Богачи - Паркер Юна-Мари (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Наступил день премьеры. Тиффани плохо спала всю ночь и с самого утра не находила себе места. Когда пришло время собираться в театр и она стала делать макияж, у нее дрожали руки.
Целый день Тиффани провела за кулисами. Она лично проверила каждую деталь костюмов и проинструктировала костюмеров, как правильно и быстро переодевать актеров. Среди ее творений имелись такие, которые требовали ежедневной сухой чистки, а накануне премьеры нуждались в тщательном проглаживании — Тиффани проследила и за этим. Прохаживаясь вдоль бесконечного ряда вешалок, Тиффани диву давалась, как им с Дианой удалось уложиться в срок.
Однако форменный кошмар начался ближе к вечеру. Атмосфера достигла пика напряженности, так что находиться в театре стало невыносимо. За кулисами раздавались нечеловеческие стоны и вопли — это певцы пробовали голоса; между сценой и гримерными метался всклокоченный, со съехавшим набок галстуком и иссиня-бледным лицом режиссер и отдавал последние распоряжения хористкам и рабочим сцены; холл служебного подъезда был завален телеграммами, визитными карточками, букетами цветов и ящиками с шампанским до самого потолка, так что будка вахтера в них просто потонула.
Непередаваемое ощущение единения охватило всех причастных к предстоящему шоу. Все, начиная с именитых актеров и музыкантов и кончая рабочими сцены и гримерами, прониклись любовью друг к другу и ответственностью за общее дело. В этот момент Тиффани вдруг почувствовала, что люди, окружающие ее, стали ближе и роднее, чем собственная семья.
Режиссер, актеры, да и сама она ходили по лезвию ножа, поскольку если шоу не произведет ожидаемого фурора, безжалостные критики уничтожат их всех, будет скандал, и огромные деньги, вложенные в этот проект, пропадут безвозвратно. Тиффани понимала, что успех зрелища во многом зависит от ее костюмов, и готова была то плакать, то смеяться без всякой причины.
По традиции в этот день все дарили друг другу подарки на счастье. К полудню сумка Тиффани стала неподъемной от бутылок шампанского, духов, книг, дисков, цветов, преподнесенных ей коллегами. Сама она приготовила для близких ей людей по именному серебряному кубку для вина с выгравированной датой премьеры «Глитца».
— Только не распаковывайте подарка до окончания шоу, — предупреждала она друзей, раздавая коробки, перевязанные ленточками.
До прихода Грега, который собирался сопровождать их с Морган в театр, оставался час. Джо и Рут должны были присоединиться к ним уже на месте.
Тиффани вдруг осознала, что ждала этого дня всю жизнь. Ее предыдущие работы были всего лишь подготовительным этапом к этому событию. И вот сегодня она щедро вознаграждена судьбой за терпеливое и деятельное ожидание. Ее имя стоит на афишах, которыми обклеен весь город, на программках, которые попадут в руки миллионам людей. Она — художник по костюмам самого грандиозного шоу на Бродвее со времен «Великого Зигфрида», который шел в конце двадцатых. Это было в равной степени восхитительно и непостижимо!
Морган вошла к сестре в комнату, засовывая на ходу серьгу в ухо. На ней было лиловое платье в стиле начала века со множеством кружавчиков и воланов — шедевр Сандры Роудс.
— Как я тебе нравлюсь? — спросила она у Тиффани, сделав кокетливый пируэт. — Помнишь, у нас в детстве на Рождество были похожие платья. Ну скажи: «Мне нравится твое платье!»
Тиффани собиралась надеть строгое черное вечернее платье с глубоким декольте и накидкой, украшенной серебристой тафтой и черными перьями.
— Я ужасно себя чувствую, — вяло ответила Тиффани. — Скорее бы все кончилось. Куда я подевала свою сумочку? Она ведь только что была у меня в руках! О Господи, только этого недоставало! — Она вскочила и заметалась по комнате.
— Да вот же она, прямо перед тобой, — сказала Морган. — Не понимаю, что ты так волнуешься? Ты хорошо выполнила работу и теперь можешь расслабиться и спокойно, в свое удовольствие посмотреть шоу. Пусть теперь волнуются те, которые на сцене!
— Вот именно, что не понимаешь. Это же общее дело. И приме, и мальчику, который моет сцену в антракте, — всем важен результат, все хотят убедиться в том, что потратили силы и время не зря. Пойми, если актеры сыграют великолепно, а мои костюмы не понравятся критикам и зрителю, все пропало. Это ужасно!
— Пожалуй, я принесу тебе выпить, — ответила Морган. Втайне она не сомневалась, что Тиффани устраивает бурю в стакане воды. И чего с ума сходить из-за какого-то шоу! Ведь это не вопрос жизни и смерти.
Уже за сотню ярдов от театра Тиффани услышала непонятный гул — это устанавливали камеры и свет операторы Си-эн-эн и Си-би-эс, фотографы и зеваки, расталкивая друг друга, стремились пролезть поближе к ковровой дорожке, по которой торжественно шествовали звезды театра и кино, а также почетные гости.
Тиффани бросилась в глаза вереница черных лимузинов, по очереди подъезжающих ко входу и высаживающих шикарных женщин в вечерних платьях и бриллиантовых украшениях, которых сопровождали красивые мужчины в черных фраках и белых перчатках. Вокруг было светло от софитов и вспышек фотокамер.
Как только дверца черного «мерседеса», присланного за Тиффани дирекцией театра, распахнулась и ее нога коснулась ковровой дорожки, к ней ринулись фотографы и особенно ярые любители театра: одни — чтобы запечатлеть для истории, другие — чтобы попросить автограф. Окруженная со всех сторон охраной, Тиффани, не помня себя от страха, добралась до партера, где ее уже ждали Морган с Грегом и родители. Впервые в жизни она ощутила сладкий вкус настоящей славы! Опустившись в кресло и прижавшись к плечу Грега, Морган с замиранием сердца стала ждать начала.
При первых мелодичных звуках, донесшихся из оркестровой ямы, занавес медленно пополз в стороны, и зрительный зал преобразился — его окутала бархатная темнота, которая в сочетании с гробовым молчанием завораживала и наполняла душу мистическим ужасом. Тиффани ощутила биение своего сердца, когда сцена осветилась и из темноты показался уголок парижского сада. И она, Тиффани Калвин, принимала участие в создании этой волшебной сказки. Сегодня все, в том числе и ее семья, увидят результат напряженной работы и, может быть, начнут относиться к ней серьезно.
Тиффани бросила взгляд в сторону родителей, но они показались ей не более воодушевленными, чем на ее выпускном вечере. Однако на их лицах она заметила осознание важности момента, и это ее порадовало. Как бы ей хотелось, чтобы сейчас с ней рядом сидел Хант, а не Грег! Он мог бы по праву гордиться ею.
Закончилась увертюра. Зал потонул в рукоплесканиях. Потом воцарилась тишина. Шоу началось.
Гарри приехал в галерею на Довер-стрит с опозданием. Обычно он появлялся здесь ровно в половине десятого, но с отъездом Морган стало очевидно, что вставать по утрам вовремя без нее он не умеет. Жизнь без Морган казалась Гарри пустой. Он очень тосковал без нее и, если бы не выставка, непременно полетел бы следом за ней в Нью-Йорк. Предоставленность самому себе была для него почти невыносима.
С потолка свисали изящные светильники, льющие мягкий свет на старинные живописные шедевры в дорогих рамах. Гарри придавал огромное значение освещению не случайно, поскольку именно интенсивность и угол падения света выявляли колористические достоинства полотна. Он прошелся вдоль ряда картин и с удовольствием оглядел результат своей дизайнерской работы.
— Доброе утро, Софи, — с дружеской улыбкой поприветствовал Гарри администратора. Софи была дочерью одного из его старинных приятелей. Она вышла в свет в прошлом году и работала в его галерее уже три месяца.
— Доброе утро. За вчерашний вечер у нас побывало восемьдесят три человека, включая журналиста из отдела критики «Гардиан». Он хотел с вами побеседовать, но вы уже ушли, — быстро взглянув на него, сказала Софи.
Она была чрезвычайно хороша, и всякий раз, когда их взоры сталкивались, у Гарри предательски екало сердце, и он искренне сожалел, что не встретился с Софи раньше, пока не женился на Морган.
