Янтарные глаза одиночества - Землякова Наталия Геннадьевна (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
– Нет, не надо. Я сейчас, я быстро, – ответил Глеб и пошел к цветочному ларьку.
«Не понял, что я расстроилась, решил, что деньги ему на цветы дать хочу», – подумала Мишель, небрежно застегнула сумку и пошла навстречу Джулии. Она боялась, что если не поспешить, то певица, чего доброго, начнет раздавать насильно автографы людям, которые даже не замечали ее присутствия в зале прилета.
– Джулия, добрый день, меня попросили вас встретить.
– О, долетела я прекрасно! – промурлыкала Джулия. – Пилот был такой чудесный, что даже пустил меня в кабину. Он, оказывается, обожает мои песни. Представляете?
«Она не только не видит, что происходит вокруг, но и ничего не слышит», – догадалась Мишель, но виду не подала.
– Конечно, тяжело все время быть в центре внимания. Но что поделать, это же моя публика, я должна уделять ей внимание. Вот и Андрюша мне всегда об этом говорил, особенно в те годы, когда мы…
– Джулия, это вам! – как из-под земли вырос Глеб, который улыбался не менее лучезарно и эффектно, чем певица.
«Им надо в рекламе зубной пасты вместе сниматься», – с неприязнью подумала Мишель, но попыталась тоже улыбнуться – так сказать, в унисон. Но у нее получилось плохо. И самое неприятное, что Глеб, кажется, заметил раздражение Мишель.
Она ревновала. Но к кому? Она и сама не знала. Ей не понравилось, что Глеб бросился за цветами для Джулии. Еще меньше ей нравилась фраза: «Андрюша мне всегда об этом говорил, особенно в те годы…» В какие годы? Что их связывало? Что могло быть общего у преуспевающего композитора и популярной певички? Наверняка не только песни.
– А Андрюша не приехал? – капризно, как маленькая девочка, спросила Джулия.
– Нет, – слишком резко ответила Мишель, но не удержалась от вопроса: – А что, должен был?
– Вообще-то он обещал… – протянула неуверенно Джулия и, кажется, сама в этот момент засомневалась, когда это он обещал: вчера, год назад или «в те годы»?
– А где все ваши вещи? – поинтересовался Глеб.
У Джулии вообще не было никакого багажа – только черная бархатная, вышитая золотыми нитями сумочка. Скорее всего, вечерняя.
– О! Я давно не вожу с собой ничего! – воскликнула певица. – Зачем? Ведь все можно купить на месте. Тем более в Берлине. Там все такое красивое, такое модное. Конечно, в Париже вещи изысканнее, но мой гастрольный тур начинается на этот раз в Берлине. Но может, это и к лучшему, ведь меня там ждут мои самые преданные поклонники. А я должна уважать их, потому что…
– Потому что так говорил Андрей, – прервала ее Мишель, понимая, что если Джулию не остановить, то они до утра будут стоять в зале прилета и слушать про «армию поклонников». – Я думаю, нам пора ехать, а то скоро стемнеет.
Джулия молча взяла Глеба под руку и направилась к выходу.
«Обиделась», – подумала Мишель, идя следом и глядя в их спины. Но певица вдруг обернулась и произнесла почти величественно:
– Да, вы правы. Лучше все-таки найти минутку и слетать в Париж. Там вещи действительно красивее.
«Господи! Она вообще не слышит того, что ей говорят», – подумала Мишель.
Но может, это и к лучшему?
Впрочем, Мишель была безразлична и сама Джулия, и ее полная изолированность от реального мира. А вот смотреть, как Джулия и Глеб вместе выходят на улицу, – неприятно. Но она не могла не признать, что вместе они смотрятся отлично – хрупкая девушка с распущенными по плечам кудрявыми волосами и крепкий мужчина в кожаной куртке. Да, это было банальное соединение – мужского и женского, сильного и слабого. Но Мишель вдруг подумала, что, может быть, именно в этом союзе и заключен главный секрет спасения? Может, именно так и нужно? Стать кудрявой блондинкой, найти себе сильного мужчину в кожаной куртке и крепко в него вцепиться, чтобы не упасть? Мишель не сомневалась, что без поддержки Глеба певичка Джулия тут же поскользнется на бетонном полу и упадет под аплодисменты пассажиров. Разве можно не заметить падение своего бывшего кумира?
Мишель взглянула на электронное табло вылета. Ей показалось, что там отчетливо написано яркими светящимися буквами: «Я адвокат, я знаю, как легко ломаются люди». Господи! Неужели безумие так заразно? Мишель потрясла головой – совсем как Джулия, как будто у нее тоже были роскошные светлые кудри, а не отливающие цветом горького шоколада прямые пряди волос.
Надпись на табло исчезла. Впрочем, Мишель не сомневалась, ее там никогда и не было. «Надо бы поменьше за компьютером сидеть, а то еще не такое привидится».
Но кто это сказал? «Я адвокат. Я знаю, как легко ломаются люди». Отец? Наверное. Она не знала другого адвоката, кроме Александра Генриховича. Но не могла вспомнить, когда и в какой ситуации слышала эту фразу от того, кого долгие годы считала своим отцом. «А вдруг он такого не говорил? – вдруг осенило Мишель. – Вдруг я это сама придумала, но по привычке приписала авторство отцу? Или все-таки это его фраза? Как бы узнать?» Она взглянула на пол и увидела, что кое-где бетон пошел глубокими трещинами. «Нарушена технология залива», – сказал бы Кирилл Высоковский. Но Мишель знала, что дело не в этом. Вернее, не только в этом. Все гораздо проще. Ломаются не только люди. Ломается даже бетон.
Они на удивление быстро доехали до дома. Джулия бесконечно что-то ворковала. Глеб молча вел машину. Мишель смотрела в окно и любовалась тем, как живописно смотрятся на фоне темнеющего осеннего неба почти черные силуэты деревьев. Из-за приезда Джулии все пошло не по плану. И она, к сожалению, не успела поучаствовать в торгах, призом в которых должна была стать шуба такого же темно-коричневого цвета, как и стволы прибалтийских лип, посаженных вдоль дороги еще до войны. Но почему-то Мишель это совсем не расстроило. И дело даже не в том, что подобная шуба уже была в ее коллекции. Просто сегодня, судя по всему, был не совсем подходящий день для того, чтобы выходить на охоту.
Ночью Мишель проснулась от воя. Как будто под покровом ночи в дом пробралось раненое животное. У Мишель от ужаса тут же заледенили руки и ноги, но, набравшись смелости, она встала, набросила халат и вышла из своей комнаты.
На первом этаже горел свет. Возле стеклянного стола стоял Сава и что-то сосредоточенно искал в большой коробке.
Раненое животное, спрятавшись под крышу, уже не выло, а громко всхлипывало.
Мишель неслышно спустилась по лестнице и подошла к Саве.
– Что-то случилось? Могу помочь?
– Можешь, – не оборачиваясь, ответил Сава. – Не мешай пока. Но не уходи. Вдруг еще пригодишься.
Голос Савы звучал непривычно жестко и властно. Он что-то долго искал в коробке, но, видимо, не нашел, потому что громко выругался. Раньше он никогда не матерился в присутствии Мишель. Значит, в доме происходило действительно что-то ужасное. Но рядом с Савой стало как-то спокойнее. Из человека, прыгающего, как мяч, и рассыпающего шутки направо и налево, он моментально превратился в того самого тигра, о котором совсем недавно рассказывал поварихе. И пусть на весь дом выло и захлебывалось в рыданиях раненое животное, Мишель почувствовала, что на этот раз у них с Ниной Ивановной есть надежный защитник. «Сбитый летчик». Кумир прошлых лет. Сильный и смешной человек, без которого они сейчас бы умерли от страха.
Мишель заметила в углу дивана испуганную тень, которая еле слышно что-то шептала. Что именно – можно было лишь догадываться. Наверное, «Господи, спаси и сохрани!». А о чем еще могла молить Нина Ивановна? Но Мишель понимала, что просить даже Господа бога сейчас не время. Она должна помочь Саве. Известному артисту, который когда-то способен был покорять миллионы слушателей, а сейчас его задача – победить чудовище.
– Говорил я Настьке, – почти рычал Савва, – не надо было Джулию сюда привозить. Но они все боятся.
– Чего? – удивилась Мишель. – Разве есть что-то страшнее этого ночного кошмара?
– Чего-чего! Правды! Что все узнают, что Джулька совсем безнадежна, что без таблеток и шагу сделать не может. А они что-то мудрили, путали следы, выбрали не прямой рейс, чтобы папарацци ее не настигли. Какие папарацци? Кому она нужна? Да она на куски скоро развалится, как фарфоровая кукла!
