Вилла в Италии - Эдмондсон Элизабет (бесплатная регистрация книга TXT) 📗

— Я сегодня проснулся рано, — сообщил Люциус. — Меня разбудили голоса под окном. Довольно бездумно по отношению к другим. Если Мелдон и Хельзингеру охота просыпаться ни свет ни заря, хорошо бы они уходили болтать куда-то еще. Да и вообще не могу понять, зачем они поднялись так рано.

— Джордж страдает бессонницей. И в любом случае он встал бы рано, потому что собирался на мессу.

— Джордж — католик?

— Да.

— А Джессика?

Марджори пожала плечами.

— Она не пошла в церковь. С головой ушла в Данте. Я привезла с собой экземпляр «Божественной комедии» в переводе Дороти Сэйерс — поскольку я ехала на «Виллу Данте», это казалось уместным — и дала ей почитать «Ад».

Некоторое время оба работали молча. Потом Уайлд вновь нарушил молчание:

— Значит, Делия единственная, кто позволяет себе роскошь наслаждаться сном?

— Нет, она тоже встала. Видела ее на балконе, когда проходила мимо. Я ей помахала.

— Почему же вы не предложили спуститься и помочь?

— Потому что хотела побыть одна, а она и сама прекрасно видела, что я несу лопату. Если бы ей хотелось присоединиться, она сказала бы. Но с какой стати? Мы не на службе, это не наша святая обязанность, никто из нас не нанимался раскидывать эти камни, чтобы увидеть, как родник снова забьет из земли.

— Или что под камнями спрятан кодицилл.

— Об этом не может быть и речи. Как Беатриче Маласпина сюда забралась бы, чтобы его подсунуть? Если вас заботит кодицилл, вам следует быть внизу и искать его там, а не дробить здесь камни.

— Когда много рук, работа спорится.

— Эту работу руками все равно не переделать. Каторжный труд.

— И все-таки мне не верится, что Беатриче Маласпина не могла распорядиться расчистить этот завал.

— А кого она попросила бы? Пьетро? Ему, как вы верно отметили, никогда сюда не забраться — слишком хром. А в деревне, как вы также заметили, вовсе не осталось здоровых и крепких мужчин. Все уехали в Милан или в Америку, все до единого.

Поработали некоторое время в молчании.

— Вы научились так ловко копать у своего отца? — спросил Люциус, останавливаясь и опираясь на ручку кирки, чтобы передохнуть.

— Да. И еще я участвовала в археологических раскопках.

— Разве там пользуются не совочками и кисточками?

— Нет, когда нужный участок расположен на глубине нескольких футов. Они не зря называются раскопками.

— Может, мы тоже могли бы откопать античный горшок или даже пару?

— Я очень удивилась бы.

За два дня, прошедших с тех пор, как Делия открыла заблудившийся ручей, они сильно продвинулись в своих трудах. Ученый отдавал работе по нескольку часов кряду, трудясь в ровном, устойчивом ритме, весьма впечатлявшем Люциуса. Проклятие! Хельзингер, должно быть, лет на десять его старше, но не покрывается потом и ему не приходится останавливаться, чтобы перевести дух. Вот тебе и худосочные ученые.

— А Джордж изящнее вас управляется с киркомотыгой, — заметила Марджори, глядя, как Люциус машет своей киркой. — Действительно, как жаль, что мы не можем попросту взорвать все это.

Киркомотыга Уайлда соскочила с камня, который он атаковал. Американец поморщился и потер руку.

— А почему бы нам не оставить подковырки и просто не поладить? — Он взглянул на часы. — Я, однако, позавтракал бы. Интересно, Джордж уже вернулся? Бенедетта знала, что он собирается в церковь?

— Бенедетты сегодня здесь нет. Вероятно, тоже ходит к мессе, но в любом случае у нее выходной, так что сегодня мы предоставлены самим себе. Она оставила нам холодную закуску к ленчу, а на завтрак — что сами найдем, вероятно.

Но оказалось, что это не так. Накануне перед уходом итальянка накрыла стол в столовой, а Джордж нашел в городе функционирующую булочную. Делия, с помощью Хельзингера, сварила кофе.

— Это делается вот так, — говорил он. — Кофе сюда, а затем, как только закипит, вы переворачиваете, и пар проходит через кофейные крупицы.

— Весьма научно.

— Это очень хороший способ приготовления кофе. Запах кофе проистекает от ацетона, который испаряется при кипячении. Вот почему нельзя давать кофе кипеть.

Певица на миг испытала чувство вины, когда увидела Марджори, отправляющуюся ворочать камни. Но потом увидела Люциуса, шедшего в ту же сторону, и прижалась спиной к стене, чтобы он ее не заметил. Свифт не станет останавливаться, чтобы с ней поболтать, но Уайлд, с его безудержным оптимизмом и хорошими манерами, мог почувствовать себя обязанным завести разговор, а болтать ни с кем не хотелось.

Воздух был слишком теплым, утреннее небо обещало чудесный день. Лечь бы на пляже, без мыслей, без необходимости вести разговоры — только позволять теплу и свету проникать до самых костей. До самой души. Видит Бог, немного солнца душе не помешает. Если бы Делия могла отделить от себя эту аморфную субстанцию, в которую Джордж верил, а она нет, то с уверенностью могла бы сказать, что та зависла бы на ржавом крюке наверху, как безжизненная летучая мышь. Может, глядела бы на нее печальными глазами — живое предупреждение другим душам держаться от нее подальше.

Воэн даже вздрогнула от яркости этого образа, вторгшегося в ее умиротворенное состояние. Что же такое с душой? И почему ее душа должна быть чернее, чем у любого другого? Религиозный человек сказал бы «исполнена греха». Что ж, если верить отцу, человеческие существа были набиты грехом с момента их создания, но это всего лишь делало Делию одной из многих.

За ленчем Джессика была переполнена впечатлениями от Данте.

— Я и понятия не имела, что это так здорово, хотя и половины не понимаю. Вы знаете, кто все эти люди, о которых идет речь? — спросила она, обращаясь к Марджори.

— Почитайте комментарии.

— А следующая часть так же хороша? «Чистилище» звучит не так драматично, как «Ад».

— Дьяволу достались все лучшие песни, — заметил Люциус.

— Как в «Потерянном рае» Мильтона. Сатана действительно там солирует, — ответила писательница. — Что касается Данте, не знаю, вам нужно спросить какого-нибудь итальянца. Я читала «Чистилище», когда проходила стажировку по итальянской литературе, но нахожу его сравнительно скучным, и не очень далеко продвинулась с «Раем» — для меня он слишком католический. Извините, Джордж.

— Пожалуй, наши английские души не очень-то верят в очищение, — высказала предположение Делия, думая о летучей мыши. — А вот ваша душа, должно быть, в полном порядке после посещения церкви. Вы поняли что-нибудь?

— Месса служится на латыни, и хотя слова произносят немного иначе, католическая месса везде одинакова. Было грустно, однако, присутствовать на службе, когда в церкви одни лишь дети и старики.

— Если бы даже мужчины не уехали на заработки, их все равно не было бы в церкви, — заметил Уайлд.

— Почему же?

— Они все были бы коммунистами, а коммунисты не ходят в церковь. Коммунисты — атеисты.

Делия возмущенно уставилась на него:

— Откуда вы знаете? Как вы вообще можете делать такие огульные заявления? Разве коммунисты захватили в Италии власть?

— Еще нет, но хотели бы. — Американец помешал свой кофе. — Мы далеко не уедем с нашими кирками и лопатами. Думаю, надо испробовать кое-что другое. Как предложила Марджори.

— А что она предложила? — заинтересовалась Делия. — Бригаду рабов?

— Нет, динамит.

— Динамит? — живо отреагировал Джордж.

— Динамит?! А это безопасно? Ведь так можно разнести полгоры, — испугалась Джессика.

— Динамит? — переспросила сочинительница. Ее предложение взломать затор с помощью взрывчатки было сделано не всерьез. Она навидалась столько взрывов, что хватит до конца жизни. И у нее было ощущение, что хоть трезвый, практичный ум Люциуса и размышляет о динамите, этот парень тоже носит в себе воспоминания о военных взрывах, и, быть может, пострашнее, чем у нее.

В первые несколько дней лондонского блица [30]Свифт находилась в состоянии постоянного ужаса и смятения, трепеща при звуке каждого самолета над головой. Она отказывалась спускаться в убежище. Если ей суждено взлететь на воздух, пусть это будет в ее собственной постели, а не под землей.