Слово Императора (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна (читать книги регистрация .TXT) 📗
Для оборотня нахождение в звериной ипостаси — естественный процесс, и для взрослого это совершенно безопасно. Но в возрасте около пяти лет мы только учимся находить баланс и общий язык с живущим внутри зверем, и маленькому ребёнку стоит оборачиваться только под надзором взрослого. Долгое пребывание в звериной шкуре пагубно сказывается на детской психике: зверь начинает доминировать над человеком. Особенно, если оборот принудительный, а Аишу держали именно в таком с помощью специального ошейника, на этот раз человеческой работы. Измождённая, измученная жаждой, она сидела на цепи в одной из пещер; но, по крайней мере, была жива. Видимо, похититель не хотел марать руки детской кровью.
Сомнительное благородство; обречь ребёнка на мучительную смерть от жажды, да ещё в звериной шкуре, было гораздо более жестоким решением. А ведь если бы диверсия удалась, мне точно стало бы не до поисков, и Аиша была бы обречена. Сейчас же ей здорово повезло: девочка хоть и была не в себе, но лекарь давал оптимистичный прогноз восстановления как физического здоровья, так и душевного. Правда, шансов на то, что она вспомнит своего похитителя и обстоятельства этого преступления, не было никаких.
— Почему он её всё-таки не убил, быстро и безболезненно? — задумчиво поинтересовалась Александра, когда мы с ней вечером вдвоём сидели в кабинете.
— Может, сначала планировал вернуть, — я пожал плечами. — А, может, не хотел мараться в крови. Или хотел в случае неудачи покушения свалить всё на меня; дескать, из-за моей жестокости и нерасторопности Манура умер ребёнок. Учитывая, что я вполне мог за попытку отравления убить наместника на месте, не разбираясь, подобный ход имел смысл.
— Получается, он второй раз находит тебя гораздо более жестоким, чем есть на самом деле? — уточнила женщина. — Сначала ты должен был убить эту девчонку, как бишь её звали; теперь — наместника. Он настолько плохо тебя знает, или нам пока настолько везёт?
— Ну, первый раз это было чистой воды везение, а сейчас… наверное, виной всему именно незнание, — согласился я. — Я слишком хорошо отношусь к Аруш-веру, чтобы убить его без суда и следствия; мне бы даже в состоянии помрачённого сознания не пришло бы в голову, что такое покушение могло быть его собственной инициативой, и я бы по крайней мере подробно его расспросил, — я медленно кивнул. — Но это хорошая новость; можно по крайней мере исключить мой ближайший круг, никто из них не стал бы так рисковать.
— А ты их тоже подозревал? — Александра растерянно вскинула брови.
— Я… надеялся, что их можно не подозревать, и рад, что эта надежда оправдалась.
— И что теперь будет с девочкой?
— Прогноз оптимистичный. Подробности происшествия она вряд ли вспомнит, но, по крайней мере, сможет жить как нормальный оборотень, — ответил я.
— Расскажи мне, что произошло утром? Как должна была подействовать магия, я поняла, но так и не поняла, почему всё пошло иначе.
— Ну, как ты могла узнать со слов магов, они тоже не поняли. И я не понял. Мун предполагал, что меня бережёт сам Первопредок; может, решил вмешаться. Это человеческие боги живут отдельно от своих созданий, а наш прародитель периодически участвует в жизни своих чад. Проблемы за нас не решает, но по крайней мере помогает советом, если попросить.
— Так, может, у него и выяснить, что со мной случилось? — насмешливо вскинула брови женщина, кажется, не поверив моим словам.
— Можно. Но — не здесь; для разговора с Первопредком главное душевное спокойствие и открытое сознание, здесь у меня просто не получится настроиться в нужной мере. Да и к местным жрицам я с таким вопросом обращаться не хочу. Я чувствую, что это неопасно и ничем плохим не грозит, а всё остальное может потерпеть до возвращения в столицу. Ты так и не вспомнила, что с тобой случилось?
— Кое-что вспомнила, — усмехнулась она. — Рууша. Так звали ту женщину, которая представилась жрицей. Ну, помнишь, в столице; мы решили, что это был сон. Тебе о чём-нибудь говорит это имя?
— Честно говоря, нет. Но этот вопрос надо задавать не мне, а, опять же, жрицам. Можешь попробовать расспросить Уру, но это вряд ли поможет: телохранителей готовят отдельно. Ладно, покушения в самом деле пора оставить профессионалам. Сейчас, когда у них есть артефакты и словесный портрет по крайней мере одного из заговорщиков, шансы возрастают. Как успехи с документами?
— Неплохо, но я бы, честно говоря, предпочла поесть перед продолжением работы, — иронично хмыкнула она. Сложно было не согласиться; время близилось к закату, а ели мы последний раз ещё в столице.
Императрица Александра Шаар-ан, Империя Руш, провинция Тар
После истории с похищением наступило затишье. Обманываться и надеяться на его продолжительность не стоило, но мы по крайней мере получили возможность спокойно закончить все дела. Серьёзных претензий к наместнику Тара у Руамара не возникло, так, по мелочи, и он даже скрепя сердце согласился на торжественный ужин. Не столько потому, что у кого-то из нас было желание повеселиться, сколько из практических соображений. Было глупо не воспользоваться шансом продемонстрировать меня подданным и не предоставить нам возможность пообщаться в относительно спокойной обстановке. Серьёзного эффекта ждать не приходилось, и внезапно возлюбить меня они не могли, но по крайней мере перестали бояться, а застарелая почти инстинктивная неприязнь разбавилась осторожным любопытством и искренним интересом.
Остальные острова провинции мало отличались от столичного, разве что были ещё менее населёнными и ещё более неторопливо-расслабленными. Руамар планировал добираться туда по воздуху, но после беседы с капитаном дирижабля и несколькими аборигенами от этой идеи отказался. Конечно, экипаж был достаточно подготовлен, да и оборудован императорский транспорт был по последнему слову техники, но рисковать ценным аппаратом и своими жизнями попусту не хотелось, так что пришлось довериться местным морякам. Погода, впрочем, нам благоволила, и даже не довелось толком испытать собственный вестибулярный аппарат морской качкой.
Угроза собственной жизни, стоило отдохнуть и взять себя в руки, перестала так сильно давить на психику, как в первый момент после столкновения с припадочным оборотнем. Гораздо сложнее оказалось привыкнуть к специфическим талантам Уру, но и это мне через пару дней удалось. Хотя объединить в одном образе наивную юную девушку и хладнокровную профессиональную убийцу у меня, похоже, не получилось; для меня это по-прежнему оставались две личности, две ипостаси оборотня.
В общем, визит в Тар мы по совокупности итогов посчитали успешным. По крайней мере, здешний наместник готов был целовать Императору руки за то, что спас дочь и помиловал его самого. А вместе с ним прониклись дополнительным уважением и остальные жители провинции, среди которых тот пользовался популярностью.
Помилованию, к слову, удивилась даже я. Казнить Аруш-вера было, конечно, слишком жестоко, но Руамар даже не снял его с занимаемой должности, потребовав весьма странный откуп — к перелому года, как раз к нашему возвращению из «инспекции», прислать старшего сына в столицу на службу. Это скорее походило на поощрение, чем на наказание.
Правда, разговор на эту тему я завела только тогда, когда сразу после торжественного ужина мы сидели в покоях на борту лёгшего на новый курс дирижабля.
— А ты как думаешь? — иронично поинтересовался Император.
— Ну, вряд ли ты сделал это из сентиментальных побуждений, — с расстановкой проговорила я. — Единственное, что приходит, в голову — ты получил на этом посту безоговорочно преданного оборотня. Вот только меня смущают его личностные характеристики. Верность, конечно, хорошее качество, но он и до сих пор не собирался тебя предавать; а если на него надавят в следующий раз, он опять согнётся.
— Естественно, — пожал плечами Руамар. — Поэтому я взял его сына. Ривар не имеет права наследования, да. Но кровь Шаар-ан в нём сильна. Я выкроил время поговорить с ним, и он производит впечатление гораздо более сильного существа, чем его отец. А на мне сейчас лежит долг воспитать не только и не столько наследника титула, сколько потенциальную смену на роль Владыки. Из Ривара может выйти толк, но — не в Таре под крылом любящей матери и с примером мягкого отца перед глазами. При этом он уже более чем лоялен ко мне и по-настоящему благодарен за снисхождение к отцу и жизнь младшей сестры.
