Атлантида и другие исчезнувшие города - Подольский Юрий Федорович (читать книги бесплатно TXT) 📗
Лишь благодаря этим справочным пособиям местные книгочеи могли разобрать тексты, написанные на канувшем в Лету наречии. Пятую часть всего книжного фонда составляли словари. Эти глиняные таблички содержали двуязычные перечни слов на шумерском и аккадском языках, причем слова были расположены не по алфавиту, а по особенностям начертания клинописных значков — начиная с простых горизонтальных черточек и заканчивая сложносоставными знаками.
Особый интерес у людей той эпохи, как и у наших современников, вызывали предсказания будущего. Только «научные основы прогнозирования» были тогда иными. Будущее пытались угадать по знамениям — по расположению звезд или, например, особенностям печени и других органов жертвенных животных. Все это были знаки, истолковать которые могли люди сведущие: так в наши дни знатоки звездных знамений могут по спектру света, излучаемого далеким небесным телом, «предсказать», из каких химических элементов оно состоит. Для вавилонских жрецов «высокой наукой» было увидеть, например, что в желчном пузыре овцы скопилась вода: это, считали они, непреложный факт, предвещающий наводнение. Родившиеся из наблюдений за внутренностями жертвенных животных тексты-предзнаменования повествуют о том, что может произойти в зависимости от той или иной конфигурации органов, в том числе о политических событиях.
На полках хранилища имелась также литература по астрономии, медицине и практической магии. Отыскались здесь и эпические произведения, например фрагменты эпоса о сотворении мира. Нашелся и уникальный астрономический текст, расположенный в виде круга. Здесь приведены межзвездные расстояния, а также эскизы, показывавшие, как расположены звезды в отдельных созвездиях. Подобный подбор книг отлично свидетельствует о том, какой насыщенной и разнообразной в I веке до н. э. была духовная жизнь вавилонских книжников.
Открытие клинописной библиотеки имеет свою историю. Еще в 1881–1882 годах местный археолог Ормузд Расам по поручению Британского музея предпринял пробные раскопки в Сиппаре, разыскивая Эбаббар («Сияющий белый дом») — знаменитый храм, возведенный в честь бога Шамаша. Храмовую постройку он нашел, но если бы продвинулся еще чуть дальше вправо, то наткнулся бы на замурованные ворота, за которыми и располагался вход в библиотеку.
Лишь 100 лет спустя, в 1985–1986 годах, группа археологов из Багдадского университета под руководством Валида аль-Джадира приступила к раскопкам там, где остановился Расам. Они и обнаружили еще одну храмовую постройку, занимавшую площадь свыше 3600 м2. Она напоминала настоящий лабиринт. В восточном углу здания от длинного коридора отходила маленькая комната длиной 2,7 и шириной 4,4 м. В ней, за возведенной наспех кирпичной оградой, ждал клад — в боковых стенах каморки открылись многочисленные ниши, в которых, как на библиотечных полках, лежали книги, десятки, сотни клинописных книг на глиняных табличках. В храме одного из крупных древневосточных городов, о котором Плиний Старший писал, что здесь обретается ученость халдеев, они отыскали обширную коллекцию текстов художественного, научного, религиозного содержания, которые хранились в комнате, куда, похоже, на протяжении последних двух с половиной тысячелетий никто не заходил.
Из-за начавшейся вскоре «войны в заливе» у музейных работников не было возможности поддерживать нормальный режим хранения клинописных табличек. Через некоторое время вся библиотека Сиппара, пережившая в своем подземелье десятки империй и царств, прямо на глазах обескураженных ученых рассыпалась в прах. Прочитать древние тексты уже не представлялось возможным.
Сейчас ученые располагают лишь несколькими тысячами фотографий почивших книг. По счастью, снимки отличаются хорошим качеством, и тексты вполне можно разобрать. Впрочем, к научному анализу сделанных тогда находок приступили лишь в 2003 году в рамках совместного проекта историков из Гейдельбергского и Багдадского университетов. Из охваченного войной Ирака в Германию окольными путями доставили фотоснимки книг. Библиотека Сиппара начала свою виртуальную жизнь.
Имеющиеся надписи не дают точного представления о том, как создавалось это хранилище клинописных табличек, был ли здесь, как в Александрии, свой главный библиотекарь. Историки пока ничего не могут сказать о том, как отбирались таблички, которым предстояло пополнить хранилище книг в Сиппаре, кто имел право войти в эту комнату и достать из ниши книгу, чтобы ее почитать. Использовались ли эти книги как справочные пособия? Долго ли их хранили? Выдавали ли книги на руки, как в современных библиотеках? Ответов на эти вопросы пока нет.
В Древней Месопотамии учеба была роскошью. Несколько лет уходило на то, чтобы привыкнуть читать клинописные тексты, еще несколько лет — на то, чтобы уверенно использовать непростую знаковую систему. Обучение длилось около 10 лет, и искусство письма было важнее арифметики. «Доля людей, владевших письменностью в Древней Месопотамии, очень мала, она исчисляется долями процента, — подчеркивает исследователь из Гейдельбергского университета Маркус Хильгерт. — Спрашивается, для кого же, собственно, предназначались все эти памятники письменности, например надписи на царских стелах?»
Так, ремесленники, глядя на стелу с надписью, могли разобрать на ней, наверное, только имя царя или узнать среди клинописных значков имена богов. Письменность не была тогда средством общения людей. В повседневной жизни она не играла практически никакой роли. Премудрость письма требовалась, чтобы записывать законы страны и указы правителя, сохранять мифы и ритуалы, которые надлежало передавать из поколения в поколение. Благодаря этому искусству жители Вавилонии на протяжении многих веков хранили знания, накопленные когда-то шумерами. Благодаря ему можно было управлять обществом, регламентировать жизнь подданных, отмечать важнейшие события. Те, кто стремился пробиться наверх, должны были блестяще владеть этим сложнейшим искусством «укрощения» загадочных знаков — чтением и письмом.
«Мы не можем точно сказать, чем руководствовались люди той эпохи, заставляя детей учиться, отбирая их для дальнейшего прохождения учебы», — отмечает немецкий филолог Конрад Фольк. Во всяком случае, нам не известно, чтобы в вавилонском обществе существовали какие-то запреты на обучение детей, относившихся к той или иной группе населения. В грамоте были сведущи самые разные люди — от старшего пастуха, которому нужно было вести учет стад, до царя.
Грамота не была привилегией мужчин. Девочки, хоть и реже, тоже учились письму. Школьники ведь часто подписывали свои таблички, а имена девочек и мальчиков разнились, и потому мы получаем представление о том, из кого состояли школьные классы. Повзрослев, девочки могли стать писцами, жрицами или выбрать себе другую специальность.
Более 500 текстов, найденных в Сиппаре и записанных на 2000 табличек, ждут своей расшифровки. Над молитвой длиной в 40 строк Маркус Хильгерт бился четыре недели. Подобный опус, написанный на любом современном языке, можно перевести всего за пару часов. Но шумерский и аккадский языки еще 2600 лет назад, когда в библиотеке Сиппара кипела жизнь, были уже языками мертвыми. Отзвуки аккадской речи еще угадываются в современных семитских языках — арабском и иврите. Понять же шумерский язык можно лишь благодаря тем самым словарикам, заботливо составленным писцами Нововавилонского царства. Этот язык, как, например, и язык басков, не похож ни на один ныне существующий. Это — отмершая ветвь лингвистического древа.
Однако и словари, это имеющееся у нас подспорье, наследие эпохи Навуходоносора, часто не могут помочь. Известный нам словарный запас аккадского языка далеко не так велик, как латинские или древнегреческие лексиконы. Поэтому переводчикам постоянно приходится просматривать уже расшифрованные фрагменты, сверяясь, в каком контексте употреблялись те или иные слова и обороты, чтобы удостовериться, правильный ли перевод фразы ими предложен. И закончены переводы будут еще не скоро.
