Любовь со вкусом вишни (Смерть в наследство) - Алюшина Татьяна Александровна (книги .TXT) 📗
И тут он открыл глаза.
Они смотрели друг на друга, пережив в эти несколько мгновений всю свою жизнь, ту, что уже прожили порознь, и ту, что еще проживут, даст бог, вместе. Нечто такое, что доступно для понимания только небесам и влюбленным.
И, не сговариваясь, одновременно, потянулись друг к другу, встретившись на полдороги в таком поцелуе, после которого может быть только продолжение, – горячем, безумном, отбирающем все силы! Настоящем!
При том, что он только что все ясно понял про нее, про себя, про них двоих, Кнуров оказался не готов к тем чувствам, обостренным ощущениям, которые так неожиданно обрушились на него.
Как-то одна из его подружек сказала ему: «Когда ты со мной трахаешься, мне всегда хочется назвать тебя «товарищ Дзержинский». Ты контролируешь все, Кнуров, даже свое удовольствие!»
И это действительно было так. Всегда.
С самого первого своего сексуального опыта в подростковом возрасте он контролировал все – от первого поцелуя до элегантного ухода от дамы после постели.
До этой женщины!
Какой тут контроль?!
Нет, конечно, с того самого первого момента, как он ее увидел, она будила и так растревожила в нем все мужские инстинкты, что он тысячу раз думал и представлял себе, как у них все могло быть! Как у каждого нормального здорового мужика, с воображением на эту тему у Кнурова все обстояло отлично.
Оно и понятно – настоящему коту всегда март!
Но он жестко обрывал все свои эротические фантазии и видения, связанные с Никой, понимая и боясь того, что она перевернет все в нем и в его жизни.
«Кретин! Да хоть перевернет, хоть уканопупит вообще, какая, к чертям собачьим, разница?!» – сатанел он от восторга, целуя ее.
Вот здесь и сейчас, забыв обо всем на свете и в первую очередь о каком-то там контроле и о том, что надо бы не торопиться, чтоб не напугать ее и себя заодно, Сергей рвался вперед, сходя с ума, чувствуя и переживая только этот наивысший момент и то, что он вокруг нее, в ней, с ней!
Выше, выше, несясь к неизвестности и крепко держа ее в объятиях, точно зная, что если они будут порознь, то просто помрут!
Все стихии вместе: землетрясение, ураганы и черт его знает что еще подхватили его вместе с женщиной, которую он нашел, наконец, подняли куда-то в звенящую неизвестность, поближе к Богу, и сбросили вниз, забыв предупредить, что смерть бывает сладкой, и высокой, и обновляющей, оставляя за собой отголоски взрывов-воспоминаний в теле, в разуме, в жизни!
Через провалившийся куда-то отрезок времени, с удивлением обнаружив в себе какие-то силы, Сергей перевернулся на спину, не выпуская из рук Веронику. Уложив девушку сверху себя, он неторопливо поглаживал ее по горячей спине.
– Что делают твои руки? – спросила она, жарко дыша в его ключицу, куда уткнулась лицом.
– Изучают территорию, – усмехнулся он и погладил ее попку.
– Понятно, путешествие Гулливера.
Он повернул голову и поцеловал Нику в висок.
– Ты не испугалась? – спросил шепотом.
– Не успела. Ты же как в бою – пришел, победил, а потом увидел! – усмехнулась она.
– Не-ет! – протянул он самодовольно. – Сначала все-таки увидел, а потом уж и победил!
– И как часто можно такое проделывать, но чтобы остаться при этом в живых?
– Чтобы нам остаться в живых, это надо проделывать как можно чаще!
Она помолчала, посопела в его ключицу, щекотя своим дыханием.
– Может, у нас так невероятно получилось, потому что у меня это в первый раз?
Он перевернулся вместе с ней на бок и заглянул ей в глаза.
– У меня тоже первый раз! Так – первый! Но мы на всякий случай проверим.
– Как? – спросила Ника, стараясь загнать навернувшиеся от переполняющих ее чувств слезы.
– Экспериментальным путем!
Он поцеловал ее в переносицу, в веки, стирая губами так и не удержавшиеся, пролившиеся слезы.
И все повторилось!
И повторялось еще, до самого утра.
Они смеялись, шутили, рассказывали друг другу что-то о себе, шептались, целовались, прерывая разговоры и снова погружаясь в сумасшедшую отстраненность от всего мира.
Поминутно целуясь, уже перед самым рассветом, отправились на кухню, почувствовав голод, приготовили какую-то еду, а вернувшись, начали сначала.
Часов в десять утра на домашний телефон Кнурова позвонил дедушка. Сергей нажал громкую связь на аппарате, стоявшем на тумбочке возле кровати. Оторваться от Ники он никак не мог.
– Доброе утро, – поздоровался Василий Корнеевич. – Надеюсь, что никого не разбудил. Вы уже не спите? – спросил он.
– Еще не спим! – заговорщицки шепнул Кнуров Веронике в ушко и, чмокнув ее в нос, бодрым деловым тоном ответил: – Доброе утро, Василий Корнеевич, не беспокойтесь, мы уже не спим, собираемся ехать продолжать поиски.
– Как Ника, не заболела?
– Нет, дедушка, я в порядке! – громко ответила Ника.
– Вот и хорошо, здравствуй, солнышко! Я вот по какому поводу-то звоню, Сергей. Я понял, что меня насторожило в послании Игоря. В конце записки есть слова: «Прощай, мой друг». Он никогда не обращался ко мне так, мы говорили друг другу шутя «товарищ по нелегальной жизни» или просто «товарищ». А вот «мой друг» Игорь тоже шутливо говорил про Леонида Ивановича, когда давал мне инструкции. Я думаю, что он так намекнул, что надо искать в тех домах, которые имели отношение к этому Леониду Ивановичу. Сергей, ты помнишь, был еще один, третий, адрес, он написан в бумагах, но ни разу Игорь не говорил мне, что надо им воспользоваться, видимо, он был запасной. Два других он называл мне перед отъездами несколько раз, а этот никогда.
Ну и Василий Корнеевич!
Ведь понял, что хотел сказать ему Игорь!
Про третий адрес Кнуров, конечно, помнил и оставил его напоследок, если они не найдут ничего по другим адресам.
– Спасибо, Василий Корнеевич! Мы сегодня постараемся посмотреть остальные адреса, и начнем с этого.
– Удачи вам! Никуша, твоя-то одежда высохла? Ты в мокром не ходи! – забеспокоился дедушка.
– Высохла, дедуль, не беспокойся!
– Тогда, до свидания!
– До свидания, дедушка! – попрощалась Ника. – А про одежду-то я совсем забыла! – сказала она, когда Кнуров отключил телефон. – В чем же я пойду?
– Я не забыл и развесил, наверное, она уже высохла.
– Когда ты успел? – удивилась девушка.
– Когда ты спала после коньяка и твоего первого поцелуя, – рассмеялся он и, быстро поцеловав ее в губы, сказал: – Вставай! Надо доделать дело.
– Да уж, надо! – подхватилась Ника.
По адресу, о котором напомнил Василий Корнеевич, находился премиленький отреставрированный домик, превращенный из жилого в офисный.
Кнуров для очистки совести сходил в оба подъезда, которые имелись в доме, но, как и ожидалось, не обнаружил никаких подвалов.
Они вернулись в машину, которую припарковали далеко от интересовавшего их дома, и Кнуров закурил.
– Видимо, все-таки придется совершить «романтическое» путешествие в Сибирь, – задумчиво покачал головой он.
– А что, после декабристок, по-моему, этого никто не делал, откроем новое направление в туристическом бизнесе, – ответила Ника.
– Не слышу радости в голосе!
Он легко поцеловал ее в губы и завел машину.
– Осталось еще два адреса.
– Подожди! – попросила Ника. – Давай еще раз посмотрим на этот дом.
Кнуров, присмотревшись к девушке, понял, что она что-то там надумала, спрашивать не стал, а, заглушив мотор, согласился.
– Давай.
Они вернулись и, остановившись напротив, разглядывали здание.
– Смотри, – сказала Ника. – У этого дома одна общая стена с соседним, жилым. А я сейчас вспомнила, что, когда мы были в подвале, я обратила внимание, что у противоположной входу стены стоят три ступеньки, а дверной проем заделан кирпичом. Может, у этих домов был общий подвал, а когда дом реставрировали, вход в подвал заделали.
– Трудно с тобой! Умная ты слишком! – восхитился Сергей. – Идем, проверим.
– Это он! Точно! И дверь эта, и подъезд! – радовалась Ника.
