Сатир и Муза - Афантов Андрей (книги онлайн полные TXT) 📗
то он счастлив в тепле уюте и заботе
с прыщавыми маленькими толстенькими лысенькими ……. хоть с какими
а когда такого нет, то сублимируют, что на первом месте деньги власть связи положение или мужская привлекательность
вот и весь секрет
но счастья это не дает, сурогат от которого зависишь
дорогие женщины мне вас жалко ……
тоже относится ко всем сферам
нет творческой работы
есть работа денежная
нет интересов
есть деньги
и ты тоже за деньги прячешься
это твоя форма такая
раковина
но это не криминал это хорошо это своеобразное хобби
2003 год, 20 октября, понедельник, вечер .
Вечер Алексей провёл у Оли. Они оба были подавлены, причём Ольга оказалась в курсе залёта любимого: связывалась же с работой днем, но найти слов утешения для него она не могла. Ему они не требовались. Они молчали, прижимались друг к другу, уже не плакали… Алёшу точил червь сомненья, бросила она его или передумала? А спросить в лоб и вообще говорить про тот вечер, он просто боялся. «Сегодня и сейчас я с ней – и ладненько. А там будь что будет».
Ольга плакала. Соседки по палате сочувствовали ей, но она не нуждалась в их сочувствии. Палата на восемь человек, где они лежали, была предназначена именно для таких случаев, поэтому проблемы были похожие у всех. Ольга плакала от жалости, закрывая лицо руками с заклеенными пластырем пальцами там, где она сломала ногти, выкарабкиваясь из утонувшего «пыжика». И ей было всё равно, где «пыжик» и что у неё с пальцами.
«Почему? Почему так? Я потеряла лялечку. Его ребенка. И даже не знала о нём до этого». Ей было очень-очень жаль оборвавшуюся внутри неё жизнь.
«Что я наделала? – она поняла, что пытается говорить с Богом. – Боженька, прости меня. Научи, как быть дальше?» Она вспомнила, что когда-то давно, в детстве, такие молитвы помогали ей. И снова заплакала: «Может, это был знак? Я бросила Алёшу, и тут же меня кто-то остановил. Яузой. Это ты, Боженька? Но ведь мои религиозные тётушки меня распнут за то, что я развела женатого мужчину. С ребёнком…»Оля вспомнила, как расцветала её сексуальность после встречи с Алёшенькой. Как сначала она старалась бороться с ней, как потом пыталась контролировать свои эмоции и желания, как уступила им, уносимая бурей страсти. Как страдала от этого. Как долго думала о предстоящем разрыве, ей так хотелось протрезветь! Как рвала с Алёшей и вчера решилась-таки снова. И что из этого вышло?! Сейчас взрыв сексуальности не виделся ей проблемой. Совсем.
Выплакавшись, Олечка поняла, что способна снова мыслить здраво. «Я всё равно хочу от него деток. Я сильная. Я справлюсь. Я буду бороться. Что случилось со мной – это беда. Но она уже позади. Я люблю его. Я буду за него бороться. За его любовь. За наше будущее. Я обязательно нарожаю ему ещё деток!» – Оля поняла, что сформулировала какое-то очень важное правило. «Наша любовь – настоящая. Это – самое главное! А за любовь надо бороться! Вот оно: за любовь надо бороться. И я буду бороться. Не сдамся, – снова и снова повторяла она себе, понимая, что эта формула наполняет её душу уверенностью. – Господи, спасибо тебе. За силу, которую даешь мне».
2003 год, 22 октября, среда, день.
Ольгу выписали на третий день. Алексей оставил ей «эмэльку» с запасными ключами.
Она появилась на работе в тот момент, когда он, устав от безделья, направился домой – сразу после обеда. Ничьего согласия он не спрашивал. Боссы решили не суетиться раньше времени: убытки больше не росли. Но Алёшу к работе не вернули и от встреч с ним уклонялись. Более того, вдруг необъяснимо начали снижаться цены на русские евробонды, вселяя в руководство надежду, что Лёшина идея не безнадёжна.
Алексей в полной прострации брёл по улице. Его мысли текли медленно и угрюмо. «Денег нет, с работы выгнали, жена изменила, любимая девушка бросила… Осталось разбить машину», – он понял, что повторяет канву анекдота про чёрные и белые полосы, и зло усмехнулся [49] .
Слева с ним поравнялась… его «эмэлька».
– Садись, – видеть хрупкую Олю за рулем огромного джипа было как-то противоестественно, и Алексей подчинился.
Она чему-то улыбалась, но вид у неё был решительный. Она обратила внимание на то, как бессильно его большие ладони лежали на коленях, и промолчала.
Сначала ему показалась, что она везёт его к тому месту на Яузе, но Оля свернула и через некоторое время остановилась около старого жилого дома. «Она ж тут квартиру снимает», – догадался Алексей, покорно следуя за ней.
– Побудешь здесь? – он кивнул, и Оля тут же умчалась, не оставив ключей. «Здесь так здесь, – Алексей потрогал входную дверь и увидел, что та заперта снаружи. – Я тут пленник». Он начал было думать, как отнесётся к такому факту жена, но его разозлило вдруг, что она ни разу ему не позвонила и не написала с той ночи, когда он отклонил её четырнадцать неотвеченных вызовов и удалил, не читая, кучу эсэмэсок. «И хер с ней!» В глубине проснулась тоска по дочери, и он терзался этой болью весь оставшийся вечер, пробуя читать Олины книжки.
Ольга вернулась с его сумкой и… мольбертом. Алексея это поразило. И, пока он удивлялся, Оля глянула на него озорно и уверенно и сказала:
– Мне сейчас нельзя носить тяжести, поэтому я захватила из твоих вещей самое необходимое.
– Мольберт? – но Ольге не захотелось продолжать разговор про искусство.
– Ты – мой! – и тут же прижалась к нему всем телом, словно он был птицей и мог улететь, испугавшись этих слов.
– Только – это, – она отпрянула и строго посмотрела ему в лицо. – В моём доме правило: никаких трусиков!
И сдёрнула с него всё.
Алексей бережно обнял её и чуть не заплакал, теперь от счастья…
Она села на пуф, сбросила туфли и, прижавшись носом к его лобку, втянула носом весь его накопившийся за день запах. Алексей с беспомощным видом наблюдал за ней. «Интересно, насколько меня хватит терпеть его жалкое нытье?» – подумала она.
– Тебе же нельзя? – спросил он.
– В ротик можно, – она взяла его за «лучик», как маленького мальчика берут за ручку, и повела в комнату.
– Сюда! – она усадила его на диван и сама села между его ног.
Алёша встретился с ней глазами:
– У меня может не получиться.
«Зато у меня получится», – подумала Оля и, не отрывая взгляд от его глаз, взяла губами головку «лучика». У «лучика», в самом деле, было своё мнение об Алёшином стрессе и его депрессии, и он дисциплинированно встал. «А ведь «ку» – это власть! Моё оружие. Ротиком я могу разбудить «лучик» всегда! Я вообще теперь всё могу!» – Ольга заметила, что Алёша запрокинул затуманенный взгляд к потолку и, тоже прикрыв глаза, принялась импровизировать. Обычной фелации не хотелось. Оставив «лучик» в ладошке, она принялась ласкать язычком его яички, а потом переместилась к основанию. Задвигалась вдоль канала сильными широкими движениями языка то с одной стороны, то с другой, останавливаясь всякий раз у самой главной точечки под головкой. Алексей заводился всё сильнее. Тогда она позволила себе делать паузы, чтобы кончиком языка ласкать эту самую чувствительную точечку. Но при этом «лучик» она не брала в рот губами, а наигравшись, возвращалась к прежней ласке ствола. Алексею так хотелось ощутить «лучик» внутри этого мокрого нежного страстного рта, что он зарычал, пытаясь прервать эту сладкую пытку, но Оля не позволила ему встать. Заметив такую реакцию, она изменила характер пауз, во время которых просто брала в рот головку «лучика», прекращая ласки языком, давая отдохнуть и ему, и себе.
После чего цикл повторялся. «Флейта ведьм», – мелькнул в голове Алексея слышанный и забытый давным-давно термин. Они теперь никуда не спешили. Ни муж, ни жена не ждали их нигде, и можно было наслаждаться бесконечно. «Он же мой пленник, в конце концов», – думала об этом Оля, чувствуя, как «лучик» начал расти в размерах. Последний раз коснувшись языком волшебной точечки, она принялась наблюдать, как первая порция долетела до Алёшиной груди, а последующие принялись белыми мутными сгустками распределяться вокруг его пупка. Это зрелище было восхитительным, и Оля ни на секунду не пожалела о том, что не дала рту наполниться. Дождавшись окончания его оргазма, девушка бережно взяла в губы головку, тщательно, но деликатно облизала её и только потом слизала всё с Алёшиного живота и груди, не пропустив ни капли.
