуда не пойдешь!
Лена метнула в сторону матери пригоршню шрапнели, сдвинула шарф на шею, надела песцовую шапку с дурацкими детскими помпонами – ну как же можно, ведь она совсем не подходит к шубе! – и выскочила из квартиры.
Лариса Николаевна раздраженно пнула ногой Ленины тапочки. Никогда не уберет их на место! Бывают же у других нормальные дети – сидят вечерами дома, играют на пианино. Четырнадцать лет – и не удержать! Каждую неделю Лариса Николаевна сгоняет с дивана в комнате дочери нового прыщавого поклонника.
Лена остановилась в подъезде, вытащила из кармана шубы разноцветный пакет, на котором были изображены три щенка в корзине, сунула в него шапку, обмотала вокруг головы шарф, взбила руками густые рыжие волосы и побежала вниз. Ребята ее не ждали, она просто хотела прогуляться по зимнему проспекту. Чтобы сверкали фонари, проносились мимо иномарки, бросали взгляды незнакомые мужчины. Теперь вот пакет в руке мешает. Мама ничего не понимает. Она просто невыносима в своем неверии. Каждого мальчика, украдкой сорвавшего у Лены невинный поцелуй, дорогая мамаша вносит в бесконечный реестр мужчин, с которыми спала ее дочь. По этому поводу у них упоительные скандалы каждую неделю. Как объяснить матери, что почти все девчонки в классе поглядывают на Лену свысока, словно умудренные жизнью женщины. Они уже успели. Недавно в школе по рукам ходила книга Натальи Медведевой «Мама, я жулика люблю». Она спровоцировала всплеск «неуставных отношений»: наэлектризованные девочки почувствовали себя безнадежно отставшими от юной героини произведения и бросились наверстывать упущенное. Всеми овладела внезапная страсть к табуированной лексике, курению и безоглядному сексу. Смерч краткосрочных любовных связей прокатился по средним и старшим классам, через месяц обнаружились первые результаты: три беременности, одна свадьба, пятнадцать случаев венерических заболеваний. Елена вышла из побоища целой и невредимой. Она затравленно вздрагивала при слове «невинность» и ощущала себя «девственницей, которую никто не возжелал». Но почему ее никто не возжелал? Лена не могла понять. Зеркало отражало симпатичную мордашку с хитрыми глазами и острым носиком. Ее пышным огненно-рыжим волосам завидовали все девочки...
Сзади послышался негромкий сигнал автомобиля. Лена обернулась.
Опустилось стекло, и молодой мужчина, улыбаясь, спросил:
– Девушка, вас подвезти?
Лена заволновалась и подошла ближе.
– Вы куда-то торопитесь? Я могу вас подбросить, – повторил парень.
Лена пожала плечами.
– Вообще-то я просто гуляю, – ответила она и выжидательно посмотрела на парня.
– Мы могли бы погулять вместе, – предложил незнакомец. – В моей машине. Идет?
