Жонкиль - Робинс Дениз (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗

Всю дорогу в такси Жонкиль сидела рядом с маленькой продавщицей, засыпая ее вопросами о Роланде. И она узнала много такого, о чем прежде не подозревала: о его неизменной доброте и щедрости к тем, кому жилось тяжелее, чем ему; о его долгих изнурительных поисках ее, Жонкиль; о его любви, которую не мог погасить даже ее тяжелый, ожесточенный, нетерпимый характер.

И чем больше она слушала, тем более робкой становилась, тем больше сожалела о разлуке, которая была целиком на ее совести.

Он согрешил; он использовал ее любовь для того, чтобы отомстить своему дяде; он сильно согрешил, женившись на ней. Но он раскаялся, он полюбил ее в конечном счете. Какое она имела право судить и осуждать его?

Она думала о всех страданиях, через которые она сама прошла; о борьбе, которую вела с одиночеством без него; о ее горе, потому что она была так сильно разочарована и обманута в своем чувстве. Однако значительная доля вины лежала и на ней. Она должна была давно простить его. Теперь он заболел. Может быть, серьезно заболел. Может быть, уже слишком поздно сожалеть.

Внезапная боль сомнения и страха сжала сердце Жонкиль.

— О, Поппи! — воскликнула она, хватая руку девушки. — Ты думаешь, Роланд очень плох?

— Да, ему было скверно, когда я уходила, — сказала Поппи. — Он недоедал последнее время, я знаю, и тяжело работал целыми днями. Я думаю, он просто не в состоянии сопротивляться болезни.

Жонкиль с трудом проглотила ком, подступивший к горлу.

— Он должен поправиться, Поппи, — сказала она.

— Если вы будете около него, я надеюсь, что все будет хорошо, — сказала Поппи.

Эти слова, казалось, разбили сердце Жонкиль. Она отвернулась и расплакалась.

— О, Поппи, я сделаю все возможное, чтобы загладить свою вину. Только бы он поправился, — сказала она, задыхаясь. — Не думай, что я тоже не страдала. Я страдала. Я ужасно его любила, Поппи. Но он так обидел меня, он обманул меня. У меня, конечно, были основания быть безжалостной и гордой!

— Может быть, и были, — сказала Поппи. И внезапно у нее появилось чувство понимания, сострадания к этой тоненькой бледной девушке, плачущей здесь, в углу такси. Она неуклюже обняла Жонкиль.

— Бедняжка, — добавила она охрипшим голосом. — Не плачь. Еще не поздно все исправить, в конце концов. Я думаю, вы оба виноваты, но он такой замечательный, что я не могу понять женщину, которая выгоняет его.

Так все странно обернулось. Когда такси подъехало к скромному жилищу Роланда Чартера, Жонкиль, его жена, плакала в объятиях бедной Поппи Хендерсон.

Глава 20

Роланд Чартер, к сожалению, был не в состоянии осознать всей глубины любви, горя и боли раскаяния, которые расточались ему в этот важный период его жизни.

К тому времени, как появились Жонкиль и Поппи, он был в полубессознательном состоянии и бредил: грипп и малярия вонзили в него свои острые когти и не хотели выпускать его бедное тело. У него был сильный жар, и он испытывал невероятные мучения. Он лежал на своей неудобной узкой койке в безобразной маленькой спальне, которая была его домом с тех пор, как он покинул Риверс Корт в Новый год, и совершенно не понимал, кто за ним ухаживает и что с ним происходит.

Жонкиль уже без слез и совершенно успокоившаяся стояла у постели своего мужа (Поппи была рядом с ней) и смотрела на него. Он был подобен смерти. Она сразу почувствовала всю тяжесть его болезни, поняла, что он может умереть, и она никогда, никогда не сможет сказать ему, как горячо его любит, как остро нуждается в его любви.

Неудобная убогая комната, в которой он жил, потрясла ее: обставленная дешевой мебелью, но довольно чистая, комната буквально дышала холодом. Камин, скрытый за грязной бумажной ширмой, выглядел так, как будто в нем никогда в жизни не разводили огня. За потрепанными красными портьерами дребезжали стекла. Дверь скрипела, и из-под нее ужасно дуло. Постельное белье было явно не по размеру кровати.

Длинное исхудалое тело Роланда дрожало в приступе малярии.

— Он не может оставаться здесь, — сказала Жонкиль, поворачиваясь к Поппи. — В этом доме он никогда не поправится.

— Я поправилась, а мне было очень плохо, — сказала Поппи, пожимая плечами.

Жонкиль покачала головой и снова посмотрела на своего мужа. Его худое лицо пылало; глаза были широко открыты, остекленевшие, измученные. Он казался необычайно, трогательно молодым; темные кудрявые волосы были взъерошены, как у маленького мальчика. Он метался, стонал и что-то бормотал про себя. Взгляд Жонкиль упал на худое запястье, выглядывавшее из рукава пижамы. Он недоедал. Поппи была права. Как он может выдержать такой сильный приступ малярии и гриппа?

Жонкиль внезапно опустилась на колени около кровати. Она сняла шляпу и перчатки, положила прохладную руку на пылающий лоб Роланда. Страх и тревога охватили ее, когда она склонилась над ним. Вся прежняя страстная любовь, которую она вначале питала к нему, снова вспыхнула в ней. Он был болен, тяжело болен и нуждался в ней. И она пришла. Но, может быть, уже слишком поздно...

— Роланд, Роланд! — позвала она.

Он оттолкнул ее руку. Она положила ее снова, убрала волосы со лба.

— Роланд! — повторила она. — Роланд, я здесь! Это Жонкиль.

Он посмотрел на нее и не узнал. Поток бессвязных слов, почти невразумительных, слетал с его уст.

— Жонкиль... Ты нужна мне... Жонкиль, прости меня... о, Жонкиль, я сойду с ума, если не найду тебя...

Она склонилась над ним во внезапном проявлении любви, страстного желания помочь и твердила:

— Я здесь, Роланд, мой дорогой, я здесь! Ты не узнаешь меня?

Но он только продолжал бормотать, иногда смеялся резким, прерывистым смехом, который выворачивал ей сердце.

— Поппи... бедная Поппи... — слышала она его бормотание. — Бессмысленно любить меня, Поппи. Я никудышный... неудачник... Я потерял Жонкиль... Паршивая овца... Поеду в Африку...

Она обняла его за плечи и положила его голову себе на грудь. Порыв любви, муки, более острый, чем она когда-либо испытывала, охватил ее в это мгновение.

— О, Роланд, я люблю тебя, — прошептала она в отчаянии. — Роланд, не покидай меня, не покидай!

Поппи Хендерсон, которая молча наблюдала эту сцену, провела рукой по глазам. Она подошла ближе, чтобы дать несколько практических советов.

— Послушайте, не лучше ли послать за доктором, миссис Чартер? Мне кажется, ему очень плохо.

Жонкиль тихо опустила голову Роланда снова на подушку. Она встала и посмотрела на Поппи большими утомленными глазами.

— Поппи, мы не можем дать ему умереть, — сказала она. — Он должен иметь все, все самое лучшее.

— Не знаю, кто будет платить за это, — сказала Поппи угрюмо. — У него нет ни гроша.

— Но у меня есть, — сказала Жонкиль.

В первый раз с тех пор, как умер ее приемный отец, она вспомнила, что является наследницей Генри Риверса и обладательницей сотен тысяч фунтов. Нужно только обратиться к поверенным, и она сможет получить в банке любую сумму, какая ей нужна. Первый раз ей потребовались деньги — для Роланда. Когда — то это было наследство Роланда. Но теперь оно должно спасти Роланда. Бабушка одобрила бы это. Бабушка не дала бы Роланду умереть. Не даст и она, его жена.

— У меня есть деньги, — повторила она. — Столько, сколько я захочу. Об этом не беспокойся, Поппи. Послушай, ты должна пойти в ближайшую телефонную будку и вызвать лучшего врача в округе. Потом позвони, пожалуйста, миссис Поллингтон — ее номер найдешь в телефонной книге. Если она дома, скажи ей, что мисс Риверс — миссис Чартер — находится по этому адресу с мистером Чартером, что он опасно болен.

— Она знает, — сказала Поппи. — Я же была у нее перед тем, как ехать к вам.

— Тогда попроси ее приехать сюда ко мне сейчас же, — сказала Жонкиль. — Она — наш друг, Поппи. Она приедет.

Поппи убежала. У нее было только одно желание: помочь выкарабкаться человеку, который спас ей жизнь. И она больше не испытывала горечи, не чувствовала гнева из-за жены Роланда. Миссис Чартер прикладывала все усилия, чтобы спасти его, и это было все, чего хотела Поппи.