О чём молчат женщины - Винтер Трейси (бесплатные версии книг TXT) 📗
Клод несколько мгновений помолчал, перед тем как продолжить:
— Почему ты так уверена, что граф Дашков оставит тебя в покое, если ничего не узнает о ребенке?
— Потому что у него не будет оснований требовать встреч со мной.
— Ты так уверена в себе?
Арлетт кивнула головой, бросив печальный взгляд на свои руки, где могло быть прекрасное кольцо, подаренное Сергеем. Она тщательно упаковала его, написала на коробочке адрес и отнесла в русское посольство, попросив, чтобы послание вручили лично графу Дашкову в Петербурге. Ее весьма вежливо заверили, что это будет сделано безотлагательно.
Голос Клода вторгся в ее размышления:
— Пока ты строила свои планы, я тоже не сидел сложа руки и кое-что придумал. Тебе нет необходимости покидать Дом Фере.
Арлетт удивленно подняла голову.
— Но ты же боишься скандала. Я думала, что буду уволена в ту же секунду, как только сообщу о моей беременности.
Клод продолжал говорить, словно не услышал сказанного сестрой:
— Я полагаю, ты хотела бы родить там, где тебя никто не знает. Но я не хочу, чтобы роды принимала какая-нибудь неуклюжая сельская повитуха. Этот ребенок слишком важен для будущего Дома Фере. У меня есть предложение. Ты поедешь на мою тосканскую виллу Сан Джорджо. Управляющий и его жена позаботятся о тебе. Кроме того, там есть местный доктор, он все еще практикует в близлежащем городке Ливорно, я надеюсь, он позаботится, чтобы ты удачно разрешилась от бремени.
Арлетт поразило, как много и подробно продумано без ее участия. Она почувствовала, что не может сопротивляться.
— Думаю, это разумное предложение, и я отправлюсь туда.
— Ну конечно! — Клод понял, что одержал верх и продолжал наступать: — Можешь сразу ехать в Италию. А твое отсутствие я объясню тем, что ты имела в Лондоне большой успех и теперь находишься в специальной поездке по ряду стран, чтобы выяснить, где можно открыть ювелирные магазины Дома Фере. Многим известно — меня давно интересует эта идея, и я часто о ней упоминаю.
— Какие ужасные увертки, — с отвращением прошептала Арлетт.
— Все это делается ради твоего ребенка. Не ради тебя! — резко сказал Клод и с удовлетворением заметил, что на какое-то время ему удалось подавить сопротивление сестры.
Арлетт чувствовала, как превращается в пешку в руках Клода. Но она согласилась участвовать в спектакле, режиссером которого был Клод. Благополучие еще не рожденного малыша представлялось ей самым важным.
— Кроме того, будет разумно хотя бы на некоторое время оставить его на вилле, — продолжал убеждать Клод.
В намерения Клода входило как можно дольше продержать малыша в Италии, но он понимал, что полностью открывать Арлетт свои планы небезопасно.
— Итальянцы любят детей, особенно младенцев. Бог их знает, почему. Национальная черта, по-видимому.
Арлетт вскочила, пытаясь вырваться из-под власти железной логики Клода и хоть в чем-то настоять на своем.
— Я никогда не отдам своего ребенка незнакомым людям!
— Ну, конечно же, нет! Но супруги Гоцци станут самыми близкими людьми для тебя, когда ты проведешь с ними несколько месяцев и поймешь, какие они милые и добрые. — Клод поднялся и нежным, осторожным жестом обнял сестру за талию, понимая, что должен быть крайне осторожен, иначе Арлетт заартачится и все испортит. — Кроме того, дорога до Италии занимает не так уж много времени. Прекрасные поезда… Как только у тебя возникнет желание повидаться с малышом, я сразу же отпущу тебя.
Это было обещанием, которое Клод вовсе не собирался выполнять, ибо считал: чем меньше Арлетт будет видеться с ребенком, тем лучше. Но пока пытался кружить сестре голову самыми радужными надеждами.
— Вначале мы отдадим малыша в монастырскую школу, где он получит начальное образование. Потом в привилегированный частный пансион во Франции, и, наконец, подготовим к блестящей карьере в Доме Фере с перспективой со временем стать его владельцем или владелицей. Что может быть лучше?
Арлетт прижала ладони к вискам, полная сомнений и все же благодарная Клоду.
— Прости, но я чувствую себя сейчас не в состоянии принимать какие-либо решения и давать обещания.
— А я и не требую, — весело согласился Клод. — Сейчас нервное напряжение может помешать тебе принять действительно продуманные решения. Не торопись. Доверься мне. Все, о чем я прошу — всегда помни, что мы с тобой брат и сестра и можем, вернее, должны поддержать друг друга в этот кризисный период. Хорошенько обдумай все, пока будешь нежиться под итальянским солнышком.
Затем он привел последний довод, сокрушивший, по его мнению, остатки сомнений Арлетт:
— Граф Дашков никогда не найдет твоего ребенка на вилле, если и в самом деле возвратится в Европу. Можешь быть в этом уверена.
В течение следующей недели все знакомые Арлетт узнали от Клода о важном поручении, которое девушка должна выполнить для Дома Фере. Но в Сан Джорджо управляющий и его жена получили информацию об истинной причине ее визита.
Перед тем как уехать из Брюсселя, Арлетт написала Джулии, не уточняя причин, что уезжает ненадолго, и просила не беспокоиться. Было решено, что Клоду она будет писать до востребования на одно из почтовых отделений Брюсселя.
Во Флоренции Арлетт пересела в поезд до Ливорно, а затем на остаток пути наняла экипаж. Это было неторопливое путешествие по извилистой пыльной дороге, окруженной прелестным сельским пейзажем.
Вилла Сан Джорджо оказалась не скромным домиком, как она представляла, а настоящим маленьким дворцом с фасадом, богато украшенным балконами и статуями в нишах. Арлетт вспомнила, что покойный Мишель де Фере был богатым человеком, стремившимся получить от жизни все самое лучшее. Вилла буквально покорила девушку. Прекрасно, что именно здесь прозвучит первый крик ее ребенка!
Приближающийся экипаж на вилле заметили задолго до того, как он въехал в ворота. Когда кучер остановил лошадь, управляющий Антонио Гоцци и его жена Кандида уже ожидали гостью на ступеньках при входе в дом.
— Добрый день, синьорина, — произнесли они одновременно.
Антонио — мужчина крепкого сложения и добродушного вида с веселым взглядом добрых глаз, а его жена — пухленькая итальяночка с видом заботливой мамаши огромного семейства, круглолицая, улыбающаяся, с гладкими черными волосами, собранными в узел на затылке.
Кандида показала Арлетт виллу. В спальне ее восхитил расписанный фресками потолок и херувимы, держащие гирлянды над причудливо украшенным изголовьем кровати. Кандида показала еще одну спальню, попроще, с узкой постелью. Эта комната предназначалась для родов.
За первые недели, проведенные на вилле, Арлетт завершила несколько новых моделей украшений и сразу же отослала Клоду и несколько раз съездила в Ливорно. Она посетила доктора, который должен был принимать роды. Доктор был очень внимателен и серьезен, что несколько ее успокоило.
— Больше двигайтесь: ежедневные прогулки рано утром и не очень поздно вечером, если, конечно, не будете чувствовать себя слишком усталой. В полдень, во время сиесты, — обязательный отдых. Хорошее питание, но без излишеств, и забудьте, пожалуйста, эти старушечьи сказки насчет еды за двоих.
Девушка с удовольствием выслушала советы доктора. Арлетт вполне устраивал отдых на вилле. Она работала над новыми моделями украшений, завершая их с завидной для ее положения регулярностью. Кроме того, готовила одежду для новорожденного и кое-что для себя, так как ее фигура менялась с каждой неделей.
Когда ей стало трудно ездить в Ливорно, доктор начал сам приезжать на виллу.
В отличие от школьных лет, когда письма от Клода приходили довольно редко, теперь Арлетт получала их регулярно — брат стремился держать ее в курсе всех событий Дома Фере. При этом личная информация была сведена к минимуму. Однажды Клод прислал восторженное письмо с известием, что модели последней коллекции Арлетт произвели настоящую сенсацию и даже парижские модницы атакуют Дом заказами. К этому времени Арлетт уже четыре месяца жила на вилле и была на седьмом месяце беременности.
