Осенний бал - Унт Мати Аугустович (книги онлайн полностью txt, fb2) 📗

Лаура думала о тех, кто придумал Каннингема. О людях искусства. Наверняка и они пережили что-нибудь похожее. Хотя искусство жизнь не копирует. Чувства, мысли, воспоминания часто перемешиваются, образуя новое целое, так что люди искусства уже и сами не понимают, как они все это выдумали. Наверняка так было и с авторами Каннингема. Они смешали жизнь и фантазию. И при этом курили. Барабанили руками по столу. Скинули пиджаки и распустили галстуки. Такими Лаура представляла их, этих писателей, авторов Каннингема.

5

Работа швейцара Тео благоприятствовала изучению человеческой натуры. Иногда у него спрашивали, ведь он, наверно, много интересного знает о человеке как таковом. Но Тео отвечал, что человек существо обыкновенное и о нем трудно что-нибудь сказать. Социальные иерархии оказали на человека лишь поверхностное воздействие. Но шелуха слетает быстро. Кто-то входит в ресторан ужасно важно, расталкивает всех животом, пусть, мол, думают: начальство, высокое начальство пожаловало! А вот гляди-ка, проходит какой-то час, время к полуночи, и уже это начальство, этот человеконенавистник, сходит вниз, язык заплетается, а сам полон умиления и радушия. Несет ахинею, хлопает Тео по плечу, угодничает и обещает сделать все, чего только Тео ни пожелает. То-то начинает заворачивать анекдоты, вспоминать случаи из своей бурной жизни, то-то отпускает смачные выражения! Даже в гости зовут — но не дурак же Тео в конце концов. Не любил он таких простаков, они на трезвую голову «здравствуй» и то не скажут. Они только проспятся — тут же тебя продадут ни за грош. Но деньги он, конечно, брал. Раз уж эти жмоты загуляли, пускай гуляют.

Тео больше любил простых, обычных людей. Они были естественней. Они особенно не менялись. Как приходили пьяные, так и уходили. Им можно доверять, они чисты душой, они искренни и не выламываются. Деятелей культуры Тео тоже распознавал с первого взгляда. Некоторых он даже уважал, хотя и во вторую очередь. Но это были деятели культуры не особенно известные. Что касается известных, то они в заведение к Тео и не ходили. Если у них вообще было время ходить по ресторанам, то они выбирали места поизысканней.

Однажды появился человек, которого Тео сразу не смог отнести ни к какому разряду. В первый момент он подумал, что это пьяный бухгалтер. У человека под мышкой был портфель, старый, очки он явно потерял, говорил неясно, хотя и уверенно. На всякий случай Тео его впустил. Было примерно пол-одиннадцатого. Человек долго искал зал, видимо, раньше он здесь не бывал и Тео тоже его не помнил. Может, его тошнило? Тео отвел этого странного, что-то мычавшего себе под нос посетителя в туалет. Но тот сразу вышел и направился в зал. Прошло немного времени, и официанты вытолкали его в вестибюль. Забирай, бесцеремонно сказали они Тео. Да я могу, да я вас сейчас, запинался тот, пытаясь открыть портфель. Но-но, предостерег его Тео, в упор уставившись своими желтыми глазами на клиента. Таких он видывал и такие угрозы тоже слыхивал. Да я тебя застрелить могу, бубнил тот, роясь в портфеле, — может, искал пистолет? Вряд ли. Тео знал: в таких портфелях пистолетов не бывает, не считая исключительных случаев, когда имеешь дело с сумасшедшими. Он шагнул к клиенту. В это время другой клиент как раз выходил из зала. Он слышал, как Тео сказал этому, который угрожал расстрелом: а ну, греби отсюда! Сволочь! — высказался первый, с портфелем. Не говоря ни слова, Тео схватил его за кисть руки, никакой боли, конечно, ему не причинив. Но тот заревел во все горло. Не надо с ним так, обратился к Тео подошедший клиент. Вы с ним знакомы? — спросил Тео. Не знаком, но знаю, что это большой актер и режиссер. Какой большой? — спросил Тео. Довольно известный, честно ответил подошедший. Тео схватил пьяного болевым приемом, повел к дверям, распахнул их и столкнул того вниз по лестнице. Тот так и остался лежать у входа на мокром от ливня щебне. Вы что-то сказали? — обратился Тео к заступавшемуся. Тот вежливо помотал головой и ушел обратно в зал. Да, швейцар Тео знал, как следует обращаться с этими актерами и режиссерами. Уж таких-то он повидал.

Как-то молодым парнем он шел ночью через центр города. Светилось какое-то окно, оттуда доносилась громкая музыка, несколько человек смотрели в ночь и громко разговаривали. От нечего делать Тео остановился. На самом-то деле не только от нечего делать. Порой, где-нибудь на вечеринке, стоило ему немножко сконцентрироваться (он годами упражнялся передавать мысли на расстоянии), как его тут же звали и ему доставалось водки, а иногда и еще чего-нибудь. Он стоял среди белой ночи и пристально смотрел в окно второго этажа, где стояли, навалившись на подоконник, две девушки и два парня. И тут же одна девушка позвала: заходи! А парень еще спросил: у тебя водка есть? Девушка вмешалась: ох, да есть у нас водка, пусть так идет. Что девушка его хотела, Тео было ясно. Да и водка у него была. У него по вечерам всегда при себе была водка. Всегда попадалась какая-нибудь женщина, которая его хотела и которую хорошо было сперва напоить. Женщины от Тео были без ума. Иногда он утром даже не решался выйти на улицу. Или когда прыщ вскочит или орган разболится. Куда ему было от женщин деться? Их столько шаталось по улицам! Но в этот вечер у Тео все было в порядке. Он смело поднялся по лестнице. Попал он в большую, полную книг квартиру. На полу стояла куча поллитровок. Громко играла музыка. Один парень был огромный, мощный, как боксер. Второй шустрый, смуглый. Девушки обе смуглые, приятно кокетливые. В Тео сразу проснулась любовь к той, что меньше ростом, ей он и решил заделать — мысленно он всегда так выражался, это придавало делу особый шик. Девицы ужасно воодушевились, услышав, что он швейцар. Такого молодого швейцара в первый раз видим, кричали девушки. Сами они назвались актрисами, и парни тоже сказали, что они актеры. Один спросил, может ли Тео зараз выпить стакан водки. Девушки завизжали: слабо! Тео выпил стакан единым духом. Потребовали, чтобы он повторил фокус. Тео вошел в раж и повторил. Тут его слегка повело, и он решил больше не пить, а то с девушкой не получится. По биоритмам у него и так были плохие дни, физическое состояние на нуле. Актеры разошлись вовсю, бросили танцы и начали швырять из окна книги. Пораженный Тео смотрел, как дорогие тома шлепались на асфальт. Одно название он успел прочитать — «Weltgeschichte des Theaters» Йозефа Грегора. Какие деньги, подумал Тео, это же полсотни штука. С завистью смотрел он, как редкие ночные прохожие недоуменно листают дорогие книги и снова бросают их на асфальт. Я их вам сейчас принесу, сказал он с готовностью, но высокий актер на это только засмеялся. Маленький, шустрый, похлопал Тео по плечу и скривился: а, пускай, мы их переросли! Тео махнул рукой и подсел к девушке, что пониже ростом. Рассказал ей немножко про астрологию, а потом, как бы между прочим, про свой последний сон. Он видел во сне мертвеца, лежавшего ничком на берегу, на песке, и этот мертвец дал Тео черный цветок. Тео расчувствовался до слез, но цветок вернул. Да, верно, этот цветок тебе не подходит, сказал мертвец, забирая его обратно, но цветок тут же превратился в черную перчатку. Девушка звонко засмеялась и предложила Тео водки. И сама тоже выпила. Потом сказала шепотом, что Тео может идти на улицу, если хочет книги принести, но голый. Нет, отказался Тео, тут ведь самый центр. Тогда, может, в комнате? — спросила девушка. Все эти групповые дела Тео особо не привлекали, но становилось все интереснее. Девушка предложила еще выпить. А что я за это буду иметь? — спросил Тео. Он уже и сам не понимал, пьян он или не очень. Все, мой дорогой Цербер, шепнула девушка и тронула его за колено. Музыка играла невыносимо громко: Black Magic Woman (черная волшебница). Один из парней, этот низкорослый, зажег свечи и сказал как бы вскользь: нет, этот ни за что не разденется. Но-но, погрозил Тео. Ему опять дали водки. Он заважничал. Кое-что действительно снял. Его хвалили, но он уже отключился. Утром он обнаружил, что находится в парке, в женской нейлоновой ночной рубашке, на голове тюрбан. Рядом лежал узел с одеждой. Он, значит, почти километр шел по городу, когда уже светало! Откуда шел? Дома он не запомнил. Он был в каком-то темном переулке. Один раз он даже пошел искать, чтобы расквитаться, бросил камешком, в окно, полагая, что это тот самый дом, но в окне показался какой-то незнакомый старик. Так эти подлые актеры посмеялись над невинным Тео. Актеры ли они были на самом деле? Побожиться Тео не мог, вечерами он работал и в театры ходить не имел возможности. На улице они ему тоже не попадались.