Случайный многожёнец - Зайцев Виктор Викторович (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Белов сильно их удивил, когда завёл мотор и связка лодок довольно быстро пошла вверх по Сиве. Не то слово удивил, ввёл в ступор, трое из бандитов даже пытались выброситься из лодки в воду, да привязаны были надёжно. Через полчаса пришлось сделать остановку для погрузки ещё одного бандита, пришедшего в себя и скулившего от боли. А к вечеру вся колонна благополучно прибыла в Бражино. Там было всё уже прибрано, пятеро пленных сидели взаперти, а предатель-южанин сам вернулся и был закрыт в чулан, дожидаться решения Белова. После ужина и размещения пленных, Белов велел несколько дней ночевать в одном доме, с выставлением охраны на ночь. Распределив ночные дежурства, все, кроме Белова, дежурившего первым, улеглись спать. Ночь прошла спокойно, Белов ещё трижды просыпался, проверяя сторожей.
Утром, после осмотра раненых, Белов занялся подробным допросом Мариги, Рудого и остальных пленников. Те, в меру своих сил пытались молчать, скрывать и не говорить, но Белов не зря был профессионалом. Без какого-либо насилия он умел разговорить любого, даже если собеседник будет говорить одну ложь, правильно поставленные вопросы дадут свои результаты. С выводами Белов не спешил, намереваясь более подробно поработать с пленниками ещё несколько дней. Самое основное удалось установить сразу, других разбойников вокруг посёлка нет, никто за Рудым не приплывёт, можно работать и жить спокойно. Вечером этого же дня похоронили убитого лучника, труп сожгли на костре по славянскому обычаю. Тогда же Белов пересчитал свои трофеи. Практически всё похищенное удалось вернуть в посёлок, у пленных отобрали восемь дубин, пять кожаных доспехов и три доспеха с нашитыми бронзовыми бляхами, десять кожаных шлемов и один бронзовый. От покойного лучника остался лук с колчаном стрел, ещё у пленников оказались четырнадцать ножей, больше похожих на короткие мечи. У всех было по одному кинжалу, у Рудого и Мариги по два. Шесть свинцовых кистеней, два из них на железных цепочках, две лодки, наконец, вместимостью до десяти человек каждая. Трофеи оказались неплохими. Кузнецы весь день ковали наручники и кандалы для пленных, за три-четыре дня должны были успеть.
Судьбу пленников Белов решил сразу, продать всех Сагиту или Хамиту, с Рудым можно было поиграть. Со слов других разбойников, родителей у Рудого не было, два брата и сестра жили своими хозяйствами. Богатство самого Рудого было огромным, по меркам этого времени. Большой двор в Суларе, там же торговая лавка и две большие лодьи, ещё большой двор недалеко от Сулара, где Рудый держал пленников и два десятка лошадей. Правда, там оставались пятеро охранников, но подробности Белов намеревался узнать в ближайшие дни. Нужен был совет Окуня, знавшего здешние обычаи, и помощь одного-двух крепких мужчин, мысль получить небольшой табунок лошадей очень занимала Белова. Пока он решил съездить в селение угров, позвать на помощь Ойдо, да и рабочие руки нужны были в любом случае. Если пообещать уграм часть добычи, они наверняка дадут парней для перевозки её в Бражино. Размышляя над этими планами, Белов не забыл проверить, как идёт работа чеканщика, начавшего выплавку меди. Кузнецы за день изготовили уже три пары наручников, в которые Белов тут же заковал Рудого, Маригу и предателя-чеканщика.
Вечером Белов объявил, что все могут переселяться по домам, Третьяк с Владой и южане быстро ушли, только Алина с детьми осталась, как ни в чём не бывало.
— Идём, Алина, — Белов решил, что она ждёт помощи, — я помогу перенести одежду и вещи.
— Я твоя жена и буду жить в этом доме, — Алина твёрдо глядела Белову в глаза. Тот невольно оглянулся на Ларису, которая ответила мрачным взглядом. Сам виноват, пронеслось в голове у Белова, но воспоминание о нежных пальчиках Алины не давало покоя.
— Хорошо, раз ты моя жена, будешь жить в этом доме, на первом этаже. Но, запомните обе, — Белов посмотрел в глаза обеих женщин, — Лариса старшая, никаких ссор и скандалов я не потерплю. Всё понятно?
Так Белов стал не только формальным, но и фактическим многожёнцем. Закрепляя свою победу, этим вечером Алина опять пошла в баню вместе с Беловым и Ларисой. Спать легла, правда, на первом этаже, с детьми. Но все Беловы понимали, что это недолго продлится.
37
Утром, после осмотра раненых, которые довольно быстро поправлялись, даже у Рудого уже спала температура, а воспаление становилось всё меньше, Белов отправился на лодке к уграм, в новое селение. С собой он вёз два топора, которые успели выковать кузнецы, все трофейные дубины и один комплект кожаных доспехов. Ну, понятно, немного гостинцев в виде овощей и остатков персиков. Течение Тарпана в этом месте было почти незаметным, Белов весь путь прошёл на вёслах, с удовольствием разминая мышцы греблей.
За неполные две недели угры неплохо успели отстроиться, они срубили уже четыре жилые избы, с традиционным очагом и полатями вдоль стен. В разной степени готовности были ещё четыре дома, работа кипела. Однако, при виде Белова, все с удовольствием использовали его появление для перерыва. Белов раздал подарки и попросил Коняя и Ойдо поговорить отдельно. Коротко пересказав им происшедшее, Белов подарил Коняю кожаные доспехи, подмигнув Ойдо, мол, тебе тоже причитается. Ещё Белов выложил в качестве подарка дубины и топоры. Коней начал подозрительно глядеть на него, догадываясь, что эта щедрость неспроста. Белов не стал раскрывать свои планы уграм, не без оснований полагая, что эти дети природы не смогут сохранить ни одну тайну. Просьбу помочь гребцами Белов облёк в желание съездить за покупками, а участие каждого мужчины предложил оплатить товаром или серебром, из расчёта одна куна за человека в неделю. После этого начался обычный торг, где обговорили подробно и скрупулёзно все мелочи. Белов сразу предложил Ойдо отправиться в Бражино, откуда тот должен был перегнать трофейную лодку в Пашур, как назвали бывшие тывайцы своё новое селение. На этой лодке через неделю двенадцать здоровых парней и мужчин приплывут к Белову, чтобы уйти в поход на пару недель. Ударив по рукам, трое мужчин пообедали и распрощались, довольные друг другом.
На обратном пути в Бражино, Белов рассказал Ойдо подробности нападения, а тот делился трудностями устройства на новом месте. Белов, между прочим, спросил, кто сейчас хозяин брошенного Тывая. Ойдо спокойно ответил, что угры там жить никогда не будут, боги отвернулись от этого места. Другие люди могут там селиться, место, хоть и нехорошее, но свободное. Белов поинтересовался, как староста угров отнёсся к Алине, которую взял в жёны Белов. Ойдо даже рассмеялся, когда рассказывал об этом, все угорские женщины очень обрадовались, что Алина ушла из селения. Они полагали, что её возьмёт в жёны кто-то из угров, и заранее ревновали.
— Если серьёзно, — сказал Ойдо, вытирая пот со лба, — ты правильно поступил, Белов, что взял в жёны Алину. Без мужа в нашем селении ей было бы очень трудно. Её и детей все обижали бы по любому поводу и без повода. Кровной родни у неё в селении нет, она из другого рода, поэтому жизнь вдовы превратилась бы в сплошное горе. Женщины её били бы за красоту и молодость, а мужчины и парни при любом случае задирали бы юбку. Коняй за неё особо заступаться не стал бы, жена у него страшно ревнивая.
— Так что, ты, почитай, спас Алину и её детей, — закончил свои размышления Ойдо, — твоя семья зажиточная, новая жена и её дети голодать не будут. За это Алина будет тебя всегда любить и уважать.
Отправив Ойдо с лодкой в Пашур, Белов продолжил допросы пленных, уточняя необходимые подробности, зарисовывая на старых тетрадях расположение хозяйства Рудого и его лодок на пристани. Заметив, что Рудой уже начал терять сознание от сильных болей в раненой ноге, у него единственного оказалась повреждённой кость, Белов перерыл весь дом в поисках обезболивающего. В тумбочке покойной бабки Алексея нашлись два стеклянных шприца в металлических коробочках для кипячения, три набора иголок и пять упаковок различных ампул. Знакомые названия оказались только на двух — «Морфий». Белов припомнил, что бабка Алексея умерла от рака, ещё в начале восьмидесятых, когда за возвратом наркотиков от больных никто не следил. Прокипятив шприц, Белов поставил Рудому полкубика морфия, что моментально сняло его боли. Под действием обезболивающего Рудой поменялся в характере, стал относиться к Белову, как лучшему другу и с удовольствием открыл все свои тайны. Белов едва успевал записывать, раньше ему не приходилось допрашивать наркоманов под кайфом. С учётом новых показаний Рудого задумка Белова складывалась все ярче и подробнее, вероятность успеха приближалась к ста процентам.
