Человек без сердца - Коган Татьяна Васильевна (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Джек воскрешал в памяти отдельные моменты прошлого, придирчиво анализируя свои поступки, и все больше убеждался в их аномальной циничности. Психотерапевт Кравцов умело прикрывался здравомыслием, тогда как в основе многих его действий лежало обыкновенное равнодушие. Собственная выгода всегда стояла на первом месте.
Джек вспомнил, как однажды сбил пешехода, управляя машиной в нетрезвом виде. Тогда они с товарищами удачно разрулили ситуацию, свалив всю вину на несчастного прохожего, якобы целенаправленно кинувшегося под колеса. Инцидент доставил Джеку массу хлопот и неприятных эмоций, после суда он стер аварию из своей памяти.
Парень переходил дорогу там, где отродясь не появлялись пешеходы. Джек тысячу раз проезжал в том месте, и всегда благополучно. Парню стоило проявить больше осторожности, переходя пустынную трассу в ночное время. Каждый сам ответственен за собственную безопасность. Кажется, на судебном разбирательстве упоминалось, что пострадавший останется инвалидом. «А теперь ты и сам инвалид, – усмехнулся Джек. – Кто-то не верил в высшую справедливость? Получите и распишитесь».
Как бы то ни было, безразличие к чужому человеку можно понять. Да, Иванушка получался не самым добрым героем сказки, но ведь он не обязан испытывать теплые чувства ко всему человечеству. Дело усложнялось тем, что и по отношению к близким друзьям Иванушка тоже был подлецом. Вот это действительно принять нелегко.
Джек дошел до ограждения на другом конце больничного двора и повернул обратно. Теперь ветерок дул в спину, слабо поглаживая его между лопаток.
Может быть, все не так, как рисовало воспаленное воображение? Физические болезни усугубляют душевные метания. Вероятно, он сильно преувеличивает размеры собственной подлости. Несмотря на свою расчетливость, он не чурался искренних чувств. Любил родителей и испытывал к друзьям теплую привязанность. Ему нравилась игра и эмоции, возникавшие в процессе. Легкий зуд аморальности компенсировался убежденностью в том, что он не просто развлекается, но прежде всего помогает другу. Когда Глеб попросил пройти тесты на выявление возможного донора почки для родного брата, разве Джек не согласился без колебаний? А когда Макс запаниковал из-за незапланированного отцовства, разве не он, Джек, вызвался спровоцировать выкидыш, столкнув его любовницу с лестницы?
«Погоди, – сам к себе обратился Иван. – Я тебя правильно понял? Ты приписываешь себе в плюс тот факт, что намеревался покалечить беременную девушку? Где твои усы и косая челка, Адольф?»
Первое потрясение схлынуло, оставив после себя горечь и сожаление. Они парили в пустоте, зиявшей в сердце, подчеркивая ее вселенский размах. Джек понимал, что никогда не станет прежним. Если зрение восстановится, тревожные мысли о собственном несовершенстве на время отступят. Но когда ликование пройдет, снова вернутся. Нужно будет учиться жить, принимая новую личность.
Существовал шанс, что после полного выздоровления нынешняя рефлексия покажется ему глупым ребячеством. Но почему-то в этот шанс верится слабо. Джек долго блуждал в поисках спасительного пути, но привел себя в гиблое место. Чтобы попасть в ад, не обязательно иметь благие намерения. Достаточно быть самим собой.
Что-то несильно кольнуло шею. Джек остановился и провел рукой по колючей ветке, оторвал одну иголочку и растер между пальцев. Хвойный запах с цитрусовой ноткой приятно ударил в нос. Раньше Джек не придавал ароматам чрезмерного значения. Теперь же обоняние стало одним из основных способов взаимодействия с миром.
Словно сбегая от тягостных раздумий, он сошел с гравийной дорожки, углубляясь в заросли кустарника. Несколько раз натыкался на препятствия, но бойко обходил их и вскоре уперся в забор, ограждавший территорию клиники. Забор был прохладным на ощупь. Джек скользнул ладонью по металлическим брусьям – они заканчивались чуть выше его макушки. Ухватился двумя руками за верхний край, подтянулся, перекинул ноги и приземлился на другой стороне. Оставалось надеяться, что доктор Вангенхайм не узнает о безответственном поведении пациента. Джек планировал вернуться в палату раньше, чем его отсутствие заметят.
За несколько недель в клинике один и тот же режим дня и одни и те же декорации успели ему осточертеть. Удивительно, как Джеку до сих пор не приходило в голову перелезть через забор и прогуляться по окрестностям. Есть, конечно, опасность заблудиться, но в этом случае путь к клинике можно спросить у любого прохожего. Он нащупал ногой небольшой камень и подкатил его к кромке тротуара, чтобы впоследствии не пропустить нужное место.
Было около семи часов вечера, солнце уже не припекало, но жара еще держалась. Ветер то усиливался, то затихал, заставляя одинокого путника мечтать о дожде. Попасть под ливень в центре незнакомого города – а в кромешной мгле любой город кажется незнакомым – удовольствие небольшое. Джек представил, как хлестко бьют о горячий асфальт прохладные дождевые струи, и едва не упал, споткнувшись о выступавший край тротуарной плитки.
Мимо, на очень медленной скорости, прополз автомобиль. Вероятно, водитель следил за неуклюжим пешеходом, соображая, стоит ли предлагать тому свою помощь. Джек повернулся в сторону дороги, ненатурально улыбнулся и помахал рукой. Машина уехала.
Где-то в отдалении играла музыка – но так тихо, что разобрать мотив было нереально. Вероятно, кто-то смотрел телевизор у себя дома или слушал радио, и звук улетал в приоткрытое окно. Изредка мимо проезжал велосипедист, тихо поскрипывая амортизатором и шелестя упругими шинами. Джек брел наугад, отмечая про себя повороты и примерное количество шагов, чтобы сориентироваться на обратном пути. Все мысли испарились, хотелось просто идти в неизвестном направлении, не заботясь о завтрашнем дне, не оплакивая прошлое.
Джек прошел километра два, когда вдруг его привлек необычный запах. Кравцов остановился, полагая, что обоняние подводит его, однако запах не только не исчез, но усилился. Это было совершенно невозможно. Невозможно, чтобы в городе, расположенном в пятистах километрах от моря, так явственно пахло морем. А точнее, неряшливым диким берегом, на который прибой выкинул массу черных пахучих водорослей. Эффект был столь силен, что Джек даже растерялся. И в это самое мгновение в высоте раздался пронзительный крик чаек.
Иван запрокинул голову, словно мог разглядеть чарующий мираж. Он представил небо – голубовато-сиреневое, переходящее в розовое на горизонте. И узкие волнистые полосы облаков, напоминающие песчаное дно ранним утром, когда его еще не истоптали ноги многочисленных отдыхающих. И чаек. Белых лоснящихся чаек, в чьем крике слышалось что-то невыносимо жизнеутверждающее.
Разве так бывает? Чтобы в центре мегаполиса кружили чайки?
Несколько минут Джек стоял не шевелясь, затем достал мобильный и набрал отца.
– У меня вопрос.
– Да, сын.
– Ты замечал в Мюнхене чаек?
– Хм. – Сергей Иванович озадачился. – Я не придавал значения местным птицам. В предместьях Мюнхена есть три крупных озера, ты же в курсе. Логично предположить, что чайки залетают в город. В связи с чем подобный вопрос?
– Я подумал, что у меня слуховые галлюцинации. Но ты меня успокоил, – признался Джек.
– То, что чайки в принципе залетают в город, не исключает того, что у тебя действительно слуховые галлюцинации, – сквозь улыбку проговорил Кравцов-старший.
– Твоя дипломатичность выше всяких похвал.
– Ты в порядке? Я могу приехать. – Голос отца посерьезнел.
– Все хорошо, пап. Созвонимся завтра. Спокойного вечера, – ответил Джек и отключился.
По-прежнему пахло морем. Он выругался по-немецки.
– Ты чего тут торчишь? Проблемы?
– Здравствуй, милая, – улыбнулся Джек, узнав мягкий, с легкой хрипотцой голос. – Я думал, ты сегодня не работаешь.
– Я работала и как раз направлялась домой, когда увидела твой побег из клиники, – объяснила Гретхен.
– И решила за мной проследить, чтобы уберечь от неприятностей? Добрая душа.
