Сладкий плен его объятий - Хоукинз Александра (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Я думала, это мама пришла меня отругать.
— Нет, — пробормотала Девона, пытаясь определить, какое отношение к семейству Типтонов имеет это дружелюбное дитя. — Меня зовут Девона Бидгрейн. Ой... — Она засмеялась и махнула рукой. — Уже нет. Я Девона Уаймен, жена твоего брата. Рейн ведь твой брат, не так ли?
Девочка отвернулась. Ее лицо побледнело.
— Лорд Типтон здесь? Он никогда сюда не приезжает.
Она сделала шаг в сторону лабиринта.
— Жаль, что дела задерживают его в Лондоне, — солгала Девона, беря под руку свою золовку и не давая ей возможности скрыться в лабиринте. — Мы только недавно поженились, и, думаю, ему захотелось похвастаться своей семьей.
И у брата, и сестры были светло-голубые глаза. Их сходство стало еще более заметным, когда девочка недоверчиво фыркнула.
— Держу пари, вы недавно знаете лорда Типтона, если верите в это. Вы с ним сбежали? Мы с мамой не видели объявления о предстоящем бракосочетании.
— Не было никакого объявления, — призналась Девона, прикидывая, что можно сообщить этой девочке, а о чем следует умолчать. — Мы отправились в Гретна-Грин. Будет о чем рассказать детям.
Если они с Рейном останутся мужем и женой.
Девона увидела скамейку, с которой открывался вид на сад, и села, увлекая девочку за собой, пока та не придумала причины, чтобы сбежать. Манера ее поведения резко изменилась, как только она узнала о присутствии брата. Теперь она двигалась настороженно, как кошка, опасающаяся нападения. Девона нахмурилась. Она подозревала, что опасения девочки отнюдь не беспочвенны. Все знали, что Типтон не слишком жалует мать и сестру. Глядя на это красивое дитя, Девона не могла понять, чем столь невинное существо могло вызвать неприязнь брата.
— Кто занимается этим садом? — спросила Девона.
Из тысячи вопросов, которые крутились у нее в голове, она выбрала самый безобидный.
Юная мисс Уаймен вздернула подбородок и вызывающе взглянула на Девону.
— Это мой сад.
Бедняжка решила, что они приехали, чтобы отобрать ее волшебный мир. Девона приложила руку к сердцу. Что бы там ни думал ее муж, она не позволит ему обижать сестру.
— Ну конечно, этот сад твой. Я сомневаюсь, что Типтон собирается надолго здесь оставаться.
— Я не то имела в виду, — уточнила девочка. — Я сама создала этот сад. Я о нем мечтала. Я его сажала. Я за ним ухаживаю. Он принадлежит мне.
— Странно. Примерно то же самое я говорил на днях.
Девона и девочка вздрогнули, услышав саркастическое замечание Рейна. Девона машинально схватила девочку за руку, не давая ей убежать и удерживая на месте.
— Доброе утро, Типтон. Я уж начала думать, что ты сослал меня в деревню, а ведь не прошло еще и недели с тех пор, как мы поженились.
Типтон нахмурился, скрывая улыбку.
— Всех своих жен я держу при себе по крайней мере в течение месяца.
Девоне незачем было скрывать улыбку. Ей было приятно, что он разыскивал ее.
— Ты успокоил мое встревоженное сердце. Как хорошо, что я встретилась с твоей сестрой. Она настоящее сокровище, Типтон. Неудивительно, что ты держишь ее вдалеке от Лондона. Все твои знакомые стали бы просить ее руки.
Девочка спокойно выдержала критический взгляд брата.
— Я не хотела вас обидеть, сэр, говоря о том, что этот сад принадлежит мне.
Девона не упустила случая поддержать эту тему. Она всегда выступала на стороне слабого. Девона поднялась и обняла девочку.
— Типтон, ты обратил внимание на этот изумительный сад? Твоя сестра все сделала здесь сама.
Он помолчал, как бы обдумывая услышанное.
— Что-то я не помню, чтобы выделял средства на восстановление сада, — сказал Рейн наконец.
Девочка пожала плечами. Ее вид свидетельствовал о том, что она лишь старалась казаться беззаботной.
— Разговоры о средствах и их распределении меня не интересуют. Только сад. И если это напрасная трата времени, так ведь это мое время.
— А что, если бы я приказал сжечь и засыпать эти клумбы солью? — спросил Типтон, произнося угрозу спокойным голосом.
Девона была потрясена его жестокостью.
— Рейн!
Несмотря на переполнявшую ее ненависть, девочка сдержанно ответила:
— Вы хозяин Фоксенкловера, милорд.
Заинтригованный и даже несколько разочарованный отсутствием гневной отповеди, которую он ожидал, Типтон склонил голову набок, разглядывая сестру так, словно она была пешкой на шахматной доске.
— И ты не попыталась бы остановить меня, девочка?
— Медлин.
Это уточнение, произнесенное спокойным тоном, заставило его остановиться.
— Прошу прощения?
Брат и сестра обменялись холодными взглядами.
— У меня есть имя. Медлин.
Заметив, как побагровел ее муж, Девона певучим голосом произнесла:
— Какое красивое имя. Тебя называют Медди?
— Только друзья.
Было совершенно ясно, что девочка хотела этим сказать: брата и его жену она друзьями не считала. Девона не осуждала ее за это. Типтон едва не пригрозил разрушить то, чем она дорожила. Можно считать, что он установил своеобразный рекорд — после первых же слов настроил сестру против себя.
— Ну, Медлин, — он произнес ее имя, как очень непривычное слово, — ты не ответила на мой вопрос. Как бы ты могла мне помешать?
Девочка вздрогнула, услышав его вопрос, но не спасовала.
— Что вы хотите от меня услышать, сэр? Я молодая, бедная, и я женщина. У вас все преимущества.
Она повернулась и направилась в лабиринт.
— Я еще не разрешил тебе удалиться, девочка.
Медлин оглянулась.
— Разрешили, милорд. В тот момент, когда узнали о моем существовании.
Выпустив эту последнюю стрелу, девочка убежала и скрылась в лабиринте.
Рейну удалось заставить Джослин присоединиться к ним за ужином. Он не сказал Девоне, что для этого ему пришлось пустить в ход угрозы. Его воспитанная, как и подобает истинной леди, жена не одобряла его манеры поведения с родными. Это стало очевидным, когда она выступила в защиту его сестры. Девона опекала ее, как свою близкую родственницу. Рейну приходилось прибегать к хитростям, чтобы добиться своего, не огорчая жену.
— Что ты сказал Медлин? Она опять отказалась сесть с нами за стол. — Это были первые слова, которых мать удостоила сына после их беседы наедине.
— Может быть, она нездорова? — предположила Девона.
Рейн криво усмехнулся в ответ на слова жены. Он решил, что она либо считает его слабым противником матери, либо испытывает к вдове такую же неприязнь, как и он. В любом случае он был благодарен Девоне за попытку отвлечь его мать от ее жертвы.
— Моя дочь никогда не болеет, — фыркнула леди Джослин в ответ на этот вопрос, — хотя и не вылезает из своего сада и почти не живет в доме. Но мне удалось убедить ее есть за столом вместе со мной. — Она подняла выцветшие брови, вопросительно глядя на сына.
— Значит, ваш урок не был усвоен, мадам. — Он не позволит ей, черт возьми, перекладывать на него вину за отсутствие девочки. — Я уверен, что, как все животные, проголодавшись, она выйдет из своего укрытия, чтобы поесть.
От негодования лицо Джослин покрылось пятнами. Рейн ожидал, что еще чуть-чуть — и из ее ушей, как во время землетрясения, потечет лава.
— Медлин прекрасный, милый ребенок. Как ты смеешь? Она не животное.
— Я думаю, что... — начала Девона, но ее остановил холодный взгляд свекрови.
— Меня не интересует, думаете вы или нет, мадам, — гневно бросила вдова.
— Молчать! — Рейн ударил кулаком по столу так, что загремели посуда и приборы. — Не смейте трогать мою жену, Джослин. Если вам обязательно нужно что-нибудь грызть, я уверен, кухарка найдет для вас подходящую кость. А можете выбрать для этой цели меня. — Он наградил мать улыбкой, больше похожей на хищный оскал.
— Поскольку мы начинаем воевать, я настаиваю, чтобы ты оставил сестру в покое. До сих пор ты не желал знать о ее существовании. Я хочу, чтобы ты и дальше продолжал в том же духе.
— Вы обеспокоены, матушка? — насмешливо спросил Рейн. — Никогда не подозревал, что вы способны испытывать материнские чувства.
