Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи - Гольман Иосиф Абрамович (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
Заканчивался последний день перед главным процессом в молодой жизни Шеметовой. Да и у опытного Олега Всеволодовича тоже появилось вроде бы забытое «предстартовое» волнение.
Судьба Лешки Куницына, для которого вчера достроили железную клетку, волновала их не по формальным обстоятельствам.
Это не значило, что Василия адвокаты собрались защищать менее самоотверженно. Но Васька-дурачок не стрелял в офицера милиции. Да и то, что он дурачок, само по себе гарантировало освобождение парня от излишне сурового наказания. Правда, это тоже еще следовало доказать, поскольку пока соответствующих экспертиз, кроме проверки вменяемости, не проводилось.
С Лешей же все было иначе.
Вот почему, собравшись в номере Багрова, защитники общались еще долго, несмотря на наступившую наконец – по крайней мере, на циферблатах часов – ночь. Шуршали бумагами, обменивались мнениями, распечатывали с ноутбука файлы – маленький принтер Олег привез с собой.
Наконец закончили.
Могли бы и еще поработать, но, во-первых, в поселке выключилось электричество – и в первый вечер такое было. Во-вторых, наутро им надо было быть свежими.
– Ну, я пойду, – сказала Шеметова и уже направилась к двери, как вдруг услышала:
– Останься, пожалуйста.
Пораженная, обернулась.
У Багрова только глаза посверкивали. Но не куражно, а как-то мягко и весело.
– Ладно, – сказала Шеметова.
Вот и вся романтика. Можно сказать, не было романтики.
Зато было счастье.
Оно пришло не мгновенно. А лишь через несколько минут, когда уже ушли все глупые страхи и опасения. И когда они, отдыхая, оба лежали на узкой гостиничной кровати.
Нет, все до этого тоже было прекрасно. Но вот лежать рядом с любимым человеком и знать, что это – на всю жизнь… Такого не испытывали ни он, ни она.
Они даже не разговаривали. Им и без этого было хорошо.
Ольга блаженно улыбалась, глядя перед собой непонятно куда. А Олег – без обычных шуток и подколов – просто обнимал свою женщину. Женщин он обнимал и раньше.
Но чтобы свою и навечно – впервые.
Райцентр Любино
Встать, суд идет!
Несмотря на то что суды, по опыту Шеметовой и Багрова, никогда не начинались вовремя, адвокаты пришли во Дворец культуры за сорок минут до назначенного времени.
И правильно сделали. По многим причинам.
Выбрали себе более удобные кресла, оставив припозднившимся коллегам жесткие стулья. Переговорили с Анной Ивановной и уже привезенными парнями. С Василием Олег Всеволодович общался и вчера. А мама паренька так и не удосужилась приехать на открытие процесса. Разложили на столах бумаги, записи, компьютеры – еще понадобилось искать удлинители, чтобы подключить их к питанию.
И наконец заседание началось, минута в минуту, как и было обещано – в десять утра ровно.
Встать, суд идет!
Все поднялись со своих мест, отдавая дань уважения суду.
Ольгу всегда волновала эта фраза.
Если б еще и суд был всегда справедливый…
Диспозиция на день уже определилась, как обычная, так и не очень.
Обычным образом были представлены «состязательные» стороны процесса. В зале сидели все три защитника, причем адвокат потерпевших был трезв как стеклышко. Олег Всеволодович удивился. Он ведь не знал, что вчера вечером, еще раз встретив пьяного Николаева, Марат Сергеевич Денисов сделал ему краткое замечание. Видно, умел опытный федеральный судья делать замечания, даже краткие – и в первый день процесса, и в последующие Николай Николаевич был безупречно трезв. Что не мешало ему отрываться по полной в выходные и ограниченно – по вечерам.
Прокурор Вадим Донатович Мушин, тоже из области, был строг и неприступен. По лицу было видно, чтоон будет просить у высокого суда в качестве наказания жестокому убийце.
Секретарша работала местная, тихая, невзрачная, но, как уже убедились москвичи, – быстрая и точная.
Марат Сергеевич восседал в центре, в мантии, которая делала его похожим на настоящего вершителя судеб. Собственно, таковым он и являлся.
В клетке сидели ребята. Лешка – низко опустив коротко стриженную голову, Вася – наоборот, ее задрав и напряженно что-то выискивая в зале. «Маму ищет!» – вдруг интуитивно, женским сердцем, поняла Шеметова. Этот восемнадцатилетний юноша нуждался в маме гораздо больше, чем она – в сыне.
Рядом с клеткой находился Григоренко при оружии, причем прапорщик зачем-то расстегнул кобуру. Ассистировали ему два бойца-срочника, тоже вооруженные, сидевшие на скамеечке чуть поодаль, сбоку от клетки.
Зал, несмотря на утреннее, рабочее время, был полон.
Пришли не только любичане, но и жители окрестных сел и деревень. Впоследствии Ольга заметила, что публика в течение дня частично менялась. Кто-то уходил, исчерпав лимит времени, кто-то немедленно занимал его место, урвав часик-другой у срочных дел. Полупустым действительно большой зал Дворца культуры не был ни разу.
Ах да, еще очень важный момент.
Прямо напротив судьи, в первом ряду, сидела обезглавленная семья Куницыных в полном составе: бабушка, Наталья, две похожие на нее востроносые дочки. Все в черных платках, нахохлившиеся – ни дать ни взять воронья семейка. Рядом с ними сели сподвижники, не близкие родственники, но все равно связанные клановыми представлениями или старыми деловыми отношениями, как те же Караваевы. Всего клан майора на суде насчитывал не менее тридцати человек. Несмотря на то что они расселись кучно, одно место – между бабушкой и вдовой майора Натальей – пустовало, и его не занимали.
Время от времени представители потерпевшего семейства бросали взгляды на московских адвокатов. Бабушка – настороженные, сестры – опасливые, Наталья – откровенно враждебные.
Анна Ивановна пристроилась сбоку, поближе к сыну и адвокатам, в которых сконцентрировалась вся ее оставшаяся надежда. Она заставляла себя не смотреть на Лешку, чтобы не причинять ему боль. Но ничего не могла с собой поделать и смотрела, смотрела на его худые руки, на впалые щеки, на совсем еще мальчишеское лицо и тело сыночка. Который, несмотря на возраст, успел сотворить такое, что теперь не отменить, не переделать.
Лешка чувствовал ее взгляды, отворачивался, морщил нос, чтобы на глаза не натекли предательские слезы. Он так любил мать, он все сделал ради нее, а получалось, что принес боли больше, чем было раньше.
Виктор прийти в первый день не смог. Накопилось много работы в мастерских. Да и удобнее было так: когда не получится присутствовать у матери, вахту подхватит отец. Лешкину бабушку, Марию Петровну, на суд не взяли. Сердце у нее без того пошаливало, а случись что на процессе – плохо будет всем. Вот она и не спорила, осталась дома. Тем более нужно было проследить за младшими отпрысками Куницыных.
Судопроизводство тем временем шло своим чередом.
После торжественных слов председательствующего, когда весь зал разом встал, аж волна прошла, сразу же «прочувствовалось» огромное количество собравшегося народа.
Ну а дальше – рутинная, в строгом соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом, работа.
Председательствующий Денисов открыл судебное заседание и – как будто все попали сюда случайно – подробно объявил дело, которое будет сегодня рассматриваться.
Затем вступила Марина Сергеевна, секретарь суда, перечислила всех вызванных и явившихся на процесс. Их было много. Вызванных, но не явившихся не было ни одного.
Длинное перечисление заняло время.
Ольга вдруг не к месту подумала, как бы они работали, будь в этом процессе присяжные заседатели.
Олег, словно почувствовав ее мысли, шепнул:
– Хорошо, что без жюри.
– Почему? – тоже шепотом спросила Шеметова. Но уже сама себе ответила. Судя по дисциплинированности местных жителей и по тому, как четко они могли управляться местной же властью, такой процесс был бы вдвойне опасным. По крайней мере, Марат Сергеевич был опытнейшим судьей, хорошим юристом – Ольга уже навела справки. Он не пойдет на грубые нарушения и нагнетание истерии.
