Выстрел (ЛП) - Блэр Э. К. (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
— Я полностью готова.
— Повтори снова.
— Я готова.
— Прикрой свои глаза, — властно говорит он, так я и делаю.
Я стою и ощущаю тепло руки Пика, которая ласкает мою линию челюсти, затем он легко проводит пальцами ниже.
— Не забывай, что все это только для тебя, — слышу я тихий шепот перед тем, как он убирает руку, которая несла мне комфорт и защищенность.
Мое сердце медленно рассыпается на части у меня в груди, пока я жду его действий, и спустя пару минут он обрушивает на меня кулак. Удар приходится на одну сторону моего лица, рядом с глазом. Взрыв боли моментально опаляет волной от щеки к носу, и я падаю на пол. Затем Пик хватает меня за запястье и отбрасывает мою руку в сторону, впечатывая еще один удар по щеке. Из горла вырывается напряженный крик, тогда Пик накрывает мое тело своим, крепко удерживая меня в своих руках, прижимая голову к груди, пока я, всхлипывая, плачу. Мое лицо горит огнем, потому что я чувствую, как оно начинает опухать на месте удара. Пик продолжает удерживать меня в своих руках, укачивая, напоминая мне снова и снова, зачем мы все это делаем, но мне не нужно ничего напоминать. Я прекрасно знаю, зачем и почему все это делаю. Когда мои слезы, наконец, высыхают, голова начинает гудеть от мигрени, которая распространилась от удара по челюсти. Мне даже не надо ничего говорить, Пик нежно поднимает меня и бережно несет на кровать.
— Я сейчас вернусь, — говорит он быстро и выходит из комнаты, через пару секунд он возвращается со стаканом воды и двумя таблетками Тайленола. — Вот. Возьми.
Проглатывая таблетки, я делаю глоток воды, затем опускаюсь на подушку.
— Сильно болит?
— У меня ужасная головная боль.
— Как твой глаз?
— Все болит, но думаю, скоро будет нормально. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым и говорил глупые извинения, — говорю я ему, когда он ложится рядом. — Посмотри, как это выглядит? — прошу я. Он тянется ко мне, чтобы нежно коснуться кожи, но, когда кончики пальцев соприкасаются с моей ушибленной щекой, я отшатываюсь от жуткой боли.
— Прости, — бормочет он. — Она действительно раздулась и покраснела. Ушиб медленно превращается в синяк. Будет ужасный синяк, когда ты проснешься утром.
Я медленно киваю и не могу сдержать дьявольскую усмешку, что растягивается на моих губах, затем она переходит в смех. Пик несколько секунд колеблется, перед тем как улыбнуться, и когда я вижу, как его губы растягиваются в победной улыбке, я перекатываюсь на спину и начинаю смеяться еще громче. Хватаясь за живот, я чувствую себя психически больной, ненормальной, испорченной, но как бы то ни было, я ощущаю победу, будто я возвышаюсь на вершине мира, празднуя нашу дьявольски продуманную игру, греясь в лучах моего шикарного плана, который обязательно будет удачным.
Последняя пара лет ушла на то, чтобы укрепить узы брака, создать видимость счастливой пары, которая полностью предана друг другу и растворилась в своей любви. Со стороны может показаться, будто у нас счастливый брак, и дойти до состояния ненависти между нами нереально, но нет, это всегда было со мной, я осознавала это каждой клеточкой тела, это было на кончиках моих пальцев. И теперь эмоции от чувства стресса, одиночества, сомнения и неуверенности просятся сквозь меня, выплескиваясь в такой неконтролируемый и отчаянный смех.
Когда наш смех начал утихать, а мы успокаиваться, я повернулась к Пику, спрашивая:
— Я кажусь тебе чокнутой?
— А тебе не кажется, что мы все немного чокнутые?
Улыбаясь, я отвечаю:
— Меня бы устроило и простое «нет».
— Нет.
Мое выражение лица становится прежним, и когда Пик поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, я напоминаю ему:
— Я люблю тебя.
— Я знаю, что ты любишь.
— Нет, — говорю я. — Ты никогда не сомневался во мне. После всех этих лет ты был моей постоянной опорой, с того самого первого момента нашей встречи, когда мне было восемь лет. Ты самый лучший брат, которого кто-либо когда-либо мог иметь, и я правда тебя люблю.
Я поворачиваюсь к нему, и он тянется к моей распухшей щеке, ласково проводя по ней пальцами, затем прижимается губами к моим и целует меня, лаская языком мою нижнюю губу. Я притягиваю его ближе к себе, переплетая свои ноги с его, когда он ложится на меня. Мы начинаем быстро задевать друг друга, и я, наконец, готова к тому, что только Пик в состоянии дать мне. Наши обнаженные тела двигаются в унисон, я тянусь рукой между нами и хватаю его твердый и толстый член, затем направляю его в киску. И вот, наконец, я готова убежать от всего, что меня окружает.
***
Просыпаюсь на следующее утро в своей постели, половина лица пульсирует и горит в одном ритме с биением сердца.
Я не приложила вчера лед к щеке, чтобы снять отек, потому что мне нужно выглядеть как можно хуже. Я знаю, Пик чувствовал себя ужасно вчера, после того как ударил меня — ему пришлось ударить меня — но я попыталась приложить все усилия, чтобы заверить его, что со мной все хорошо. Когда я поднимаюсь с кровати, направляюсь в ванную и по привычке смотрюсь в зеркало. Пик был прав, у меня ужасный синяк под глазом, отек. Я пробегаюсь пальцами по коже и подмигиваю себе. Там, где синяк, кожа очень нежная и ощущения болезненные, одна сторона лица выглядит ужасно. Отлично сработано, детка.
Я быстро принимаю душ, одеваюсь, натягивая джинсы и удлиненный кашемировый свитер, делаю пару взмахов кисточки, нанося на ушибленное лицо пудру и легкий блеск.
«Скучаю по тебе».
Я быстро набираю ответ.
«И я скучаю».
«Приходи немедленно ко мне. Мне необходимо касаться тебя».
Дьявольская улыбка расцветает на лице, пока я набираю ответ.
«Я не могу. Я плохо себя чувствую».
«Ты в порядке?»
«Немного приболела».
«Я заберу и привезу тебя к себе».
Он отвечает так, как я и ожидала от него, таким образом, я продолжаю крутить им при помощи своих односложных ответов.
«Спасибо, но я все же хочу остаться у себя».
«Ты избегаешь меня?»
«Нет. Просто чувствую себя не очень хорошо».
«Тогда позволь мне позаботиться о тебе».
Когда я набираю ему следующее сообщение, телефон оживает в моих руках, на экране высвечивается, что звонит Деклан.
— Почему ты мне звонишь? — спрашиваю я, когда отвечаю.
— Почему ты избегаешь меня.
— Я не избегаю, я же сказала. Просто не очень хорошо себя чувствую.
— Поэтому я настаиваю, чтобы ты легла в кровать, в мою кровать. Я приеду и заберу тебя. Собирай сумку, — настаивает он, говоря спокойным голосом.
— Деклан, я сказала «нет», — отказываюсь я, обрубая все на корню.
Он вздыхает, затем спрашивает:
— Что происходит?
Я замолкаю, и затем говорю непривычным голосом, немного неуверенно:
— Ничего. Просто… ничего.
— Ты мне лжешь.
— Деклан, пожалуйста.
— Я уже на пути к тебе, — рявкает он, нажимая на «отбой», перед тем как я успеваю ответить ему.
Он приедет очень быстро, и у меня нет времени порадоваться успешному плану. Я должна отлично сыграть свою роль, поэтому я сосредоточиваю свое внимание на одной вещи, которая уничтожает меня — отец. Я сижу на диване в гостиной, смотрю в окно, серый день, земля покрыта снегом, я позволяю своему разуму унестись в далекое время моего детства, ко всему, что, так или иначе, ранит меня. Я думаю о розовых маргаритках, о бакенбардах моего отца, которые щекочут мою кожу, когда он осыпает мое лицо поцелуями. И затем вспоминаю самый первый раз, когда я пришла к нему на могилу, сталкиваясь с разрушающей реальностью, что он, и правда, мертв.
Некоторое время спустя, когда я даже уже не думаю о Деклане, я позволяю горю завладеть мной, я плачу, уткнувшись лицом в ладони. Мое горло стягивает словно удавкой. Страдание завладевает мной, но я быстро возвращаюсь в реальность, потому что слышу протяжный звук домофона, и вот Деклан здесь.
