Селена, дочь Клеопатры - Шандернагор Франсуаза (книги полные версии бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
После того как всех детей поселили вместе с матерью в Новом дворце на Антиродосе (на острове без единого деревца, где Селена ощущала себя пленницей), девочка испытывала странные чувства. Словно она была не просто больной, а прокаженной. Когда она проходила по вестибюлю, придворные шарахались от нее, а слуги опускали глаза.
Что произошло? Большое несчастье? Наверное. Находясь в полном неведении, Селена могла представить только такое горе, которое было соизмеримо с ней, несчастье, понятное в ее возрасте. Потеря Кирены и ливийских легионов, политическими последствиями которой уже воспользовались хитрецы, была за гранью понимания девочки.
Маленькой свергнутой царице, которой было девять лет, никто не давал объяснений, и она чувствовала себя униженной этим отторжением, спрашивая себя: может, она дурно пахнет?.. Чтобы успокоиться, она цеплялась за прошедшие события: разве она не была когда-то взволнована переездом во дворец Тысячи Колонн, коронацией в гимназиуме или путешествием в Канопу? Ей тогда тоже было очень неловко, но все закончилось хорошо… Сегодня казнь диоисета, молчание Цезариона, переселение на Антиродос и отстраненное отношение придворных стали теми потрясениями, которые бросали ее к неясным смутным опасениям: может быть, все это было связано с тем, что называется взрослением?
Но в этой мрачной комнате ею снова овладело беспокойство. Почему же здесь так темно? Мать любила все освещать, даже ночью. На улице, впрочем, еще было светло. И откуда этот повторяющийся звук, похожий на тот, что издают водяные часы, – маловероятный шум в царских покоях, практически такой же шокирующий, как абсолютная тишина, в которой он звучал капля за каплей? Ведь в этот вечер не было ни песен, ни флейт, ни кифар – ни одной музыкантши в царском дворце… И вдруг Селену охватил ужас, она зажмурила глаза и чуть было не убежала.
В этот момент Ирас повернулась и увидела ее. Селена услышала, как служанка внятно произнесла слово «принцесса». И когда Царица наконец подошла к ней, то была похожа на ту, какой бывала всегда – улыбающейся и сдержанной.
– Дочь моя! – сказала она, протягивая руки с грацией танцовщицы, отличающей все ее жесты. – Я хочу тебя нарядить. Ты примеришь мои украшения… Шармион, открой же шторы, темно как в могиле! О, а дочка-то подросла… Она почти такая же большая, как брат, но…
– Но не такая красивая, – договорила за нее Селена.
Поскольку она была взволнована и рассеяна, то произнесла вслух то, что, как ей казалось, подумала про себя.
– Не такая красивая? – воскликнула Царица. – С чего бы это? Конечно же нет, ты не менее красива! Ты… другая. Шармион, принеси лампу, сейчас мы вместе изучим все достоинства этой молодой девушки. Разве у нее не прекрасные глаза? Золотой взгляд с легкой зеленью. Бронзовые песчинки в золотом озере. Чудо! Шармион, сделаешь толще линию бровей. И добавишь немного голубого на веки… А нос? О, нос, к счастью, не такой, как у моего отца! Считают, что орлиный нос – признак благородства, но, между нами, у моего отца был ужасный профиль! Я очень боялась унаследовать такой выдающий нос – правда, судя по тому, как мужчины овладевают нами, они редко видят нас в профиль!
Служанки прыснули со смеху, обрадованные тем, что видят свою хозяйку в добром расположении духа.
– Тише, красавицы, не будем засорять уши ребенка! Кстати, а какие у нее ушки? Маленькие, да, идеально. Остается рот. Он стал лучше или нет? Зубы приобретают правильный размер. Губы, конечно, великоваты и слишком пухлые, но со временем это исправится. На мой взгляд, настоящая проблема – это лоб, как думаешь, Шармион? У нее низкий лоб, и на нем слишком много волос, это точно. Откуда эта непропорциональность лица?.. Смотрите, если ей открыть лоб, удалив волосы, и вместо того, чтобы выпускать полукруглые пряди, закручивать их по бокам, то получится очень красивая кукла… Итак, Ирас, ты парикмахер, вот и приступай к работе! Селена, тебе будет немного больно при удалении волос. Но женщина всю жизнь проводит в страданиях, поэтому если ты привыкнешь к боли сейчас, то в будущем получишь больше удовольствий… Большой лоб, моя дорогая, поверь мне: тебе нужен большой лоб. – И, понизив голос, она добавила эту ужасную фразу: – Наши войны не жалеют уродливых детей.
Селена никогда больше не видела, как плачет ее мать. Однако иногда она заставала ее без макияжа и прически, окруженную служанками. Эта неопрятность была редкостью для царицы, и все смущенно от нее отворачивались. Император ее больше не навещал…
С тех пор как Канидий наконец-то добрался до Александрии и сообщил о предательстве последних четырех азиатских легионов – сирийских, а также о том, что друг императора Ирод поспешил на Родос присягнуть в верности Октавиану, Марк Антоний больше не выходил из дома – из своего «шалаша», который три года назад Клеопатра, стремясь угодить ему, приказала построить в городе у моря. Павильон из белого заграничного мрамора возвышался на самом краю пирса, напротив Антиродоса, почти со всех сторон окруженный водой, хотя и находился на «материке». Удобно? Возможно, даже если никто, кроме слуг, не имел права туда заходить. Побежденный назвал это неприкосновенное убежище своей Тимоньерой – в честь самого большого мизантропа на земле философа Тимона Афинского, который, даже ужиная в одиночестве, считал, что у него было слишком много сотрапезников…
Антоний, страстный любитель пиров и веселых компаний, Антоний – болтун, оратор, шутник и насмешник, нуждающийся в публике, Антоний, который больше всего на свете ненавидел одиночество, отныне заявлял, что не переносит даже вида человеческого существа. Даже Луцилия? Да. Даже Клеопатру? И ее тоже. Кто знает, что задумали эти двое? Все его предали, все! Еще ни с кем не случалось такого горя, как с ним: покинутый Фортуной Брут по крайней мере хвастал, что не был предан ни одним из друзей. А он!..
– Мне странно видеть тебя удивленным, – заметила Царица, когда он, подавленный и удрученный, вернулся из Кирены. – Марк, повсюду давно царят ложь, лесть и измена, как ты и предсказывал… Вспомни, что ты говорил: «В политике предает не тот, кто сам слаб, а тот, чье войско ослабело». Марк, будь реалистом: с самого начала твоего правления было очевидно, что власть держится на силе и чувствам здесь места нет! Ты ведь всегда это знал!
Да, наверное. Он так говорил, но в глубине души не верил в это. Поверить в то, что Архелаос, царь Каппадокии, кому он отдал в жены свою собственную кузину… А Ирод! Ирод, которого он поддержал против самой Клеопатры… Если бы он подарил Иудею Египту, как просила Царица еще десять лет назад, то по-прежнему был бы главнокомандующим иудейскими войсками! Стоило ли лишать себя этих солдат, чтобы поддержать евреев? Еще вчера заклятые враги, евреи и арабы помирились за его спиной! И теперь вместе почитают недоноска Турина Блистательного!
Что осталось от его Восточной империи? Ничего: дельта Нила, этот маленький треугольник, который Октавиан вскоре атакует с обеих сторон сразу. И чтобы защитить этот клочок, у него есть три убогих римских легиона, не ахти какая египетская кавалерия и, конечно же, флот Царицы – в полной боевой готовности, поскольку она не отправила его на сражение в Акциум. Лучший способ сохранить армию – никогда ею не пользоваться!
Он забился в своей Тимоньере и натянул на голову тогу, как Цезарь, когда среди убийц узнал своего ставленника Брута. Заговорщики нанесли императору двадцать три удара кинжалом; а Антоний умирал от тысячи ран – тысячи измен, – через которые сочилась кровь… Он без сил лежал на кровати и смотрел только на немого виночерпия, которому он молча протягивал бокал и знаком велел наполнять его до краев.
Клеопатра советовала ему передислоцировать легионы и поближе подтянуть кавалерию, пользуясь зимним периодом. Он ничего не стал предпринимать. К чему бедных пехотинцев вводить в заблуждение насчет их вероятной судьбы? Зачем нужны другие смерти, кроме его собственной?
Он пил. Ему виделось тело преданного, убитого Цезаря у подножия статуи Помпея. В разорванной тунике. Полуобнаженный. Зияющие кровавые раны напоминают безмолвные рты, требующие справедливости. Мести, которую взял на себя его друг Антоний… Но кто отомстит за друга, у которого нет друзей?
