Скорая помощь. Обычные ужасы и необычная жизнь доктора Данилова - Шляхов Андрей Левонович (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
«Да тут заговор, — удивился Данилов. — А я-то им зачем?»
— Сейчас я зачитаю текст жалобы, а потом вы ее подпишете…
— Если будем согласны с ней! — уточнил Бондарь.
— Естественно! Ну, начнем. «Уважаемый Михаил Юрьевич! Обратиться непосредственно к вам нас заставили новые порядки, установленные на нашей подстанции недавно назначенной заведующей Е.С. Новицкой. Суть проблемы в том, что к нам вместо опытного и грамотного руководителя пришла некомпетентная выскочка и самодурка. Именно — выскочка и самодурка, которая за неполный месяц своего пребывания в кресле заведующей буквально издергала и затерроризировала весь коллектив подстанции…»
— Помедленнее и с выражением! — от нетерпения и любопытства Борька Сорокин позабыл про свой чай.
— О’кей! — важно кивнул Сафонов и продолжил: — «Прием — сдача смены превратилась в пытку. Проверяя! целостность простыней на просвет, мы теряем драгоценное время, опаздывая к нашим пациентам. Каждая «пятиминутка» проходит под начальственные крики, из которых нам становится ясно, что мы все уроды и кретины, которые не умеют и правильно лечить больных, и грамотно оформлять карты вызова».
— Сильно! — впечатлился Бондарь.
— Слушай дальше, — многозначительно обронил Сафонов. — «Криками и оскорблениями «стимулируются» как молодые и неопытные сотрудники, так и грамотные специалисты со стажем. Мы стараемся придерживаться нормативов и прекрасно помним, что должны находиться на вызове десять минут, если не проводим никакой терапии, пятнадцать минут, если даем пациенту таблетку или спрей, двадцать пять минут, если лечим уколами и до сорока минут, если ставим капельницу или восстанавливаем ритм. Но бывают же исключения из правил, все люди разные, и то же новокаинамид на всех действует по-разному. Заведующую не интересуют детали — она придирается к любому пустяку, лишь бы козырнуть своей властью, причем на закономерные вопросы о возможных жалобах населения, могущих последовать вслед за таким скоропалительным лечением, наша заведующая заявляет: «Будут жалобы — уволю всех! Отправитесь на исторические родины, коров пасти!»
— Чисто Булгаков! — заржал Сорокин, опасливо оглядываясь на Данилова.
Данилов молча слушал. Его, как и всех остальных, очень интересовало продолжение. Какие еще небылицы предстоит услышать.
— Булгаков отдыхает! Нервно курит в углу туалета! — ухмыльнулся Сафонов. — «Надо заметить, что сама Новицкая — не коренная москвичка, она родилась и выросла в Великом Новгороде. Но это не мешает ей обзывать сотрудников, приехавших из других регионов, «мухосранскими ублюдками». Кстати, наша заведующая вообще большая любительница крепких выражений. И выговоров, которые следуют один за Другим. Никакие объяснения во внимание не принимаются. Так, например, из-за постоянного допуска на подстанцию посторонних лиц у врача В. А. Данилова пропал кардиограф. Доктор Данилов не отказывался от компенсации Станции материального ущерба, но тем не менее ему был объявлен строгий выговор с занесением в личное дело. Другой из врачей подстанции — В.Г. Бондарь получил строгий выговор за то, что больной, которого он доставил в стационар с диагнозом «острый аппендицит», самовольно покинул Приемное отделение, после того как был принят дежурным врачом. Заведующая почему-то сочла эту госпитализацию необоснованной…»
— Вычеркни меня, — потребовал Бондарь. — Ни к чему поднимать этот случай…
Доктор Пыжненко встала и, не проронив ни слова, вышла. Несъеденные сушки остались лежать на столе.
— И не подумаю! — Сафонов небрежным взмахом руки откинул назад волосы, упавшие на глаза и продолжил чтение: — «За каждую, даже самую незначительную провинность нас обязывают писать подробнейшие объяснительные. Особенно достается тем, с кем у новой заведующей есть личные счеты. Так, например, уже упоминавшийся выше доктор В.А. Данилов, к которому заведующая испытывает сильную личную неприязнь…»
— Хватит! — Данилов встал и неторопливо подошел к Сафонову. — Отдай мне этот пасквиль!
— Еще чего! — вскочив на ноги, Сафонов грубо оттолкнул руку Данилова. — Мы с Дмитрием Александровичем два часа над ней корпели, а ты «отдай»! И потом — что ты взбухаешь? Сначала дослушай до конца. Там же не против тебя, а за тебя написано!
— Отдай! — обеими руками Данилов взял Сафонова за грудки и выволок из-за стола в проход. — Отдай, сволочь!
Присутствовавшие при чтении остались сидеть на своих местах, откуда и наблюдали за развитием конфликта.
— На, подавись! — Сафонов швырнул скрепленные металлической скрепкой листы на пол. — Псих!
Данилов разжал пальцы, отпуская оппонента на свободу, и, подняв жалобу, разорвал ее напополам.
— Будьте же людьми, черт бы вас побрал! — призвал он, выбрасывая скомканную бумагу в мусорное ведро.
— На себя посмотри, контуженный Ланселот! — огрызнулся Сафонов, усаживаясь за стол. — Взял и все удовольствие испортил.
— Это — не удовольствие! — Данилов снова подошел к Сафонову и горой навис над ним. — Это — подлость и гадость! Это — мерзость!
— Владимир Андреевич! — подал голос Бондарь. — Давайте не забывать, что есть какие-то рамки…
— Вот и я об этом! — обернулся к нему Данилов. — А то, что вместе с Лжедмитрием накарябал Виталик, напрочь выходит за все мыслимые рамки. Такой чудовищной лжи я еще никогда не слышал! Попробуйте только отправить это письмо Гучкову!
— Попробуем и тебя не спросим! — вскакивая на ноги, крикнул Сафонов. — Нашелся указчик!
Несколько капель слюны, вырвавшихся из его рта, долетели до даниловского лица.
Данилов вытер щеку тыльной стороной ладони, подошел к Сафонову, не сводя глаз с его левой скулы, размахнулся и точным ударом, в который вложил всю силу, отправил Сафонова в угол.
Отправил со всеми полагающимися звуковыми эффектами — грохотом переворачивающегося стола, жалобным вскриком жертвы и мягким ударом тела о стену. Впечатавшись в угол, Сафонов мягко сполз вниз и сел на пол, потряхивая головой с широко раскрытыми глазами.
— Добавить? Или достаточно? — прищурился Данилов.
В душе его вскипало веселое лихое бешенство, которое былинные сказители величали не иначе как «удаль Молодецкая». Славное состояние, чем-то родственное блаженству, когда ты уверен, что поступаешь правильно и все у тебя получится.
Наградив Данилова злобными осуждающими взглядами, Бондарь и Сорокин бросились к Сафонову и помогли ему подняться.
— Теперь ты спекся, Данилов! — осклабился Бондарь. — Телесные повреждения средней тяжести, нанесенные из хулиганских побуждений при свидетелях. Три года будешь в лагере санитарить, если не пять!
— Что здесь происходит? Почему на подстанции все время что-то происходит?!
Елена Сергеевна подошла к уже стоящему на ногах Сафонову и впилась глазами в его побагровевшую физиономию.
— Доктор Данилов ударил доктора Сафонова, — кратко пояснил Бондарь.
— Как — ударил? — опешила Елена Сергеевна.
— Кулаком, сильно, жестоко, — ответил Сорокин. — Один раз.
— Виталий Федорович, с вами все в порядке? — заведующая окинула Сафонова взглядом и сокрушенно покачала головой.
— Все в порядке, Елена Сергеевна, — Сафонов осторожно ощупал место, в которое пришелся удар.
— Надо лед! — Бондарь бросился к холодильнику.
— Владимир Александрович! — В голосе заведующей зазвенела закаленная сталь. — Что вы себе позволяете?! Почему вы ударили коллегу?! Вы пьяны?!
— Я трезв, как стеклышко! — ответил Данилов.
— Почему вы ударили доктора?
— Мы не сошлись во мнениях по одному богословскому вопросу! — попробовал пошутить Данилов.
— Я жду объяснительную! — сказала Елена Сергеевна, принюхавшись к дыханию Данилова и не найдя в нем запаха алкоголя.
На всякий случай она заглянула ему в глаза, проверяя состояние зрачков. Получилось совсем как в былые времена, с той лишь разницей, что тогда она искала одобрения, а сейчас — признаки наркотического опьянения.
— Может быть, лучше заявление об уходе? — предложил Данилов.
