Основано на реальных событиях - де Виган Дельфин (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗

Позже, когда зал опустел, я пошла пропустить по стаканчику с сотрудниками издательства. В ближайшем к театру кафе мы устроились за большим столом. Я была счастлива оказаться здесь, в хорошей компании, атмосфера была простой и теплой, я чувствовала себя хорошо.

Минут через десять я увидела Л., проходившую мимо витрины кафе. Она грустно кивнула мне и исчезла.

На следующий день после того вечера я много раз пыталась дозвониться до Л., но ее мобильник по-прежнему был на автоответчике. Вечером она прислала мне эсэмэску, чтобы сказать, что думает обо мне и позвонит, как только «прояснит ситуацию».

Мы прожили вместе много недель, пользовались одной ванной, десятки раз ели за одним столом, мы, в каком-то смысле, научились приноравливаться к настроениям друг друга, а потом Л. ушла. В моей квартире не осталось никаких ее следов, никакой одежды или забытого предмета, ни прикрепленной к холодильнику записочки. Она все забрала, все упаковала, не оставив ничего после себя.

Так прошли одна или две недели, о которых у меня не сохранилось никаких воспоминаний. Я ни разу не включила компьютер.

А потом Франсуа понадобилось снова уехать за границу.

Я могла позвонить друзьям, восстановить контакты, сообщить, что я совершенно доступна, но у меня не было сил. Мне бы пришлось рассказать про Л., объяснить, по какой причине она поселилась у меня, почему получила неограниченный доступ к моему компьютеру. Мне бы пришлось признаться в своей неспособности писать, в этой неослабевавшей фобии. Или мне пришлось бы лгать и признать, что я сама написала дурацкое сообщение, отдалившее их от меня.

Я оказалась одна, пленницей лжи, не дающей никакой возможности возвратиться назад.

В октябре я как-то утром обнаружила в почтовом ящике новое анонимное письмо. Конверт был такой же. Воспроизвожу его содержание:

Я сунула отпечатанный на машинке листок в конверт и положила письмо к другим анонимкам. Тревога разлилась по квартире, как лужа крови.

Я больше не могла отрицать, что эти письма ранят, пачкают меня.

Я ничего не сказала ни Франсуа, ни кому-нибудь другому.

Я не говорила ни о постоянном чувстве стесненности в груди, ни о заливавшей мне внутренности с самого пробуждения жидкой кислоте, которая потом распространялась по всему телу.

Несколько дней спустя в метро напротив меня уселись два подростка, только что вышедшие из кино. Один объяснял другому, что согласно тому, что он прочел на сайте «Алло-Сине», фильм, который они посмотрели, очень близок к реальности: почти все в нем правда. Второй кивнул, а потом удивился:

– Видал, сколько выходит фильмов, основанных на правдивых историях? Похоже, этим парням за сюжетами далеко ходить не надо!

Первый, прежде чем ответить, ненадолго задумался:

– Да нет… Просто реальность – это круто, она может завести гораздо дальше.

Эта фраза ошарашила меня, такая фраза в устах пятнадцатилетнего мальчишки. Обутого в кроссовки Nike, созданные словно специально для того, чтобы шагать по другой планете. Эта фраза, такая банальная по смыслу, но сформулированная таким непривычным образом: реальность – это круто. Реальность снабжена волей, собственной динамикой. Реальность – это плод высшей силы, гораздо более созидательной, дерзкой, наделенной силой воображения, чем мы можем придумать. Реальность – это обширная интрига, управляемая демиургом, власть которого бесподобна.

Как-то вечером, возвращаясь домой, я почувствовала при входе в наш дом духи Л. Я подумала, что это случайность или, может быть, обонятельная галлюцинация.

Когда я отперла дверь квартиры, уличные фонари освещали часть гостиной, и мебель отбрасывала тени на пол. Я не сразу включила свет и, безусловно, ощутила, что за мной наблюдают, потому что тут же посмотрела в окно. Мне показалось, что на лестничной площадке здания напротив я различила какой-то силуэт. Пока мои глаза постепенно привыкали к свету и силились разглядеть фигуру, это впечатление превратилось в уверенность. Кто-то совершенно неподвижно стоял там, лестничное освещение, управляемое электронным выключателем, погасло, и человек, конечно, считал, что его не видно. С такого расстояния невозможно было ни различить лицо, ни понять, мужчина это или женщина.

Несколько секунд я вглядывалась во тьму, пытаясь увидеть какой-то знак, узнать одежду, телосложение. Потом силуэт отступил в глубь площадки и полностью растворился.

Я задернула шторы и некоторое время неподвижно стояла за непроницаемой тканью, подстерегая через крохотную щелку возвращение силуэта. Но он больше не появился.

Наутро, увидев в окне дневной свет, я задумалась, не приснилось ли мне это. Все казалось таким привычным.

Спустя пару часов я вышла из дома, чтобы отправиться на рынок бульвара Ришар-Ленуар, и упала на лестнице. Мне сложно описать это падение. Думаю, я попросту забыла, что спускаюсь по лестнице. На какую-то долю секунды (крошечное мгновение отключения) я поставила одну ногу перед другой так, будто иду по плоской поверхности. Я с глухим шумом приземлилась десятью ступеньками ниже, на следующем этаже. Через несколько минут я поняла, что не могу встать. Одна из моих соседок позвонила в скорую. Они припарковали свой грузовичок возле нашего здания и настояли, чтобы я улеглась на носилки. Когда они заносили меня внутрь автомобиля, вокруг него уже собралась небольшая толпа зевак, которую один из спасателей держал на расстоянии. В тот момент, когда двери закрылись, я увидела, как от толпы с обезумевшим видом отделилась фигура Л. Врачи сообщили ей, что везут меня в больницу Святого Людовика, она крикнула, что берет машину и приедет туда за мной.

В тот момент я не задумалась, почему она здесь оказалась так кстати. Я была счастлива увидеть знакомое лицо, кого-то, кого не требовалось звать на помощь, кто в нужный момент появился из ниоткуда, как по волшебству.

Л. нашла меня в отделении скорой помощи спустя полчаса. В нормальное время родных не пускали в приемный покой, но Л. недолго ждала, прежде чем ей удалось убедить кого-то позволить ей пройти сквозь противопожарные двери, чтобы быть возле меня. Она так же, не мешкая, обнаружила стул и уселась около носилок, на которых я лежала. Я спросила, как ей удалось войти, она ответила, что сказала дежурному интерну, что у меня глубокая депрессия и что было бы лучше, если бы она находилась рядом для моего спокойствия. Я не поняла, это была шутка или она действительно так считала. Как бы то ни было, я знала ее дар убеждения.

У меня очень болела нога, но в остальном, за исключением нескольких ушибов, все функционировало нормально. Помощь была лишь относительно скорой: я довольно долго ждала, чтобы меня отвезли на рентген. Все это время Л. не отходила от меня. Я много недель не видела ее и, должна сказать, встретилась с ней с удовольствием. Наши последние споры остались далеко позади, и мне не удавалось по-настоящему сердиться на нее. Думаю, в тот момент я совершенно осознала, что Л. странная, страдающая неврозом, несдержанная, непредсказуемая, но я не понимала масштаба опасности. Я знала определенное количество таких странных, страдающих неврозом, несдержанных, непредсказуемых людей и, разумеется, сама была странной, страдающей неврозом, несдержанной и непредсказуемой. К тому же подозрения, которые имелись у меня на ее счет, возможно, были беспочвенны. Да, в надежде способствовать моей сосредоточенности она позволила себе отправить моим друзьям имейл. Быть может, она не отдавала себе отчета в последствиях своего поступка. Но я не была уверена, что хочу окончательно рассориться с ней из-за этого. Потому что было все остальное. То, что она сделала для меня. Неделями Л. дарила мне свою помощь, присутствие и утешение.