Портрет смерти (Посмертный портрет) - Робертс Нора (читать бесплатно полные книги txt) 📗
– Я знаю. – Он повернул голову, прижался губами к ее груди, потом сменил позу и положил ее голову себе на плечо. – Все это… сильно ударило по мне. Похоже, я еще не пришел в себя.
– Понятно. Но мне кажется, ты нарушил правило. Которое требует делиться своими бедами с партнером по жизни.
– Партнер по жизни? – Он улыбнулся, глядя в потолок. – Это новый и более удобный синоним понятия «жена»?
– Не отвлекай меня. Ты нарушил правило. Весь последний год я собирала правила супружеской жизни.
– Коп останется копом, – усмехнулся он. – Впрочем, ты права. Если такого правила нет, его стоило бы выдумать. Я не должен был таиться от тебя. Теперь сам не знаю, почему я молчал. Мне нужно как следует поразмыслить и решить, что делать. Или не делать.
– Ладно. Но больше не прячься от меня, хорошо?
– Договорились. – Рорк сел и взял ее лицо в ладони. Как она могла хотя бы на миг подумать, что он устал от нее? Это не укладывалось у него в голове. – Партнер по жизни, – повторил он. – Звучит красиво. И все же я предпочитаю слово «жена». – Он прикоснулся губами к ее губам. – Моя жена.
– Будь по-твоему. Но мне пора идти. Я должна отчитаться перед майором.
– А передо мной? Примем вместе душ, и ты расскажешь мне, как идет расследование.
Ева пожала плечами, притворяясь, что это не имеет значения. И все же ей очень хотелось обсудить с Рорком то, что произошло за последние дни.
– Ладно. Но никаких фокусов.
– Раз так, придется достать свой красный нос и гвоздику, брызгающую водой.
Обнаженная Ева остановилась у двери и посмотрела на него.
– Ты невозможный человек, Рорк. Но клоунов в ду?ше мне тоже не нужно.
Рорк хотел настоять на своем – хотя бы из принципа, – но вскоре прислушался к словам жены и передумал. Оказалось, что чужие беды отвлекают от собственных переживаний.
– Удивительно, как быстро можно сузить собственный кругозор… Я не знал про второе убийство. Оба молоды, оба студенты, но учебные заведения, происхождение, интересы и круг общения совершенно разные.
– У них есть и общее. Клуб, из которого были отправлены оба сообщения. Хастингс и «Портография».
– И их убийца.
– Да. – Она провела рукой по мокрым волосам и вышла из-под струй воды. – И их убийца.
– Может быть, они позировали убийце в одном и том же месте?
– Не думаю. – Она вошла в сушилку; Рорк потянулся за полотенцем. – Тогда зачем ему моментальные снимки? – Ей пришлось повысить голос, чтобы быть услышанной. – Зачем фотографировать людей без их ведома? Они ведь дети, верно? Когда ребенку предлагают сфотографироваться, он пыжится от гордости и рассказывает об этом друзьям или родным. Но никто из опрошенных нами об этом не слышал.
Ева провела рукой по подсохшим волосам.
– Я начинаю думать, что этот мужчина или женщина – не профессионал. Или, по крайней мере, профессионал, не добившийся успеха. Но желающий его и считающий себя мастером.
– Непризнанный художник.
– О том и речь. Если он делает коммерческие снимки, то считает, что это занятие ниже его достоинства. Переживает. Сидит у себя в комнате и злится на весь мир, который не оценил его. У него есть дар, – продолжила она, подходя к шкафу, чтобы взять одежду. – Свет внутри, однако никто не видит его. Пока не видит. Но они увидят. В конце концов он заставит их увидеть. А когда это будет сделано, они ослепнут. Кое-кто назовет его безумным, заблудившимся, даже жестоким. Но что они знают? Большинство – он уверен в этом – непременно поймет, кто он и что он может дать миру. Блеск. Артистизм. Бессмертие. И тогда он получит то, что ему причитается.
Она надела через голову блузку и заметила, что Рорк стоит молча и следит за ней с едва заметной улыбкой.
– Что? О господи, что с моей блузкой? Если ее нельзя носить, почему она висит у меня в шкафу?
– С блузкой все в порядке. Кстати, голубой цвет тебе к лицу. Лейтенант, мне пришло в голову, что вы чудо. Художник в своем роде. Ты видишь его. Не лицо, не фигуру, но сущность. И это поможет тебе остановить его. Потому что нельзя скрыться от того, кто видит тебя насквозь.
– Ему хватило времени, чтобы убить двоих.
– Но если бы ты не вступилась за них, он мог бы остаться безнаказанным. Он умен, верно? – Рорк подошел к шкафу и достал жакет, опередив Еву. – Умен и очень организован.
Он приложил серебристо-серый пиджак к голубой блузке, полюбовался этой картиной и отложил жакет в сторону, дав Еве возможность надеть портупею с кобурой.
– Он следит. Скорее смешиваясь с толпой, чем стоя на месте, как по-твоему? Легче следить за человеком, если он тебя не замечает.
Она кивнула:
– Ты прав.
– Но если твоя догадка верна и они знали его, в этом человеке есть то, что заставляло их видеть в нем друга, а не врага.
– Они были детьми. Двадцатилетние ни в ком не видят угрозы.
– Мы в их возрасте были умнее. – Рорк провел пальцем по ямочке на ее подбородке. – Но ты права. В нормальных условиях двадцатилетние считают себя неуязвимыми. Не это ли ему и нужно? Беспечность, смелость и невинность?
– Может быть, именно поэтому он позволяет им сохранить эти качества до самого конца. Не причиняет им боли, не мучает, не насилует. Он не испытывает к ним ненависти. Наоборот, гордится ими.
Ева радовалась разговору. Ей остро не хватало этого.
– Это не зависть, а объективная оценка. Думаю, он любит их. Извращенно, эгоистично. И именно это делает его таким опасным.
– Ты покажешь мне портреты? – спросил Рорк, заказав у автоповара кофе.
Ева помедлила с ответом. За завтраком Рорк привык просматривать утренние отчеты. Таков был заведенный порядок. А ей нужно было ехать в управление и готовиться к совещанию.
– Конечно, – небрежно сказала она, затем села и вызвала изображение на экран видео, стоявшего в гостиной. – Я съем пару яиц всмятку, а потом то же, что и ты.
– Очень ловкий способ заставить меня есть. – Он заказал завтрак, а потом внимательно посмотрел на экран. – Совершенно разные типы, верно? Но что-то общее есть. Я думаю, это называется жизненной силой.
Рорк подумал о фотографии женщины, которая была его матерью. Юной, живой, сильной.
– Есть чудовища, которые набрасываются на молодых, – задумчиво сказал он.
Ева давно ушла, а Рорк все еще не мог выкинуть из головы эти фотографии. Спускаясь к Соммерсету, он думал о двух молодых людях, с которыми никогда не встречался, и о матери, которую никогда не знал.
Три портрета составили скорбную галерею. Внезапно к ним добавился четвертый. Перед внутренним взором Рорка возникло лицо Марлены, дочери Соммерсета. «Когда чудовища набросились на нее, она была почти ребенком», – подумал Рорк.
И виноват в этом был он.
Его мать и дочь Соммерсета погибли из-за него.
Через открытую дверь он вошел в комнату Соммерсета. Сестра Спенс с помощью ручного сканера проверяла, как срастается кость.
На стенном экране мелькали утренние новости. Соммерсет сидел, пил кофе, смотрел видео и не обращал внимания на медсестру, восхищавшуюся тем, как быстро он идет на поправку.
– Просто удивительно, – щебетала она. – Поразительный прогресс, особенно для человека вашего возраста. Скоро вы сможете сами ухаживать за собой. Совсем скоро!
– Мадам, если бы вы ушли, я мог бы начать ухаживать за собой прямо сейчас.
Она поцокала языком:
– Сейчас нам нужно измерить давление, пульс и составить график. Если вы будете пить этот кофе, давление поднимется. Черный как деготь. Вы прекрасно знаете, что в вашем состоянии рекомендуется пить тонизирующий травяной настой.
– Если вы будете зудеть у меня над ухом, я стану начинать день с водки… Я сам могу измерить себе пульс и давление.
– Это мое дело. Кроме того, я должна сделать вам укол витаминов и не хочу, чтобы вы мне мешали.
– Если вы подойдете ко мне с этим шприцем, он окажется в одном из ваших отверстий.
– Прошу прощения. – Рорку хотелось незаметно ускользнуть, но он сделал шаг вперед. – Извините, что помешал, но мне нужно побыть с Соммерсетом наедине. Всего несколько минут.
