Мираж - Хашогги Сохейр (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
А сам Али, пользуясь своим происхождением, беззастенчиво использовал придворное влияние, дворцовые сплетни и неисчерпаемые богатства своего отца.
Неприязнь между Али и Маликом, причиняя Амире душевные страдания, имела, однако, и свои положительные стороны. Стоило Амире сказать мужу, что она собирается к Малику, как она получала увольнительную на весь вечер.
Несколько часов спустя Амира сидела в открытом кафе. Синее небо, теплое ласковое солнце — день был чудесный.
— Интересно, что бы стало с нами, — спросила Амира, — не будь у нас денег?
— Мы были бы бедняками, разумеется, — с улыбкой отвечал Филипп. Его ладонь лежит на руке Амиры. — Впрочем, это касается только вас. Я же всего-навсего простой деревенский врач. Наношу визиты больным и исправно плачу налоги во французскую казну.
Амира лукаво улыбнулась в ответ. Она-то прекрасно знала, что эти «визиты» частенько начинались с полетов в Эр-Рияд, Маскат или Амман.
Но думала Амира в этот момент вовсе не о визитах. В ее воображении рисовались другие картины: по мановению волшебной палочки она освобождается от Али, от всех его денег и окружения. Теперь Амира просто женщина — свободная женщина, она сидит в бистро на левом берегу Сены с человеком, которого обожает.
За несколько месяцев, прошедших после их первой встречи, Амира урывками виделась с Филиппом всего несколько раз — то в аль-Ремале, то на приемах в парижском посольстве. Но все это время француз незримо присутствовал в ее жизни, врываясь в сны и фантазии женщины. Сколько раз, стараясь заснуть в холодной, одинокой постели, представляла себе Амира, как сидит она вот так, за одним столиком, с голубоглазым нормандцем и ласковый ветерок с Сены треплет его слегка тронутые сединой волосы.
«Неужели так любят мужчину? Значит, это то самое чувство, ради которого Лайла рискнула жизнью и в конце концов потеряла ее?»
— Скажите мне, каково ходить в чадре? — внезапно спросил Филипп. Глаза его были абсолютно серьезны.
— Я ненавижу чадру и всегда ее ненавидела. Одно время мне казалось, что я к ней привыкла, но сейчас я с содроганием думаю, что мне придется снова ее надеть, вернувшись домой.
— Я понимаю, что у вас нет выбора. Но есть ли какое-нибудь обоснование необходимости чадры? Я имею в виду религиозное обоснование.
— Ну, муллы утверждают, что ношение чадры предписано Кораном, но моя золовка говорит, что в Книге написано только, что и мужчины, и женщины должны быть скромными, и не более того. Очевидно, носить чадру стали сначала женщины-аристократки и жены богачей, чтобы отличаться от простолюдинок и жен бедняков. Мунира утверждает, что мужчины используют чадру, чтобы разъединить женщин и превратить их в бесправных, бессловесных существ. — Амира попыталась улыбнуться: она вовсе не была уверена в абсолютной правоте Муниры.
Филипп слушал ее с неподдельным вниманием. Наверное, так слушал бы он своего коллегу, описывающего симптомы неизвестной доселе болезни. Французу вообще была свойственна эта манера — внимание к собеседнику, эта черта поразила молодую женщину еще во время их первой встречи в аль-Ремале. Это совсем не значило, что Филипп не умел принимать менторский вид. Нет, он охотно исполнял роль наставника, когда того требовали обстоятельства. Именно он советовал Амире, какие книги по биологии ей следует читать, а какие уже устарели. Вместо популярных брошюрок он присылал ей ценные, стоящие руководства и учебники. Однажды, когда она пожаловалась Филиппу, какой скучной ей кажется химия, он напомнил слова Фрейда о том, что будущее за химическими препаратами. Но если речь шла о вещах, в которых Амира понимала больше, он слушал молодую женщину, как учителя прилежный ученик.
Золотое сияние дня постепенно уступало место вечерним сумеркам. Драгоценные часы свободы неумолимо текли сквозь пальцы. Амира и Филипп говорили без умолку, перескакивая с одной темы на другую, лихорадочно желая продлить свидание и оттянуть неизбежное расставание. Филипп решился на шутку — прощание затягивалось.
— Вчера я был в магазине и увидел там черный шелковый шарф, — произнес он с улыбкой. — Я взял его с полки, обернул вокруг лица и походил по магазину. Знаете, оказалось, что сквозь шелк можно вполне прилично все разглядеть. Правда, продавщица встревожилась не на шутку. Не купи я этот шарф, она, без сомнения, вызвала бы «скорую помощь».
Филипп, немного отвернувшись и продолжая улыбаться, прищурился. Косые лучи заходящего солнца высветили лучик морщинок в уголках его глаз.
— Мне очень хотелось понять, каково это — ходить в чадре.
Амира потянулась к Филиппу, и вдруг они… приникли друг к другу в долгом поцелуе. Женщине хотелось, чтобы этот миг длился вечно.
Оторвавшись от Амиры, Филипп посмотрел на нее взглядом, вынести который было выше ее сил.
— Я живу неподалеку, — тихо, почти шепотом, сказал Филипп. — Ты пойдешь ко мне?
Каждая клеточка ее тела кричала: «Да!» Но Амира лишь склонила голову и слегка отвела ее в сторону. Этот жест можно было толковать как угодно, но Филипп понял все без слов.
Прикрыв веки, Амира в это время представила себе тело Лайлы, содрогающееся под ударами бесчисленных камней.
Молчание Амиры было слишком красноречивым. Филипп тронул ее за руку.
— Ты права, я все понимаю.
Они ступили на порог, приоткрыли дверь и увидели за ней прекрасный, но таящий множество опасностей сад. Филипп и Амира решили закрыть дверь, не поддавшись искушению.
— Но мы все равно остаемся друзьями, — промолвил Филипп.
— Навсегда, — добавила Амира. «Больше, чем друзья», — мысленно продолжила она. Родственные души. Она представила себе, как в незапамятные времена в бескрайнем космосе произошла чудовищная катастрофа, разбившая единое целое на две безутешные половины.
Может быть, так образуются черные дыры, о которых с такой страстностью, рожденной ледяной логикой их науки, спорили студенты астрономического факультета Сорбонны.
Ночной гость
По возвращении в аль-Ремаль Амира только и думала, что о Париже и Филиппе. Обыденность жизни душила, словно удавка. Единственной отрадой был сын, Карим. Но… повседневность затягивает в свои прочные сети. Прошло несколько недель, и стоячее болото дворцового бытия с головой засосало Амиру. Образ Филиппа потерял былую яркость и поблек, как блекнут в семейных альбомах дорогие сердцу фотографии, к которым изредка тайком обращаешься.
Но что-то необратимо изменилось в душе молодой женщины, Амира отчетливо это ощущала. Мимолетный аромат любви, который она успела вкусить, не давал ей покоя, так тревожит запах пищи голодного нищего. Но Амире хотелось большего.
В ней проснулось желание, которое принцесса аль-Рашад тщетно старалась подавить. Снова и снова пыталась Амира убедить себя в том, что, хотя ее муж перестал обращать на нее внимание, ее жизни во дворце могли бы позавидовать тысячи женщин аль-Ремаля. Конечно, женская половина дворца больше походила на монастырь, но это была роскошная обитель.
Стены были увешаны картинами, которыми Амира восхищалась в детстве, рассматривая книги мисс Вандербек. Надо честно признаться, большинство картин были абстрактными. Королевская семья была обязана придерживаться запретов, которые Коран налагал на изображения людей и животных, но сами картины были чудесны, и Амира могла самозабвенно, часами разглядывать их. Если на принцессу вдруг находило, она могла капризно потребовать смены своего гардероба, и, как по мановению волшебной палочки, на следующий день во дворец являлись люди от Пьера Кардена, Сен-Лорана или Живанши с пространными каталогами и образцами, портными и манекенщицами.
Али страдал многими недостатками, но его нельзя было упрекнуть в скаредности. В день первой годовщины их свадьбы Али позвал жену на мужскую половину. За столом в гостиной сидели какие-то родственники принца и двое мужчин в европейских костюмах. Али представил их как представителей ювелирной компании «Гарри Уинстон». Мужчины словно только ждали сигнала, они раскрыли дюжину коробочек, в котором на черном бархате сверкали изумительные бриллианты.
