По воле судьбы - Маккалоу Колин (читать книги онлайн без TXT) 📗
— Утрачены все протоколы Сената! — продолжал жаловаться Катон. — И речи великого Цензора обратились в ничто.
— Зато, по крайней мере, нам теперь не грозит засилье вольноотпущенников.
Для сенаторов Рима это было единственным утешением.
То же самое думал и Луций Домиций Агенобарб, взявший в жены сестру Катона и отдавший некогда за Бибула одну из своих сестер. Короткий, коренастый, без единого волоска на гладком лоснящемся черепе, он не обладал ни напористостью одного из поджидавших его друзей, ни острым умом второго, но был невероятно упрям и безгранично предан boni — «хорошим людям», ультраконсервативной фракции Сената.
— До меня только что дошел потрясающий слух! — сообщил он, задыхаясь.
— Какой? — равнодушно спросил Катон.
— Что Милон был в Риме во время пожара!
Оба друга уставились на Агенобарба.
— Не может быть, у него не хватило бы смелости, — промямлил Бибул.
— Но мой информатор клянется, что видел его на Капитолийском холме. И в доме его потом кто-то возился. Явно не слуги.
— Кто же подбил его на убийство? — спросил вдруг Катон.
— А была ли в том нужда? — удивился Агенобарб. — Он и Клодий всегда были врагами.
— Но до убийства не доходило, — сказал Бибул. — Кажется, я могу назвать подстрекателя.
— И кто он? — спросил, встрепенувшись, Агенобарб.
— Разумеется, Помпей. А за ним стоит Цезарь.
— Но это ведь сговор! — ахнул Агенобарб. — Помпей, конечно, дикарь, но дикарь осторожный. Цезарь сейчас в Галлии, а Помпей досягаем. Зачем бы ему себя так подставлять?
— Если нет доказательств, о чем ему беспокоиться? — бросил с презрительной миной Катон. — Он публично порвал с Милоном больше года назад. С этой стороны к нему не подъедешь.
— Вот-вот, — улыбнулся Бибул. — И приручить пиценского дикаря становится нашей первостепенной задачей. Если он так выкладывается для того, кто от него далеко, подумайте, что он может сделать для тех, кто с ним рядом! Где Метелл Сципион?
— Заперся в своем доме, после того как к нему пришли с фасциями.
— Тогда, — сказал Катон, — мы войдем к нему со двора.
После сорока лет крепкой дружбы Цицерон и Аттик поссорились. Цицерон, всегда побаивавшийся активности Публия Клодия, воспринял весть о его смерти с восторгом, а Аттик искренне горевал.
— Я не понимаю тебя, Тит! — кричал Цицерон. — Ты один из самых влиятельных всадников в Риме! Ты огребаешь проценты с каждого римского предприятия, Клодий бы уничтожил тебя! А ты скорбишь по нему, как по близкому человеку! Я вот не скорблю! Наоборот, я рад!
— Никто не должен радоваться преждевременной потере Клавдия Пульхра, — твердо сказал Аттик. — Он был братом одного из моих самых дорогих друзей, Аппия Клавдия. Он был умен и достаточно образован. Мне очень нравилось бывать в его компании, и я буду скучать без него. И мне жаль его маленькую жену, которая очень любила его. — Костлявое лицо Аттика стало задумчивым. — Страстная любовь редко встречается, Марк. Она не заслуживает, чтобы ее обрывали в самом расцвете.
— Фульвия? — взвизгнул в ярости Цицерон. — Эта вульгарная шлюшка? Имевшая наглость брюхатой являться на Форум и костерить противников своего муженька! Стыд, да и только! О, Тит, перестань! Она, возможно и внучка Гракха, но Семпронии и Фульвии вряд ли ею гордятся!
Аттик вдруг сжал губы и встал.
— Иногда, Цицерон, ты ведешь себя как махровый ханжа! Ты должен быть осторожен: за твоими арпинскими ушами все еще торчит солома! Ты хуже грязной сплетницы с окраины Лация и даже не помнишь, что ни один Туллий не осмеливался сунуть нос в Рим, когда Гай Гракх держал в руках Форум!
И он покинул гостиную, оставив хозяина в совершеннейшем изумлении.
— Что с тобой? И где Аттик? — пролаяла с порога Теренция.
— Думаю, побежал к Фульвии, чтобы плясать перед ней.
— Но она ему всегда нравилась. Хотя бы за то, что с пониманием относилась к его пристрастию к молодым паренькам.
— Теренция! Аттик женат, у него есть ребенок!
— И какое это имеет отношение к ценам на рыбу? — строго вопросила Теренция. — Право, Цицерон, ты стареешь.
Цицерон вздрогнул, поморщился, но ничего не сказал.
— У меня есть к тебе разговор.
Он показал на дверь своего кабинета.
— Пройдем туда? Там нас не услышат.
— Мне все равно.
— Тогда, может быть, останемся здесь, дорогая?
Она бросила на него подозрительный взгляд, но решила ссоры не затевать.
— Туллия хочет развестись с Крассипом.
— Ну что там опять случилось? — раздраженно поморщился Цицерон.
Некрасивое лицо Теренции сделалось совершенно непривлекательным.
— Бедная девочка совсем извелась, вот что случилось! Крассип относится к ней, как к собачьему дерьму, в которое нечаянно вляпался! И где те надежды, что он подавал? Он лентяй и дурак! Это же ясно. Хотя ты этого почему-то не понимаешь.
Цицерон нервно потер руками лицо.
— Теренция, я давно знаю, что он — полный ноль, но этот развод снова ввергнет меня в большие финансовые проблемы. Шутка ли, собрать Туллии очередное приданое? Крассип ведь не отдаст полученные от меня деньги. Сотни тысяч сестерциев пропадут, а девочке одиночество ни к чему. Разведенка в Риме — мишень для сплетен!
— А я и не говорю, что она хочет жить в одиночестве, — с загадочным видом проговорила Теренция.
Цицерон, думая о приданом, не вник в подоплеку этого замечания.
— Ах, она очень хорошая девочка и, к счастью, весьма привлекательная. Но кто к ней теперь посватается? После двух мужей в свои двадцать пять она так и не родила. Теренция, слушай, она у нас не бесплодна?
— В этом отношении у нее все в порядке, — уверенно заявила Теренция. — Пизон Фругий был так болен, что совсем обессилел, а Крассип сам не хочет детей. Туллия нуждается в настоящем мужчине. — Она неожиданно фыркнула. — Тогда наша девочка наплодит ребятишек больше, чем я.
Цицерон не услышал насмешки, он вдруг вспомнил одно имя. Почему — непонятно. Просто вспомнил. Стопроцентный патриций, богач. И уж наверняка горазд на все прочее.
Он просиял, забыв и об Аттике, и о Фульвии.
— Я знаю такого человека! Не нуждающегося в солидном приданом! Это Тиберий Клавдий Нерон!
Тонкогубый рот Теренции округлился.
— Нерон?
— Нерон. Он очень молод, но метит в консулы.
— Бред! — прорычала Теренция и ушла.
Цицерон пораженно мотнул головой. Да что с ним сегодня? Что стряслось с его золотым языком? Он никого не может ни в чем убедить. Это все Клодий.
— Это все Клодий! — сказал он вошедшему Марку Целию Руфу.
— Я знаю, — усмехнулся Целий, обнимая друга за плечи. — Почему ты не в кабинете? Или твое вино уже здесь, а не там?
— Нет, оно там, — облегченно вздыхая, сказал Цицерон.
В кабинете он наполнил волшебным напитком две чаши, добавил в них воды и спросил:
— Что привело тебя? Тот же Клодий?
— Отчасти, — ответил Целий, смакуя разбавленное вино.
Говоря языком Теренции, он тоже был настоящим мужчиной. Высоким, достаточно красивым и достаточно мужественным, чтобы привлечь к себе сестру Клодия Клодию и удерживать ее в течение нескольких лет. А потом — оттолкнуть, чего Клодия ему не простила. В результате был громкий суд, но Целия защищал Цицерон. Он столь красочно описал скандальное поведение потерпевшей, что жюри с удовольствием отмело все обвинения в адрес ответчика, отчего пришел в ярость уже Публий Клодий, но ничего с этим поделать не мог.
В этом году он был плебейским трибуном в коллегии, которая в большинстве своем выступала за Клодия и против Милона. Но Целий упорно стоял за Милона.
— Я видел Милона, — сообщил он, устроившись удобнее.
— Это правда, что он опять в городе?
— Да. Залег на дно и выжидает, в какую сторону подует ветер. И очень недоволен Помпеем, покинувшим Рим.
— Всех, с кем я говорил, удручает смерть Клодия.
— Меня — нет! — резко ответил гость.
— Хвала богам! — Цицерон покрутил в чаше вино, посмотрел на него, вытянул в трубочку губы. — И что Милон намеревается делать?
