Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
- Моника, Ренато! Какая честь!
- Простите за то, что пришли так неожиданно в ваш дом, Моника хочет добиться невозможного. Ее единственное желание – увидеть Хуана этой ночью. Но губернатор уехал в Фор-де-Франс, а только он может дать нужный пропуск.
- Простите, но мне трудно понять, что вы говорите, Ренато.
- Меня не удивляет ваше изумление, Ноэль. Но в этом нет ничего. Моника преподносит все больше и больше сюрпризов.
- Я уже вижу. Ваше поведение в самом деле поразительно. Думаю, смогу вам помочь, дочь моя. Кто сделал закон, тот сделал и ловушку. Я добьюсь, чтобы вы поговорили ночью с Хуаном.
- Ноэль!
Моника подошла к нотариусу, благодарно протягивая руки, а старый служитель семьи Д`Отремон остановил льющийся через край поток своей искренностью:
- Расскажите все. Все! Я тоже страдаю и переживаю за судьбу человека, который еще мальчиком волнует меня. Я также думаю, что в глубине души, Хуан…
- Хватит! – грубо прервал Ренато. – Не нужно хвалебных песен. Достаточно слов Моники. Ваши заявления совершенно несвоевременны, Ноэль.
- Простите меня, Ренато, но не всегда можно промолчать, – напомнил Ноэль с достоинством, делая усилие, чтобы не терять спокойствия и вежливого тона. – В конце концов, простите, мы приступаем к делу. У дверей стоит экипаж. Пойдемте со мной, Моника, нужно воспользоваться предоставленным моментом.
- Я тоже пойду. – заявил Ренато.
- Не нужно. – отказалась Моника.
- Я пойду, хоть ты и не хочешь. Я не сделал еще ничего, чтобы ты сейчас отвергала мою помощь, в которой ты, возможно, нуждаешься.
- Я не хочу ранить твои чувства!
- У тебя свой план, а у меня свой, Моника. Я не буду тебе мешать, или преграждать путь, как ты считаешь. Наоборот, я хочу, чтобы ты делала, что велит тебе совесть. Позволь мне удовлетворить свою. Если Ноэль совершит чудо и получит разрешение войти в Форт Сан-Педро, то я оставлю тебя наедине с Хуаном.
- Хозяин, хозяин, посмотрите туда, – по зову Колибри Хуан медленно поднялся из темного угла, где отдыхал. Это было одно из огромных полу-подземельных помещений, открытых в самом сердце скал – основа и суть старого замка Сан-Педро, одна из многих крепостей, куда пригвождало захваченные флаги колониальное правительство Карибских островов. Низкий потолок, влажные от сырости стены; через длинную решетку, которая находилась прямо над головой мальчика, виднелся широкий гранитный пол, арка; дрожащий луч высветил силуэт женщины, которая разговаривала с охранником, снова показывала бумагу, еще сильнее завернула красивое тело в шелковую накидку и проследовала за часовым, несшим ключи.
- Это хозяйка. – указал Колибри.
- Моника? Моника здесь?
- Я уверен, что она пришла искать нас, капитан. Она не хотела, чтобы солдаты меня схватили. Она очень хорошая.
- Замолчи!
Сердце Хуана забилось сильнее. Он усиленно напрягал зрение, чтобы в темноте лучше разглядеть. Высокая, стройная, изящная и чувственная женщина приближалась, в воздухе что-то пронеслось, чего он не узнавал в цветных юбках, что не согласовывалось с простой одеждой того, кто был в нее одет. Свет безумной надежды омыл сердце. С каждым шагом он чувствовал приближение, с каждым шагом его сердце содрогалось, пробуждалось, заставляя пульсировать горячую кровь. Как удар золотого клинка, как острую боль, он чувствовал, что любит эту женщину, что дрожит из-за нее, что ждет ее, и представлял уже сотни объяснений и извинений. Сдерживая дыхание, он увидел, как открылась решетка, поднялась рука часового, чтобы поставить длинную горящую свечу в подсвечник, и отступил, пропуская женщину, приближающуюся в красноватом и дымящемся освещении.
- Хуан, мой Хуан…!
Айме бросилась в его объятия, которые ее не оттолкнули, стараясь не сжимать, сдерживая волнение, одновременно вся душа Хуану, на мгновение освещенная светом дня, вздрогнула, прежде чем провалиться в пропасть; он удивленно прошептал:
- Ты… Ты… Это ты!
- Кто, кроме меня мог прийти к тебе, где бы ты ни находился? Кто, как не я, любит тебя всей душой, Хуан! Всей душой!
- Где-то здесь, осторожнее, – говорил старый Ноэль. – Дайте руку, Моника, этот пол очень скользкий, но именно в этом дворе нам нужно ждать.
- Вам не дал этот человек никакой бумаги? – спросил Ренато притихшим и угрюмым голосом.
- Он не может дать. На нем ответственность за всех заключенных, как у начальника крепости, у него нет полномочий подписывать пропуски. Даже в столь деликатном случае, как этот, он осмелился дать словесный приказ, но у нас есть шанс во время смены караула. Сейчас я поговорю с часовым тюрьмы, с тем, у кого ключи. В течение пятнадцати минут двор не охраняется солдатами, в этот момент Моника может войти в тюрьму и поговорить с Хуаном без свидетелей, пока мы подождем.
- Да, да, благодарю вас от всей души! – заверила Моника.
- Подождите-ка, – заметил Ноэль. – Думаю, в нашей тюрьме есть посетитель.
Через широкий двор прошел красноватый луч свечи, осветивший помещение. Они были в углу огромных стен, а над их головами по узкому коридору ходили часовые охраны…
- Как только уйдут любопытные, мы подойдем ближе, и вы войдете в камеру, Моника. – сказал нотариус. – Я так понимаю, что он заперт с мальчиком, который был юнгой на корабле. Остальные в другом дворе.
- Пожалуйста, помолчите!
Задержав дыхание, Моника прислушивалась к голосам, словам, фразам, которые воздух доносил до ушей, но слышался лишь монотонный шаг часовых, а возбужденные глаза видели лишь освещенную решетку, где шевелились неясные тени.
Хуан резко отступил, рывком разорвав узел объятий, опоясавших его шею, словно вырывая их, он хотел вырвать душившую, терзавшую горло досаду, словно его смятение вылилось в грубом порыве на ту, которая побледнела перед его жесткостью.
- Зачем ты пришла? Чего ищешь? Кто тебя послал ко мне? Твоя сестра? Муж?
- Хватит, Хуан! Никто мне не приказывал, я пришла по своей воле, потому что хочу быть с тобой, потому что не хочу быть соучастницей умышленной подлости против тебя. Я уже сказала, крикнула: я пришла потому, что люблю тебя! Люблю тебя, хоть сотни раз ты презираешь меня, отвергаешь мои ласки, отвечаешь оскорблениями на слова, которые я говорю от сердца. Я пришла, подвергая себя опасности, а ты так выражаешь благодарность? Если бы ты знал, как я страдала, плакала, что не осмелилась уйти с тобой! Я плохо сделала, знаю. Я заслуживаю твоих оскорблений, но не ненависти; я заслуживаю гнев, но не подозрительность. Почему же я здесь, как не потому что люблю тебя, и не могу жить без тебя?
- А твоя сестра? Где твоя сестра?
Хуан остановил бросившуюся в его объятия Айме, решившую, что сломила его сопротивление. Крепче железного забора был вопрос, грубо сбежавший с губ, властно ударивший, как хлыст:
- Где твоя сестра? Что делает? Она заодно с Ренато, да? Это она сделала? Это была она?
- Это все, что пришло тебе в голову в качестве ответа? – спросила оскорбленная Айме.
- Я не отвечаю, а спрашиваю! Что ты знаешь о Монике? Это была ты с Ренато в Доминике? Или он искал ее один? Чем вызвано все это? Письмом Моники, да? Ради Бога, говори!
- Это все, что тебе интересно? – упрекнула возмущенная Айме. – Моя любовь, безумие, присутствие здесь, чему я подвергаюсь – ничего не значит для тебя? Ты неблагодарный негодяй, а я идиотка! Какое мне дело до того, в чем тебя будут обвинять и судить продажные судьи, что посадят в тюрьму? Какое дело, что будет с тобой, если ты такой неблагодарный?
- О чем ты говоришь, Айме? – спросил ошеломленный Хуан. – Что ты сказала?
- Что ты дурак, мечтатель, ребенок, которого может любой обмануть! Тебя интересует Моника, тебе важно, что она думает о тебе, пытаешься выяснить, она ли донесла на тебя, не так ли? Только идиот может спрашивать подобное.
- Почему идиот? Я не сделал ничего ей! Что она сказала?
