Дочь Клодины - Лейкер Розалинда (чтение книг .txt) 📗
Стоя на балконе, он наклонился вперед, с нетерпением ожидая, когда же под аккомпанемент пианиста и скрипача закроют занавес, тем самым подтверждая завершение второго акта. В третьем ряду крепко сложенный мужчина, который, как догадался Дэниэл, был мистером Асквисом. Он поднялся со стула, чтобы высказать свои замечания, с которыми люди, стоявшие на сцене, полностью согласились и были готовы исправить свои ошибки. Асквис присел обратно.
Решив, что будет любезно и учтиво с его стороны спуститься вниз и представиться незнакомому мужчине, Дэниэл почти поднялся со стула, как вдруг заметил пианистку, которая меняла ноты, готовясь к следующей сцене. Он не мог оторвать от нее взгляда, не веря своим глазам. Необъяснимые, поразительные эмоции и ощущения охватили его, будто время повернулось вспять. Такие же блестящие рыже-золотистые волосы, знакомый наклон головы. Как она была похожа на ту, с которой он познакомился много лет назад.
Приготовив ноты, Люси наклонилась вперед, пытаясь услышать, что говорил ей мистер Бартли-Джонс, который настраивал скрипку и хотел, чтобы она наиграла мелодию. Ей было нетрудно сделать это для него, ее пальцы все еще лежали на клавишах цвета слоновой кости. Вдруг ее внимание привлекло какое-то движение на балконе. Девушка подняла глаза и посмотрела прямо на мужчину, сидящего там.
«Клодина!» Дэниэлу показалось, что мир остановился, его сердце бешено заколотилось. Ее имя эхом отдавалось в его голове, но он знал, что это была лишь иллюзия, обман зрения и света. Клодина умерла много лет назад, но его память хранила ее образ, а рана, образовавшаяся в душе после ее утраты, кровоточила и болела до сих пор.
Люси сразу поняла, кто этот мужчина. Не кто другой, а именно Дэниэл Уорвик, хозяин курорта, сидел на балконе и внимательно обозревал происходящее с высоты. Из-за ярких огней, освещающих весь зрительный зал, она не смогла разглядеть, каким он был красивым, сильным, модным мужчиной, его черные волосы немного покрылись сединой, а широкие мускулистые плечи казались еще сильнее и делали его еще привлекательнее. Вот он какой, отец Ричарда. Люси улыбнулась ему.
Все еще находясь в шоке, Дэниэл сглотнул. Такая схожесть пианистки с Клодиной взбудоражила в нем самые разные чувства; мучения и страдания, ставшие частью его жизни, после ее смерти еще сильнее стали терзать его душу, но затем странным образом он ощутил спокойствие и облегчение.
Он безумно хотел, чтобы репетиция поскорее закончилась. Когда Асквис приостановил акт битвы в последней сцене, чтобы предоставить побольше места участникам из состава исполнителей, одетых в необычные татарские и польские костюмы, Дэниэл стал барабанить пальцами по стулу. И снова возобновил стук, когда мигающие красные огни имитировали большой лесной пожар, вспыхивающий позади Мазепы и его невесты. В конце концов, не вытерпев, он поспешно вышел с балкона, прочитал имя девушки, написанное на афише, висевшей в фойе, и направился к служебному выходу театра, чтобы подождать, когда она выйдет.
Когда Люси вышла из театра на просторную аллею, окружающую здание, она увидела высокого мужчину, который казался еще выше в своей цилиндрической шляпе, из кармана серого шелкового жилета виднелась золотая, богато украшенная камнями цепочка для часов. Сняв шляпу, он сделал шаг навстречу. Дэниэл все равно был таким высоким, что Люси почувствовала себя немного неуютно.
— Меня зовут Дэниэл Уорвик, — представился он, прожигая ее пронзительным взглядом.
Увидев его совсем близко, она поняла, что он намного привлекательнее, чем показался ей в тени, когда сидел на балконе. Она снова расплылась в улыбке, не зная, что доставляет ему острою боль.
— Для меня честь познакомиться с вами, сэр. Я знакома с вашей дочерью и Ричардом. Мы с ним близкие друзья. Должно быть, он говорил обо мне.
Лицо Дэниэла как будто застыло от холода при упоминании о сыне.
— Близкая дружба, — повторил он. — Насколько близкая? Нет, он не упоминал о вас, — невозмутимо ответил он. — Боюсь, но все время, которое мы провели вместе, как только я вернулся домой, мы потратили на обсуждение единственной темы, касающейся нашего бизнеса. А ваше имя напечатано в афише. Вы итальянка?
Она, как обычно, объяснила все по поводу своего рождения и замужества. Он кивнул ей.
— В Истхэмптоне живет один итальянский шеф-повар, который притворяется французом, для того чтобы работать в «Королевском отеле» и подавать на стол самые лучшие английские блюда. Я уверен, что одно мое слово, и вы получите любое неаполитанское блюдо, которое только пожелаете. Я буду рад, если вы, синьора Ди Кастеллони, окажете мне честь пообедать со мной и исправить промах моего сына.
Ей очень понравился его сдержанный, спокойный голос, и в ее глазах забегали чертики.
— Я с огромным удовольствием пообедаю с вами, это будет великолепно. Признаюсь, но я с нетерпением ждала с вами встречи, мистер Уорвик. Несомненно, вы сможете ответить на тысячу вопросов, которые накопились у меня, о становлении и развитии Истхэмптона как курорта и о семьях, которые жили на его территории в то время.
— Мое время полностью в вашем распоряжении, миссис. — Дэниэл предложил Люси свою руку, и они вместе медленно двинулись вперед.
В «Королевском отеле» они присели за широкий стол, покрытый узорчатой красно-коричневой скатертью, расположенный рядом с окном с видом на солнечную сторону улицы и прозрачное море. Вокруг Дэниэла стали крутиться официанты. Люси было трудно не любоваться им, такого энергичного, бодрого, активного мужчину она впервые встретила в своей жизни, и так как в прошлом ее окружали мужчины старше ее, она не ощущала дискомфорта и неудобств рядом с ним. Она отказалась от итальянской еды, потому что полностью не была уверена в том, что он не придумал свой рассказ лишь из хвастовства, и, находясь в предвкушении, позволила ему заказать для нее блюдо на собственный вкус. Она заметила, что, несмотря на высокий рост и большую мышечную массу, Уорвик был очень гибким, двигаясь, будто барс. У него были такие благородные манеры, что, если бы не шрам, проходящий от середины правой щеки и разделяющий черную бровь пополам, было бы трудно поверить в то, что он когда-то участвовал в боях на боксерском ринге.
— Я хотела бы послушать, как вы выиграли чемпионат Англии, — сказала Люси без намека на лесть, но желая доставить ему удовольствие разговором на его любимую тему. Сам король Георг Четвертый, узнав о его победе, выразил ему свое уважение и почтение.
— Бой проходил неподалеку от древнего города Чичестер, находящегося в нескольких милях от Истхэмптона. На ринге я сражался за титул чемпиона с одним из самых лучших и профессиональных парней, которого я когда-либо мог встретить в своей жизни. Он боролся честно, по правилам, без обмана и хитрости. — Дэниэл начал вести повествование о давнем событии, сокращая историю до минимума, компонуя факты. Он опускал моменты, касающиеся пролитой крови, хруста костей, запаха пота, исходящего от них в результате жестокой, зверской борьбы, рева и ора толпы в тридцать тысяч человек. Он не хотел вспоминать отвратительный, мерзкий звук хлыстов и плеток, держащих на расстоянии тех зрителей, которые в забвении начинали драться с охраной, чтобы добраться до канатов ринга, на котором бились два противника, превращая друг друга в месиво ради почетного звания чемпиона Англии по боксу.
Во время борьбы он не мог видеть двух дам, которые, нарушив договоренность, все-таки пришли. Клодина и его жена. Непостоянная, крайне эгоистичная Клодина, одетая в траурное платье, в конце концов все-таки пришла на боле боя в тот день, но он отвернулся от нее и преподнес флаг победителя Кейт. Как только это произошло, Клодина резко двинулась к выходу, высоко подняв голову, ее траурная вуаль развевалась позади, и с того дня он больше никогда ее не видел. Его выбор в пользу Кейт надломил Клодину. Он понял это, узнав, какой распутный образ жизни она стала вести. В отместку, выражая отвращение и неприязнь к нему, какое-то время она даже употребляла наркотики. Подсознательно он вспоминал ее, когда держал в объятиях любую рыжеволосую женщину, но ни одна из них так не очаровывала и не привлекала его, как Клодина. И вот сейчас напротив него сидела молодая женщина с овальным лицом, которая была так же обаятельна и притягательна, и внимательно слушала его историю.
