Шахидки по вызову - Байкалов Альберт (читаем книги .txt) 📗
– Хорошо. – Выдержав паузу, Федор Павлович вздохнул: – До связи.
Антон отключил компьютер, свернул карту.
– Рязань, со мной. – Он оглядел расположившихся на кроватях офицеров. – Остальным готовиться к маршу. Дорофеев – старший.
– Ты же сказал, что Серов обещал подкинуть? – осторожно напомнил Мишенев.
– Я на память не жалуюсь. – Антон надел разгрузку. – Только ты имей в виду, что с утра дождь идет. Не будет погоды, пойдем ножками.
Проехав через село, они оставили позади милицейский блокпост. За рулем был Рязанцев. Дождь был не сильный, но встречные машины поднимали над шоссе брызги грязной воды, и «дворники» с ней не справлялись. Промозглая погода окрасила все в уныло-серые цвета. Незаметно подкрался вечер. Шоссе быстро пустело. Уже в Гелдагене двигатель начал чихать, а машина дергаться.
Антон настороженно посмотрел на Вадима:
– Что это?
– Бензин дрянь! – отмахнулся тот, не отрывая взгляда от дороги.
Скользнув взглядом по приборной доске, Антон успокоился.
Миновали очередной блокпост. Вдалеке, за водяной взвесью, появились редкие огни Цоцен-Юрта. Вдоль дороги замелькали деревья и кустарник. Зеленых листьев уже почти не осталось. Сделавшись бурыми, они скрючились на ветках, словно их полили кислотой. Теперь заросли напоминали сказочный лес, в котором живут злые духи. Проведя аналогию, Филиппов повеселел. Действительно, духи здесь есть, только в отличие от тех, которые всплыли в памяти из далекого детства, намного злее и чрезвычайно опасные. Может, от этого и природа в этих краях не радует осенью глаз веселыми цветами, сразу из зеленого перекрашиваясь в буро-коричневые тона? Чисто националистический окрас. Даже местность в республике располагает к таким мыслям.
За размышлениями он не обратил внимания на ехавший сзади легковой автомобиль. Лишь когда Рязань чертыхнулся, ослепленный его фарами в зеркале заднего вида, Антон глянул назад. За ними пристроился старенький «Москвич». Из-за густых сумерек и моросившего дождя цвет невозможно было разобрать, но, судя по всему, он был темный.
– Пропусти ты его! – не удержался Антон.
– Так ведь уже пробовал, – хмыкнул Рязань. – Он как на привязи. Теперь до упора тащиться так будет.
Но Вадим ошибался, приняв водителя и пассажиров этой машины за загостившихся людей, опасающихся ездить по ночным трассам в одиночку. Это стало ясно буквально в тот момент, как он закрыл рот. В салоне стало светло от фар неожиданно вплотную приблизившегося «Москвича», и в тот же момент чавкнуло лобовое стекло, задернувшись паутиной трещин. Машина вильнула, и Антон, схватившийся было за лежащий на коленях автомат, почувствовал, как Рязань наваливается на него плечом.
– Черт! – Ухватив левой рукой руль, он грубо оттолкнул Вадима. – Ты чего?!
Вместо ответа капитан уткнулся в дверь и уронил на грудь голову.
Одновременно вести машину, сидя слева от водителя, и при этом стрелять из автомата невозможно. Антон вынул «АПС» и, сняв его с предохранителя, не глядя назад, принялся разряжать обойму прямо через тент, одной рукой пытаясь удержаться на трассе. Тем временем нога Рязанцева соскочила с педали газа. Скорость резко упала. Огни двигающейся сзади машины поплыли влево. Теперь бандиты пытались либо поравняться с ними, либо обогнать.
– Хрен тебе! – сквозь зубы прорычал Антон, выворачивая руль.
Потеряв ход, дергаясь и фыркая, «УАЗ» выехал на середину дороги. Бросив на пол разряженный пистолет и дернув на себя ручник, Антон схватил автомат. В тот же момент раздался удар, звон осыпающегося стекла, и машину качнуло. Он слился со звуком открытой Филипповым двери. Выкатившись на дорогу, при этом сильно ушибив плечо и локти, Антон перевернулся на живот и дал короткую очередь по легковушке, врезавшейся в «уазик». Тут же вскочил и перебежал к обочине. Снова выстрелил. Снова перебежал. Он был уже на фоне превратившегося в сплошную темную полосу леса. Опустившись на колено, уже более прицельно дал очередь по салону «Москвича». Внутри, на заднем сиденье, кто-то шевелился. Со стороны водителя двери были открыты, а из подступившего к обочине кустарника послышался шорох. В это время сразу с двух сторон появились машины. Заметив неладное, они встали, не доезжая до места перестрелки. Одна, взревев мотором, стала пятиться назад. Света их фар было достаточно, чтобы увидеть убегающего от шоссе человека. Антон прицелился и нажал на спуск. Однако расстояние и ветки не давали уверенности, что попал.
С опаской посмотрев в сторону продолжавшей стоять машины, он достал из нагрудного кармана радиостанцию. Отойдя со света, включил. Она ответила тишиной.
«Неужели так сильно ударил?» – мелькнула досадная мысль.
Трубка спутникового телефона была в бардачке. Добежав до «Москвича», он открыл дверь со стороны пассажира. В салоне были двое. Раненые или убитые, выяснять некогда. Главное – они больше не представляли опасности. Развернулся к своей машине. Рязанов был мертв. Пуля попала аккурат в затылок и вышла посредине переносицы. Скрипнув зубами, Антон достал телефон.
Первыми подъехали машины комендатуры и милиции. Вскоре скрипнула тормозами «Нива» разведчиков.
Антон стоял, навалившись спиной на багажник легковушки, и безучастно смотрел на дорогу.
– Ты сам как? – раздался из темноты голос Дрона.
– Нормально, – выдержав паузу, нехотя ответил Антон. – Рязанцев убит.
Он посмотрел на милиционера. Светя фонариком в салон «Москвича», чеченец что-то диктовал мужчине в штатском. Тот, положив на папку лист бумаги, записывал.
– Они что, – Дрон проследил за его взглядом, – и протоколы на родном оформляют?
– Не знаю, – буркнул Антон. – Бандитов трое было, – он кивнул в сторону леса. – Один уходил, прикрываясь кустарником. Я в него стрелял. Посмотреть надо.
– Понял. – Дрон поправил висевший на плече автомат и махнул рукой столпившимся неподалеку офицерам: – Полынь! Злак!
Растянувшись цепью, двинулись в том направлении, куда показал Филиппов. Пройдя с полсотни метров, остановились.
– Вроде чисто, – хмыкнул Полынь и вздрогнул. Вспышка и громкий хлопок со стороны дороги заставили всех обернуться. Дернулись деревья. Вздохнула пожухлой листвой взрывная волна. Сверху обрушился водопад воды.
– Вот это да! – протянул Завьялов.
– Теперь понятен маневр с обстрелом, – проговорил сквозь зубы Антон. – Планировали бросить после всего заминированную машину. Дождались, когда все съедутся, и шарахнули.
Его обдало жаром. Он огляделся, пытаясь увидеть Стромилова. На «Ниве» приехали четверо. Когда офицеры пошли осматривать лес, прапорщик крутился рядом со следователем.
– Стромилов! – Антон зло выругался и, не разбирая дороги, двинул обратно.
На фоне багровых отсветов мелькали силуэты людей. Кто-то громко стонал. Отовсюду доносились команды и крики. Стекла «Москвича» были выбиты, а крыша неестественно вздулась. Справа и слева от него ярким огнем горели островки земли.
«Канистра с бензином еще была», – догадался Антон, подбежав к лежащему на земле человеку.
Им оказался какой-то солдат. Из рассеченной щеки хлестала кровь. Он дышал, но был без сознания. Филиппов огляделся и увидел еще одного. Над ним уже кто-то склонился. Пощупав тело, человек медленно выпрямился и стянул с головы косынку. Антон узнал Полынцева.
– Сергей!
– Это Док, – не оборачиваясь, ответил тот.
Антон зарычал от злобы и бессилия. Со времен спецоперации в Таджикистане, где погибла в полном составе одна из групп, спецназ ГРУ еще не нес таких потерь. Максимум два человека. Пусть с кучей раненых, и то – в бою. Здесь же, включая Лепутовича, просто напоролись.
Он посторонился, уступая место прапорщику с бинтом. Не обращая на него внимания, тот стал останавливать солдату кровь.
Стромилов, так же как и Рязань, умер сразу. Он стоял или проходил сбоку от машины. Осколок угодил ему в голову над ухом. Каким-то чудом на него не попал бензин.
– Пострадали в основном только те, кто находился напротив открытых задних дверей, – глухим голосом заговорил подошедший через некоторое время Мишенев. – Взрывное устройство находилось на сиденье. Там же небольшая емкость с бензином.
