Восточные страсти - Скотт Майкл Уильям (чтение книг .TXT) 📗
— Знаю, и я был бы крайне рад научить вас этим упражнениям, сэр, чтобы вы потом показали их императору.
Даогуан потер руки.
— Это просто восхитительно, — сказал он. — Я всегда готов учить кого-нибудь.
Поймав доктора на слове, император выкарабкался из своей постели, и через несколько минут они, растянувшись на полу друг против друга, поднимали руки и делали энергичные взмахи коленями.
Оба были настолько увлечены, что не сумели заметить и услышать, как в комнату больного зашла Ань Мень, а вслед за ней — У Линь. Обе женщины резко остановились, а У Линь собралась тут же ускользнуть, но принцесса решительным жестом остановила ее.
Мэтью, заметив наконец их присутствие, одним прыжком поднялся на ноги.
— Не надо было сейчас прерываться, — жалобно проговорил император, — я только стал привыкать к этим движениям.
— Если император научится выполнять все эти упражнения быстро, легко и красиво, — заявил Мэтью, — я обязательно покажу ему кое-что новенькое.
Император кивнул, повернулся к сестре и улыбнулся.
— Мне разрешили одеваться и утро проводить за работой. Этот молодой человек как целитель не имеет себе равных среди врачевателей за всю историю Срединного Царства.
Мэтью не мог мириться с тем, чтобы такая экстравагантная характеристика осталась без ответа.
— Возможно, в этой части света таких врачей нет. Однако и в Америке, и в Англии, и в Европе есть выдающиеся врачи с огромными знаниями и опытом.
У Линь вздрогнула. Ей следовало бы предупредить доктора о недопустимости такого поведения; никогда и ни в чем нельзя противоречить императору, каким бы безответственным или нелицеприятным ни оказалось его замечание.
В беседу вмешалась Ань Мень и сумела сгладить ее неровность.
— Но нам радостно, что такой блестящий специалист присутствует среди нас, — сказала она.
Ее брат утвердительно кивнул.
— Это, конечно, не случайность и не улыбка судьбы, — заявил император. — У Линь, быть может, ты окажешь любезность императору и напишешь от его имени одно письмо. Мне стало известно, что император будет тебе очень благодарен, если ты выполнишь это его пожелание.
Девушка, уже давно знакомая с этими приказаниями от третьего лица, с готовностью поклонилась.
— Напиши, — продолжал он, — той, что представляет интересы Рейкхелла Джонатана в Срединном Царстве, и пригласи ее посетить Пекин при ближайшей возможности. Если письмо будет отправлено ей с императорской джонкой, то на этом же судне она сможет прибыть в Тяньцзинь, как только ей выпадет удобное время.
— Как вы полагаете, что задумал император? — спросила Ань Мень.
Даогуан улыбнулся.
— Тот, кто восседает на троне из Хризантемы, — сказал он, — понимает, что те, кто служит ему по чести, заслуживают награды. Так и с Рейкхеллом Джонатаном. Если бы он был здесь, императору захотелось бы отблагодарить его за то, что он с другого края земли прислал нам на службу доктора Мелтона. Однако, поскольку его здесь нет, и находится он у себя дома, вне пределов нашей досягаемости, император удовлетворится и тем, что устроит личную аудиенцию для той, что действует от его имени.
У Линь написала Молинде все так, как пожелал император, и послание ушло в путь на частной джонке.
Узнав о приглашении прибыть в Запретный Город в удобные для нее сроки, Молинда благоразумно решила не искушать судьбу и немедленно выехать из Гонконга. В письме ничего не говорилось о том, почему ее вызывают в императорский дворец, но это было не так и важно. Ясно было одно: чем раньше она отправится в путь, тем лучше будет и для «Рейкхелл и Бойнтон», и для нее самой.
Ее сопровождали Лу Фань и несколько его подчиненных, которые деликатно держались в стороне. Так было и на борту корабля, и по пути в Тяньцзинь. Ее появление во дворце было скромным, а тепло встретившей ее У Линь пришлось повторно знакомить ее с доктором Мелтоном.
Молодой американский врач, заново пораженный красотой, умом и душевной теплотой этой женщины, проговорил с ней два часа кряду, не испытывая ни малейших затруднений. У Линь, тоже принимавшая участие в этой беседе, казалось, совсем ушла в тень в присутствии женщины более яркой и эффектной. Китаянка, речь которой обычно журчала, как искрящийся на солнышке весенний ручеек, на сей раз была молчалива и замкнута, изредка вступая в беседу в тех случаях, когда к ней обращались с вопросом.
Все закончилось внезапно, когда дверь отворилась и в комнату, шаркая ногами, вошел человек средних лет с усыпанной жемчугами шапкой, съехавшей на затылок.
Все присутствующие мгновенно поняли, что император Даогуан вновь находится в состоянии невидимости, а потому притворились, будто не замечают его.
Он увидел блюдо с подсоленными семенами подсолнуха, к которым питал определенную слабость, набрал целую пригоршню и тихонько опустился на подушечку, что была на каменном стуле в форме головы тигра. С напускным безразличием он принялся щелкать семечки.
У сидящих в комнате не оставалось выбора, и они продолжили беседу, хотя присутствие императора доставляло им неловкость.
Наконец он счел нужным подать голос.
— Той, которая представляет интересы Джонатана Рейкхелла в Китае, — начал он, не обращаясь непосредственно к Молинде, — будет интересно узнать последние новости. Ей захочется написать Джонатану, что гильдия купцов, ведущих дела с иностранцами во всех пяти портах в соответствии с договором, будет отныне проявлять особую благосклонность к нему и будет оказывать предпочтение товарам, которые он намерен сбыть или приобрести.
Молинда не могла поверить, что на долю «Рейкхелл и Бойнтон» выпала такая грандиозная удача. Подражая манере императора, она как бы безадресно произнесла:
— Джонатану Рейкхеллу интересно будет узнать, что подготовило такие новости.
Император усмехнулся и сдвинул шапочку к макушке.
— Не исключено, — сказал он, озорно поблескивая глазами, — что гильдия купцов в этих пяти портах получила указания от некоего лица и поспешила им подчиниться. Истинную причину установить нелегко. Другие судовладельцы, без сомнения, придут в ярость, выступят с протестами; императорские наместники в наших портах вынуждены будут рассматривать эти жалобы, а это ситуация трудная и неловкая. Давайте удовлетворимся тем, что никому в точности не известно, что привело к такому положению дел. Пусть просто Джонатан Рейкхелл знает, что это сообщение соответствует истине.
Молинда была более чем удовлетворена таким объяснением.
Император поднялся на ноги, рассеянно улыбнулся доктору Мелтону и, набрав полную пригоршню соленых семян подсолнуха, двинулся было к дверям. Но тут его осенила новая идея — он остановился, повернулся и высыпал чуть ли не половину содержимого вазы в карман. Когда же он мелкими шажками заспешил к выходу, вид у него был почти виноватый.
Мэтью Мелтон не в силах был сдержать громкого смеха, а У Линь и Молинда сохранили самообладание. То ли в поведении императора Поднебесной они не находили ничего удивительного, то ли дипломатичность удерживала их от проявления подлинных чувств.
Молинда, едва веря услышанному, покачала головой.
— Я немедленно пошлю добрые вести Джонатану и Чарльзу, — сказала она. — К счастью, как раз сейчас в гонконгском порту пришвартовался клипер компании. Я отдам ему команду на всех парусах лететь обратно в Нью-Лондон.
Она отлично понимала, что режим благоприятствования по отношению к «Рейкхелл и Бойнтон» поможет во многом смягчить остроту финансового голодания, терзавшего компанию.
«Лайцзе-лу» принадлежала к числу тех клиперов, на которых могло полностью разместиться все семейство Бойнтонов. Нашлась каюта и для их гостьи, Эрики фон Клауснер. Огромный парусник, флагман флота «Лайцзе-лу» совершала круговой тур от своего родного порта в Новой Англии к Лондону. Вслед за тем она должна была снова оказаться в китайских морях. И Чарльз поспешил заказать все свободные кабины для себя и членов своей семьи.
