Королева Марго. Искушение страсти - Павлищева Наталья Павловна (книги серии онлайн TXT) 📗
Екатерина действительно не могла родить целых десять лет, и только благодаря заступничеству короля Франциска ее не вернули в Италию, а значит, просто в монастырь. За это терпение Екатерина была бесконечно благодарна королю Франциску, которого обожала. Она училась управлять государством, словно чувствуя, что когда-то это придется делать, терпеливо постигала сложную науку быть правительницей, чем приводила свекра в восторг.
Помогли Руджиери, Екатерина не просто смогла родить, но и сделала это девять раз! Только после рождения последних двойняшек, когда едва не погибла и сама мать, ведь одна из дочерей родилась мертвой, а вторая не прожила и часа, врачи запретили королеве еще иметь детей.
Однако все ее дети оказались слабыми, кроме разве Маргариты. Старшая дочь Елизавета, выданная замуж за короля Испании могучего Филиппа, и средняя Клод, ставшая женой герцога Лотарингского, умерли совсем молодыми. Юным умер и старший из сыновей Франциск, после трагической гибели Генриха на дуэли правивший всего год.
Франциск был болен с рождения, видно, сказалось дурное наследство предков, плохая кровь заставила его гнить все годы короткой жизни. Слабый мальчик был женат на красивой и здоровой королеве Шотландии Марии Стюарт. Возможно, желание стать настоящим мужчиной в постели ускорило гибель юного короля, но мать не противилась.
Следующий сын, Карл, был неврастеником, впадавшим в бешенство по любому поводу. Но хуже всего, что он страдал помимо болезни легких еще и страшным заболеванием — слабостью подкожных сосудов, из-за чего сквозь поры временами просто сочилась кровь… Жуткое зрелище, однажды приведшее к смерти короля.
Генрих, которого она назвала при рождении Александром, был материнским любимцем. Об этом знали все, и сама королева никогда этого не скрывала. Ради Генриха Екатерина готова на все, эта почти ненормальная материнская любовь исковеркала жизнь не только остальным детям, но и самому Генриху. Ребенок, которого в угоду королеве баловали и ее фрейлины, превратился непонятно во что. Привыкший с детства к женскому обществу, женским нарядам, разговорам, интересам, Генрих и сам полюбил платья, украшения, духи, уход за кожей. Но это бы полбеды, он был слишком изнежен и слаб, неплохое здоровье при рождении, никак не подпитываемое физическими нагрузками даже в юные годы, быстро оказалось растеряно. В том возрасте, когда другие молодые люди кичились своей силой, ловкостью, умением находиться в седле целыми днями, изнеженный Генрих предпочитал ездить в карете, большую часть времени уделял уходу за собственной внешностью и нарядам.
Но если можно, то королева и до кареты несла бы своего любимца на руках, чтобы тот не натрудил ножки. Генриху отдавались любые понравившиеся женские украшения, предлагались самые красивые женщины из «летучего эскадрона», но король предпочитал своих миньонов, также разряженных, напомаженных и надушенных. Мать закрывала глаза на странные увлечения сына и его фаворитов дамскими нарядами и украшениями, на его явную неспособность быть мужественным, на нерешительность и способность заниматься только собственным телом.
Иногда Генрих проявлял чудеса и вдруг становился королем, он принимал самостоятельные решения, отдавал приказы вопреки советам матери, бывал резок и даже груб. Но ни к чему хорошему это не приводило, решения короля бросали Францию в очередной виток противостояния. Если королева-мать пыталась всех примирить любой ценой, то Генрих своей самостоятельностью нарушал хрупкое равновесие и в результате бывал вынужден идти на еще большие уступки, обычно ценой унижения.
Так и в этот раз, он снова вообразил, что что-то может, и потерял Париж.
Но для Екатерины Медичи Генрих все равно был любимым сыном.
После Генриха королева родила еще четверых детей, но две самые младшие девочки не выжили, а вот Франсуа и Маргарита доставили матери немало волнений. Этих двоих она, кажется, не просто не любила, она их ненавидела. Почему?
Они родились и были здоровыми и крепкими! В отношении Франсуа это означало, что он всегда будет стоять позади слабого Генриха и ждать своей очереди к трону. Так и произошло. Мальчиком мало занимались в детстве, он оказался попросту не нужен и нелюбим, и остро это чувствовал. Малыша даже воспитывали отдельно от остальных братьев. Первым членом королевской семьи, проявившим к ребенку внимание и любовь, была Маргарита, а потому принц ответил ей горячей привязанностью.
Как же Екатерина ненавидела его полные щеки, нос картошкой, неуклюжую походку, всю приземистую фигуру сына! А ведь, в сущности, Франсуа повторял ее саму — тот же землистый цвет лица, та же пухлость тела и щек, тяжелый взгляд невыразительных глаз…
За что мать не любила Маргариту, не мог бы объяснить никто, даже она сама. Девочка родилась и росла крепенькой, подвижной и очень смышленой. Ловкая, стройная, она одновременно была очень схватчивой, обладала прекрасной памятью и способностью к обучению. Маргарита лучше всех в семье усвоила латынь, легко говорила на итальянском, много читала, сама недурно владела пером… А еще была стройна, грациозна, умела со вкусом одеваться и очаровывать всех вокруг. Жемчужина Валуа… нелюбимая матерью.
Маргарита слишком любвеобильна и ненасытна в постели? Но не сама ли Екатерина тому виной? Будучи, как всегда, недовольна маленькой дочерью, однажды заметив, как ласковая Маргарита шепчет что-то на ухо брату Генриху, и ревнуя сына к вниманию дочери, королева резко выговорила девочке, что та слишком ластится к мальчикам. Ребенок действительно был ласковым, но как раз на физических контактах заострять внимание не стоило, умная мать поступила бы наоборот. Но Екатерина, словно найдя возможность за что-то выговорить дочери (другого просто не находилось, Маргарита не давала поводов ее ругать, страшно боясь мать), стала постоянно ругать девочку. Запретный плод сладок, Маргарита, у которой, возможно, и не развилась бы эта самая тяга к противоположному полу, во всяком случае, до неприличных размеров, теперь и сама почувствовала необходимость прикосновений, ласки, а потом и просто близости.
Первым ее любовником, вопреки наветам, распространяемым Антрагом, был собственный брат Генрих. Но даже тут мать оказалась несправедлива. Поняв, что дети физически близки между собой, королева напала на Маргариту, точно в этом виновата одна дочь. Генрих старше, и он мужчина, но Екатерина посчитала, что это сестра соблазнила брата!
А потом и вовсе: Маргарита крепче, она прекрасно ездила верхом в мужском седле, отменно фехтовала, могла танцевать весь вечер, ничуть не уставая, она блистала остроумием и знанием той же латыни, легко вела любую беседу, она была полна жизни… Изнеженный, полусонный Генрих откровенно проигрывал сестре. При дворе любовью занимались все и в каждом углу, не иметь любовника или любовницу считалось просто неприличным, лучше — если несколько. Но почему-то только Маргарите это ставилось в вину. Вслед за королевой принцессу осуждал двор, словно распутней Маргариты де Валуа и на свете никого нет. Дамы и кавалеры, имевшие по несколько связей одновременно, с удовольствием поливали грязью красавицу — почему бы не делать это, если королева-мать и король открыто говорят о беспутстве Маргариты?
Маргариту выдали замуж за заведомо нелюбимого человека из политических соображений, но когда она попыталась наладить отношения с супругом, мать просто подсунула тому Шарлотту де Сов, которая эти отношения навсегда испортила. Зачем? Только порывшись глубоко в себе, Екатерина могла бы честно признаться, что не выносила мысли о возможном счастье дочери. Это было нелепо, но это было так. Сама когда-то испытавшая немало бед из-за неприятия мужем и двором, Екатерина почему-то не допускала, что дочь сумела бы склонить на свою сторону мужа и стать настоящей королевой.
Стоило Маргарите в Нераке наладить хоть какую-то, пусть и странную жизнь, как мать тут же вытребовала ее обратно в Париж, попросту разрушив все достигнутое дочерью за несколько лет. А оскорбительные обвинения, открыто прозвучавшие из уст короля Генриха при огромном стечении придворных? Разве мать не понимала, насколько брат унижает сестру? Разве остальные не могли быть обвинены в том же? Все всё прекрасно понимали, но с удовольствием присутствовали при унижении королевы Наварры, и никто не встал на ее защиту.
