Кровавая жатва - Болтон Шэрон (читать книги полностью .TXT) 📗
– Они вырастают так быстро, – сказала Элис.
– А моя уже никогда не вырастет, – ответила женщина. Не имея возможности коснуться Милли, она погладила ее по плечу. – Берегите свою малышку. Даже не представляешь, насколько бесценны дети, пока не потеряешь ребенка.
Элис натянуто улыбнулась.
– Да, конечно, – сказала она. – Что ж, а вот и викарий! Я должна с ним поздороваться. Приятно было с вами познакомиться.
Женщина кивнула Элис и, еще раз погладив Милли по плечику, пошла с холма.
– Понятия не имею, кто эта жизнерадостная душа, – с иронией сказала Элис, когда Гарри подошел ближе.
Он взглянул вслед уходящей женщине и покачал головой.
– Она была в церкви, – сказал он, – но раньше я ее никогда не встречал. Послушайте, я насчет нашего вчерашнего вечернего разговора…
Элис подняла руку, останавливая его.
– Нет, простите меня. Я понимаю, конечно, насколько это для вас трудно, просто… – Она запнулась. – Я не могу отделаться от мысли, что с нашим Томом что-то серьезно не так.
Она нагнулась в машину, посадила Милли на детское сиденье и пристегнула ремнем безопасности. Гарри подошел ближе к автомобилю в надежде укрыться за ним: пронизывающий ветер задувал под шорты.
– Я очень в этом сомневаюсь, – сказал он. – И ваша сверхозабоченность по этому поводу ему никак не поможет.
– И Эви говорит то же самое, – ответила Элис, наконец взглянув ему в глаза.
Гарри не мог останавливаться. Его ноги начали дрожать, в груди нарастала боль, но, как только он остановится, вспотевшее тело тут же начнет быстро остывать.
Он был в двух милях над деревней. Через десять минут после начала пробежки он нашел старую верховую тропу и направился по ней в сторону дороги. Он взбирался все выше и выше, пока ветер не начал просто сбивать его с ног. Теперь Гарри возвращался домой.
Стены и живые изгороди еще кое-как защищали от ветра, но на открытом пространстве ветер дул так, что, казалось, он почти не продвигается вперед. Повязки на его запястьях уже промокли от пота, и холодный воздух начал обжигать легкие. Это было безрассудно! Даже смотреть по сторонам Гарри уже толком не мог: глаза слезились так, что он едва видел тропку у себя под ногами.
На востоке над деревьями виднелся Моррелл Тор – огромная груда камней из крупнозернистого песчаника. Подобные насыпи, которые в Пеннинах встречаются довольно часто, были образованы естественным путем, хотя раньше их считали делом рук человека. Гарри успел узнать, что у местных Моррелл Тор пользовался дурной славой. Легенда гласит, что в былые времена с его вершины сбрасывали нежеланных и незаконнорожденных младенцев, которые разбивались о камни, после чего их растаскивали волки и дикие собаки. Сегодня этот холм из песчаных глыб представлял собой серьезную проблему для фермеров, разводящих овец, которым приходилось проделывать большие расстояния, чтобы обходить это место стороной. Говаривали, что по ночам пение ветра в верхушках деревьев могло заманить сюда и погубить с десяток овец, а то и больше.
Гарри понял, что уже не бежит. И что замерзает. Ему нужно было срочно попасть домой, принять душ, переодеться и отправиться на ужин к пожилой семейной паре, живущей возле городка Лавенклаф. И еще ему нужно было сделать телефонный звонок. Еще несколько метров, и он окажется на тропинке, идущей вдоль поля. Она приведет его в начало Уайт-лейн.
Он протиснулся между двумя валунами и, внимательно глядя под ноги, побежал по краю поля вниз по склону. Потом перелез через невысокую изгородь на другое, уже скошенное поле.
Меньше чем через минуту он был уже внизу, вскочил на ограду и спрыгнул на Уайт-лейн. Почти дома.
На пепелище коттеджа Ройлов перед выгоревшим камином, съежившись, замерла какая-то фигура. Джиллиан. С двадцати метров он уже слышал, как она плачет. Но это был не плач, а причитание по покойнику. Только так можно было назвать высокий, разрывающий сердце скорбный вопль. Ирландцы называют его песней для мертвых.
2
– Все хорошо, все хорошо, – бормотал он, распахнув калитку и пробираясь к девушке по заросшей тропинке. – Вставайте, дорогая, давайте я отведу вас домой.
Он прошел через то место, где была входная дверь. Джиллиан не поднимала головы. Она продолжала сидеть съежившись, прижимая что-то к груди. Он прошел па неровной земле и нагнулся к ней. Джиллиан посмотрела на него, и он едва удержался, чтобы не отшатнуться. На мгновение ее взгляд испугал его: ему показалось, что из нее ускользнуло что-то самое важное.
– Пойдемте, – сказал он, – давайте уйдем отсюда. Пойдемте, лапушка, вы совсем закоченели.
На Джиллиан был только тоненький свитер, а рука, за которую он взял ее, была холоднее камня. Гарри обнял ее за талию и поставил на ноги.
Она продолжала всхлипывать, когда он вывел ее через калитку и то ли повел, то ли понес по Уайт-лейн. На улице и церковном дворе было пустынно, его машина была единственной в переулке. Гарри перевел Джиллиан через дорогу и открыл дверцу со стороны пассажира. Он никогда не запирал свой автомобиль в Гептонклафе, и его ключи оставались в ризнице вместе с одеждой. Он взял из машины пальто и накинул его ей на плечи.
– Забирайтесь внутрь, – сказал он. – Мне нужно захватить сумку из ризницы, а потом я отвезу вас домой.
Дрожа, он пробежал по дорожке к церкви, вынул ключ из кармана шортов и открыл дверь ризницы. Сумка стояла там, где он ее оставил. Схватив спортивную фуфайку, он натянул ее через голову и уже собрался уходить, когда вдруг что-то его остановило.
Без него здесь кто-то побывал. Дверь в зал была открыта. Когда он уходил, этого не было, он был совершенно уверен. Гарри шагнул к двери. Должно быть, это сделал кто-то из церковных старост, Майк или Синклер. Кроме самого Гарри, ключи теперь были только у них. С другой стороны, за последние несколько недель у них вошло в привычку сообщать ему, когда они собираются приходить в церковь. А он видел обоих менее часа назад. И никто из них не упоминал, что намерен вернуться сюда. Значит, это может быть только…
Он остановился в дверях, чувствуя, что сердце бьется слишком быстро, а дыхание – слишком учащенное, и уговаривая себя, что это объясняется просто бегом по холмистой местности. Это были точно не его церковные старосты! Ни Майк, ни Синклер не стали бы снимать коврики для молитвы со спинок скамеек и разбрасывать их. Гарри взошел на алтарь. Десятки ковриков лежали у алтаря, торчали между трубами органа, валялись на помосте для певчих… Словом, были везде, где только можно.
Гарри двинулся вперед, понимая, что дело вовсе не в ковриках, что он должен выяснить гораздо больше, чем просто кто это сделал, и что от этого его отделяют секунды. Дыхание его уже не было учащенным, он старался вообще не дышать.
Пока он шел к центру алтаря и поворачивался, чтобы взглянуть в проход между скамьями, в горле его, словно фантастический гриб, вырастал непонятный ком, который давил изнутри, перекрывая путь воздуху. Он был готов ко всему. Но только не к этому! Он не был готов увидеть на полу под галереей разбившееся на кусочки тело ребенка.
Милли Флетчер! Он помнил ее свитер.
На несколько секунд Гарри настолько оторопел, что просто стоял и смотрел. Воздух теперь вообще не поступал в его легкие, в любой момент он мог потерять сознание. Потом он понял, что неровным шагом идет вперед, цепляясь руками за спинки скамеек, как ребенок который только учится ходить. На середине пути он понял, что дрожит от облегчения, а не от страха. И что воздух опять проходит через горло, он снова дышит. Это не Милли, слава Богу, это не может быть Милли, как не может быть и любой другой настоящий ребенок, потому что человеческое тело не состоит из овощей. Слава тебе, Господи!
Репа со следами нарисованного детского лица, ударившись о камни, развалилась пополам. Остов фигуры из ивовых прутьев тоже рассыпался на куски. Это был самый маленький из костяных людей, которого занесли в церковь и одели в свитер Милли. Или настолько похожий на него, что отличить их было нельзя.
