Розовый узор на черном крыле… - Лазарева Ярослава (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Че то я не понял? че за наезды? Я не ширяюсь)))) сам козел!!!! А я реальный пацан, епть))))

Реальный?!!! Ой! я уже умер со смеху!!! Тада брось травку! Или слабо вот так с ходу? Или не хоцца?

Не слабо))) захачу и брошу! Уж тя не спрошу, позер хренов!

Я их ЛюБлЮ!!!! МальчеГ такой красавчеГ!!!!. Они тру ЭМО!!!!! И эффто ЭМОLOVE!!! На фОнЕ ГрЯзИ эТоГо мИрА!!! Вот сТиШоГ от МНУ)))

Розовые бабочки между страшных тел

Это чувства розовые в черной темноте

Это мысли мальчеГа о еГо любви

Это мысли деффочки: «ты их всех спаси»

А веревка черная обвилась змеей

Душит землю светлую черной наркотой

Но рассветом розовым разошлась вдруг мгла Победила розовая роза ЭмоLove

ООООООО!!!!!! Афигенно!!! Мну понрава! Ты просто ПушкиН!!! Можно твой стишоГ девушке своей скопирую? Она афигеет!!!!

– Марика! Ты долго будешь там сидеть? – раздался недовольный голос Марии Андреевны, и она заглянула в комнату. – Зову тебя, зову! Пора обедать!

– Иду, мам! – ответила Марика и свернула окно.

Она зачесала волосы назад, закрепила их обручем и внимательно посмотрела на свое лицо. В отражении была обычная миловидная девчушка. Ничего общего с тем, что только что увидела Марика на мониторе, она, казалось, не имела.

«Надо убедить маму, – подумала Марика, поправляя вылезшую из-под обруча прядку, – что все это была просто безобидная игра, что ничего сверх ординарного не произошло»

Но перед глазами возникли язвы на ногах наркоманов, и Марика передернулась от отвращения.

«Мои объяснения мало помогут, – мелькнула мысль. – Взбучки не миновать. Главное, чтобы с Кириллом не запретила общаться. А то я не вынесу!»

Марика нахмурилась, вздернула подбородок и покинула комнату.

Когда она вошла в столовую, то невольно вздрогнула. За столом кроме матери сидел и ее отец. Они выглядели как прокуроры перед объявлением приговора, так подумалось испуганной Марике.

«Дело хуже, чем я думала, – заметались ее мысли. – Если уж и папуля приехал, то грозы не миновать»

Григорий Григорьевич, так звали отца Марики, крайне редко появлялся у них в доме, предпочитая встречаться с дочерью на нейтральной территории, как впрочем, и с бывшей женой, хотя после развода они остались в дружеских отношениях.

Марика расцеловалась с ним, и села за стол с видом провинившейся школьницы. Она опустила глаза в тарелку, стоящую перед ней и стала ждать выговора. Но все молчали. Когда домработница подала первое и вышла на кухню, Григорий Григорьевич посмотрел на Марику и тихо спросил:

– Что у тебя с этим парнем? Только правду, потому что название фотографий «эмо лав» говорит само за себя.

– Папулечка, – ласково начала она, – это просто красивое название серии и вполне в стиле эмо, вот и все! Честно! А с Кириллом мы просто дружим.

– Если вы «просто дружите», – заметила Мария Андреевна, – то ты необычайно одаренная актриса. И тебе стоит подумать о поступлении во ВГИК или театральное училище. Но я-то, как никто другой, знаю, что в тебе этот талант напрочь отсутствует. А вот везде, повторяю, везде на этих фото, а их не один десяток, у тебя такое выражение лица, что мурашки по коже. И веришь, что между вами любовь!

– Ну, ты преувеличиваешь, – мягко произнес Григорий Григорьевич. – Какая любовь в их возрасте? Наверное, это обычное увлечение. Да, Марика?

– Просто дружба! – упрямо повторила Марика. – Это фотограф такой талантливый. Вы бы видели другие его работы!

– Видели, – задумчиво сказал он. – Я уже проштудировал интернет, да и так навел справки по своим каналам. Вам хотя бы заплатили?

– А как же! – заулыбалась она. – И немало!

– Но как он вас нашел? – поинтересовалась Мария Андреевна.

– Случайно все получилось, – оживленно заговорила Марика. – Мы познакомились на Пушке возле Мака с эмо-кидами. Среди них была и Настя, его дочь. А потом как-то так спонтанно.

– Бог мой! – проворчала Мария Андреевна. – Что за язык! Нельзя нормально говорить?

– Ладно, мы познакомились на Пушкинской возле Макдональдса с ребятами из эмо тусовки, – поправилась Марика. – Так тебя устраивает? Но так намного дольше все это выговаривать.

– А мы никуда не спешим, – заметил Григорий Григорьевич.

Они замолчали, потому что в столовую вошла домработница, неся следующие блюда. Заменив глубокие тарелки на мелкие, она выложила мясо с гарниром и снова удалилась.

– Допустим, – после паузы сказал Григорий Григорьевич, – вы просто дружите. И тебе этого никто не запрещает. Но что это за трущобы? Как ты могла согласиться туда поехать? Как Кирилл, твой друг, это допустил?!

– Да откуда мы могли знать о месте съемок?! – громко проговорила Марика и бросила вилку на стол. – Нас туда Арсений на машине привез, но ничего заранее не сообщил. К тому же он так решил вылечить свою дочь раз и навсегда от желания нюхать кокс и курить травку.

Григорий Григорьевич приподнял брови и вдруг начал хохотать.

– Так это его дочь там с таким испуганным видом стоит? – спросил он, когда немного успокоился. – Вот это метод! Уважаю! Вот это отец!

– Думаю, что после такого зрелища она точно станет стрейт-эйджером, – заметила Мария Андреевна и улыбнулась.

– И не она одна! – добавил Григорий Григорьевич.

Марика видя, что родители успокоились, почувствовала облегчение. Больше всего она боялась, что они запретят ей встречаться с Кириллом. Она знала, что все равно продолжала бы с ним встречаться, но в их маленьком городке это утаить было бы невозможно.

До конца обеда они к этой теме больше не возвращались. Но когда выпили кофе, Григорий Григорьевич предложил Марике подняться в ее комнату.

– Так, кое-какие вопросы еще выяснить, – пояснил он встревожившейся Марии Андреевне. – Не волнуйся, мать. Кое-что по мелочи, – добавил он.

Марика вновь испугалась, но вида не подала. Они поднялись в ее комнату, Григорий Григорьевич плотно закрыл дверь и попросил включить компьютер. Она недоуменно на него глянула, но выполнила просьбу.

– Найди мне серию с рок – музыкантом, – сказал он, пододвигая стул и садясь рядом с ней.

Марика послушалась. Когда открылись фотографии, Григорий Григорьевич указал на ту, где музыкант сидел посередине дивана, откинувшись на спинку и безвольно опустив руки развернутыми ладонями к зрителю. Дорожки от уколов четко просматривались. Рядом с ним сидел Кирилл в точно такой же позе. Его белые руки с нежной кожей резко контрастировали с исхудавшими желтоватыми руками музыканта, покрытыми вздутыми венами и какими-то синюшными пятнами. Они были чуть согнуты в запястьях и лежали на диване ладонями вверх, как и у музыканта.

– Интересное фото, – заметил Григорий Григорьевич. – Но ответь мне, если ты, конечно, в курсе, что вот это?

И он показал на запястье левой руки Кирилла. Так как рука была чуть согнута, то практически заживший разрез на первый взгляд казался длинной морщиной. Но если приглядеться, то все-таки было видно, что это еще свежий шрам. Марика вздрогнула и глянула на отца. Он был серьезен, его небольшие темно-карие глаза смотрели пристально.

– Что это? – повторил он.

– Так это Кирилл в поезде поцарапался, – инстинктивно солгала она. – Случайно. Он колбасу отрезал, поезд сильно дернуло, вот он и поранился. Даже кровь текла. Но проводница нам помогла, пластырь принесла.

– Ну-ну, – недоверчиво заметил Григорий Григорьевич. – А ты знаешь, что его одноклассница в день вашего внезапного отъезда перерезала себе вены?

Марика молча кивнула.

– И я наслышан, что в вашей эмо тусовке модно резать вены, – продолжил он. – Много чего в Сети читал, когда ты вдруг связалась с этой компанией.

– Это стереотип, папа, – уверенно ответила Марика. – Позеры себе запястья царапают, делают вид, что так эмоциональны, что хотели с собой покончить. Но ты ведь сам знаешь, что если кто-то хочет уйти из жизни, то выставлять это напоказ не будет, – твердо проговорила она.