Призрак улыбки - Боэм Дебора Боливер (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
По темному холлу я прошла за ним в комнату, где мы пили чай и состязались в остроумии в тот первый вечер. Видны были лишь контуры предметов. Вот дверь, а вон там — стол. И когда он уселся напротив меня, я смогла разглядеть только то, что одет он, как и тануки— пилигримская шляпа, плащ, легинсы, носки с отдельным пальцем. (Потом, потом у меня будет время разобраться во всех чудовищных впечатлениях, осознать, что я чуть не попала в постель с барсуком-оборотнем.)
— Как мне узнать, что ты действительно Гаки-сан? — спросила я, когда он извинился за отсутствие угощения. Мне до смерти хотелось чашку горячего зеленого чая, но я отмахнулась от этой мысли. Чай можно перенести на будущее и пить его тогда сколько угодно — конечно, если мне суждено пережить эту жуткую ночь. — Я благодарна тебе за спасение, — продолжала я вслух, — но твой голос звучит необычно, и ты почему-то прячешь лицо.
— Джо-сан, — он сказал это с нежностью, меня окатила сладкая дрожь воспоминаний о той нашей ночи. — Дорогая моя Джозефина. — Разве я назвала ему свое полное имя? Я что-то этого не помнила. — Я, право, не знаю, с чего начать, потому что ты — самое драгоценное, что было у меня и в жизни, и потом, и мне так не хочется причинять тебе боль или пугать тебя.
И в жизни, и потом?Услышав эти слова, я полностью прониклась смыслом поговорки «кровь стынет в жилах»: вены вдруг оказались заполнены чем-то вроде густого шербета. Мой невидимый собеседник вздохнул и принялся рассказывать невероятнейшую из историй.
Он начал с того, что Гаки — не его имя, а название типа существ. И он — один из сверхъестественных духов низшего ранга, именуемых гаки(а на санскрите — preta), медленно отрабатывающих дурную карму, заслуженную в предыдущем существовании. Посвящен в сан он был в восьмидесятых годах девятнадцатого века, в то время, когда священникам его секты запрещалось жениться и вступать в связи с женщинами. Но, будучи, по его собственным словам, «необузданно чувственным», он многократно нарушал это предписание в объятиях куртизанок и, хотя не любил ни одну, не имел сил отказаться от этого образа жизни. («Мной овладела тяга к тому, что мы, буддисты, называем бонно-но ину, — горестно произнес он, — неразумные и ненасытные «собачьи радости»».) Он умер молодым, в тридцать шесть лет, став жертвой изнуряющей болезни, подхваченной от одной из своих продажных любовниц, и с тех пор медленно и с трудом пробивал путь наверх, минуя один за другим все отвратительные низшие уровни мира гаки.К моменту, когда мы встретились, он достиг точки, позволявшей приобретать человеческий облик на один день в году — десятое число десятого месяца. День, ставший днем нашей встречи, он провел в городке Каванака, мастеря разные поделки, чтобы потом раздать деньги бедным, и даже не глядя на женщин, встречавшихся на пути.
А потом я появилась на пороге его одинокого дома, и он влюбился — в первый раз за всю жизнь или, точнее, за все существование. И в первый же миг решил, что даже еще десять жизней в качестве низшего гаки,живущего среди отбросов и питающегося экскрементами, — не слишком высокая плата за одну ночь со мной. К тому же, поскольку «священное вожделение» (это его чудесная формула) соединялось у него с искренней любовью, он понадеялся, что нарушение правил останется безнаказанным, и поэтому утром, перед тем как вернуться в нечеловеческий облик, сказал мне, что отправляется в странствие и оптимистически пообещал увидеться через год.
Что же касается происшествия в бассейне на горячих источниках, то там он принимал свое подлинное обличье («но некоторым образом раздутое и увеличенное»), для того чтобы напугать призрак горничной. Знаки сутры, которые он начертил у меня на коже, должны были теоретически послужить мне защитой, а кроме того, развлекли его, потому что при жизни он обожал каллиграфию. Сказав это, он с извиняющимся смешком добавил, что попросил меня покрыть его тело санскритскими «ах» просто так, для веселья. «Ведь там, где я живу, нет даже слова «веселье»», — добавил он грустно.
Говоря, что занятия любовью обернутся для нас катастрофой, он прежде всего имел в виду себя — гибельный для него итог долгих попыток подъема по лестнице карм, — но опасался и каких-нибудь неведомых дурных последствий для меня. Он объяснил, что в горах поблизости водится много оборотней, скрывающихся под видом лисиц, барсуков и змей. И должно быть, какой-нибудь сладострастный оборотень- танукипрознал про нашу связь, а выяснив, что Гаки-сан будет не в состоянии сдержать слово и прийти на свидание в человеческом облике, решил вступить в романтическую игру и удовлетворить свои чудовищные животные потребности. Конечно, он и сам чудовище, сухо добавил Гаки-сан, но это не может служить извинением.
Когда я преодолела наконец первую фазу ужаса и растерянности, меня охватил восторг любознательности и я начала задавать миллион вопросов о структурах и взаимосвязях так, словно собирала материал для статьи. На большинство из них Гаки-сан отвечал: «Это не поддается объяснению, и я молю бога, чтобы ты никогда не смогла узнать это из первых рук. Скажу одно: по сравнению с загробным миром жизнь на земле — просто праздник в саду. Пользуйся им, пока можешь».
Стараясь внести в разговор свою лепту, я сказала ему, что последняя фраза моей бабушки Леды была: «Не расстраивайтесь, мои дорогие. Как бы то нибыло, а все лучшие люди тоже мертвы».На это он хмыкнул, но смешок был лишь слабым отзвуком прежнего, сверкающего и заразительного смеха.
Спрашивая о чем-то, я один раз назвала его Гаки-сан, на что он заметил:
— Я объяснил уже, что это вовсе не мое имя, но для сегодняшней ночи оно годится.
— А как же тебя зовут, то есть как тебя звала?
— Мутаи. Мутаи Маборосимон.
— Правда? — спросила я подозрительно, зная, что маборосизначит «фантом».
— Неправда, — признался он, и после этого я продолжала называть его Гаки-сан, что означает, как я узнала позже, Мистер Голодный Дух. Меня занимало, как же устроен этот мир теней, полный томящихся душ, и я попросила его рассказать мне о гаки.
— Что ж тебе рассказать? — беспечно начал он. — Существует тридцать шесть разных типов, большинство из которых, как это сказано в старых книгах, ассоциируется с болезнью, гниением и смертью.
— Звучит впечатляюще, — заметила я, но почему-то мне не было страшно. На свой, журналистский, манер я даже чувствовала странное удовольствие. — Пожалуйста, продолжай.
— Видишь ли, это все очень сложно, и, проведя там сто лет, я только-только начинаю как-то ориентироваться. Загробный мир отличается от описаний, которые дают нам буддийские тексты, но они правы в том, что мир гакина одну ступень ниже царства животных и на одну ступень выше ада. Надеюсь, что придет время, когда я снова смогу прожить полноценную человеческую жизнь, это будет лет через сто или двести, если, конечно, наш человеческий род уцелеет до того времени. Но лучше быть голодным духом, чем гореть в Восьми кругах ада или разгребать непрерывно дерьмо и быть истязаемым демонами.
— Расскажи мне еще о голодных духах, — с жадностью попросила я.
— Хорошо, — сказал он похожим на шелест тростника голосом. — Вкратце дело обстоит так. Есть мудзаи-гаки,страдающие от постоянных, неутолимых жажды и голода. Есть содзаи-гаки,которые иногда получают в пищу немного отбросов. Над ними — усаи-гаки,они едят то, что остается после людей, а также подношения богам и предкам, выкладываемые на домашний алтарь. На противоположном конце социальной шкалы: дзики-ники-гаки,поедающие человеческую плоть, дзики-кэцу-гаки,которые питаются кровью, дзи-ки-доку-гаки,которые едят яды, дзики-кэ-гаки,потребляющие дурные запахи, сикко-гаки,которые пожирают червивые трупы, и дзики-фун-га-ки,или едоки фекалий, ну и всякие прочие. Далее. Существует несколько видов, чьи муки связаны с грехами, совершенным ими в течение жизни. Например, есть дзики-ко-гаки,которые в старых книгах именуются «гоблинами, питающимися курениями». Это духи людей, которые ради наживы делали или продавали некачественный ладан. Единственное, чем им разрешается питаться, чем они как-то смягчают нескончаемые муки голода, — дым, исходящий от ладана. И есть дзики-ман-гаки—они могут питаться только волосяными накладками, что иногда венчают головы на статуях святых. Эти гакинекогда были людьми, кравшими ценности из буддийских храмов.
