Слезы печали - Холт Виктория (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
И еще об одном. Я оставляю Ли на твое попечение. Знаю, что ты будешь хорошо относиться к нему. Ты воспитаешь его вместе со своим милым Эдвином, и я не вижу для него лучшего будущего.
Я не говорю тебе „прощай“, Арабелла. Я говорю „до свидания“.
Благослови тебя Господь!
Твой любящий друг Харриет.»
Я перечитывала вновь и вновь письмо, не веря своим глазам. Это не укладывалось в голове. Ее отъезд был таким же, как и появление. Но она оставила нам память о себе — своего собственного ребенка! Как она могла бросить его!
Впрочем, она могла. Харриет была способна на все, что угодно.
Я прошла в комнату, превращенную нами в детскую.
Мадам Ламбар, укачивавшая Ли, начала говорить мне о том, что у него пучит животик.
Я пристально смотрела на ребенка, и мадам Ламбар спросила:
— Что-нибудь случилось, мадам Арабелла? Я ответила:
— Харриет уехала. Оставила ребенка и уехала.
В двадцатых числах мая в замок приехали мои родители, чтобы забрать нас с собой. Их появление вызвало у нас бурный восторг, которого, увы, не разделяли опечаленные Марианна, Жанна и Жак. Мадам Ламбар тоже была безутешна, хотя, видимо, в основном это касалось младенцев.
Мама была чрезвычайно возмущена, узнав о том, что Харриет уехала, бросив сына.
— Какая ужасная женщина! — воскликнула она. — Как можно так поступить? А кто отец ребенка?
Я сказала, что его отец — Чарльз Конди, страстно влюбившийся в Харриет во время нашего посещения замка Туррон.
— Мы хорошо его знаем. Это весьма здравомыслящий молодой человек. Мне трудно поверить, что он способен бросить девушку в таком положении.
— Он хотел жениться на Харриет, но она ему отказала.
— Ведь он должен был жениться на Карлотте.
— Ты не знаешь Харриет, мама. Она так привлекательна! Люди считают ее неотразимой… по крайней мере, многие из них.
— Это мне как раз понятно… Но бросить ребенка!
— Она знает, что я сумею позаботиться о нем.
— И что ты собираешься делать? Взять его в Эверсли?
— Конечно. Он будет расти вместе с Эдвином. Мать озабоченно покачала головой, обняла меня и сказала:
— Ты славная девочка, Арабелла. Ты даже не представляешь, как часто мы с папой благодарим Бога за то, что ты есть. Тебе хоть известно, что ты значишь для своего отца?
Я кивнула:
— Как чудесно снова быть вместе! Как бы мне хотелось поехать с вами домой, в Фар-Фламстед!
— Я знаю, моя милая. Но ты должна утешить Матильду. Бедная женщина потеряла своего единственного сына. Она нежно любит тебя. Она говорила мне, что, впервые увидев тебя, сразу поняла: именно такую жену она хотела бы для Эдвина. А потом ты помогла ей пережить эту трагедию, подарив маленького Эдвина. Ты дала ей смысл жизни: внук — это то, о чем она молилась и благодаря тебе получила. Так что не жалей о том, что не едешь в Фар-Фламстед. Мы будем жить неподалеку друг от друга, будем часто встречаться, и ты обретешь счастье, потому что принесла в свою новую семью огромную радость.
Лорд Эверсли, отец Эдвина, был очень приятным человеком. Он был заметно старше моего отца, как, впрочем, и Матильда. Я припомнила, как Эдвин рассказывал мне, что у его родителей долго не было детей, и именно поэтому Карлтон рассчитывал стать наследником.
Лорд Эверсли был глубоко тронут, когда ему показали моего сына, и хотя в тот момент я как никогда остро ощутила потерю, мне было приятно, что я доставила такую радость его родителям, подарив им внука.
Мы должны были пересечь Ла-Манш все вместе, и мои родители собирались переночевать в Эверсли-корте, находящемся почти на побережье. Все так волновались, что временами мне казалось, будто это происходит во сне. Как-никак, сбывались наши многолетние мечты. Так много было разговоров о возвращении домой, что теперь, когда это время пришло, мы не были уверены в том, что действительно счастливы. Главное — нам приходилось распрощаться с тем, к чему мы так привыкли, а печальные глаза слуг в замке Контрив и уж совсем покрасневшие глаза мадам Лам-бар не могли не расстроить нас.
Как бы я чувствовала себя, возвращаясь домой вместе с Эдвином? Наверное, совсем по-иному.
Морское путешествие, к счастью, прошло гладко, и мы направились в гостиницу, находившуюся в ста ярдах от берега и хорошо известную Эверсли в старые добрые времена.
Тогда она называлась «Веселые путешественники», но теперь слово «Веселые» было замазано и остались лишь «путешественники» — очередной образчик пуританской глупости, заставивший нас рассмеяться.
Хозяином гостиницы был Том Феррет, сын Джима Феррета, — это сообщил нам лорд Эверсли. Том Феррет, как и большинство людей, был рад отбросить идиотское благочестие, которое он вынужденно напускал на себя, в пользу более привычной манеры поведения.
— Привет, Том! — сказал лорд Эверсли. — Времена меняются.
Том почесал пальцем нос и, хитро улыбаясь, сказал:
— И все остальное тоже, милорд. Очень рад видеть вас вновь.
— А как дела у твоего отца? — спросил лорд Эверсли.
Том указал пальцем вверх, и я не поняла, что он имел в виду: то ли отец находится в верхней комнате, то ли он уже в раю. Том уточнил свой жест, добавив:
— Очень жаль, милорд, что отец не дожил до этого дня. Ну что ж, теперь нам остается ждать наступления добрых времен.
— И возвращения к процветанию, — сказал лорд Эверсли. — При пуританах дела шли плохо, верно, Том?
— Мы еле-еле держались, милорд, но, слава Богу, Его Величество возвращается. Вы не знаете, милорд, когда наступит этот радостный день?
— Скоро, Том, скоро. Мы предполагаем, что это произойдет в его тридцатый день рождения, то есть двадцать девятого числа этого месяца.
— Боже, храни короля! Надеюсь, вы выпьете за его здоровье моей лучшей мальвазии? — Он подмигнул. — Я прятал ее в погребе многие годы. Нет смысла баловать хорошим вином тех, кто считает, что наслаждаться грешно.
— Выпьем, выпьем, а ты. Том, не откажись отвезти письмо в замок, чтобы сообщить моему племяннику о нашем возвращении.
— Говорят, хозяин Карлтон все это время работал на короля. А он-то разыгрывал тут пуританина… Да еще, говорят, пуританина твердого закала, и все их крупные шишки заезжали в Эверсли встретиться с ним и потолковать, как бы сделать нашу жизнь еще гнусней, чем она есть.
— Ни один из Эверсли никогда не предавал своего короля, Том.
— Это верно, милорд, но хозяин Карлтон сумел нас всех одурачить.
— Так было надо.
— Да, милорд. Теперь насчет весточки… Я сейчас к нему отправлюсь. Давайте-ка только отведаем мальвазии.
Принесли молоко для малышей, и мы уселись за стол, на котором стояли горячий хлеб с сыром и мальвазия, на мой взгляд превосходная.
Примерно через час появился Карлтон Эверсли. Он обменялся с лордом Эверсли рукопожатием, а Матильда обняла его. В ее глазах стояли слезы — Ах, Карлтон! воскликнула она. — Столько лет…
Он ответил:
— Но мы знали, что этот день настанет, и он настал. Так давайте же радоваться!
Я чувствовала, что он старается скрыть свои эмоции. Как мне показалось, он вообще не любил их проявлять.
Карлтон взглянул на меня, и на его губах появилась легкая улыбка, значения которой я угадать не могла.
— А, — сказал он, — мы не так уж давно встречались.
Я представила его своим родителям. Он обменялся с ними приветствиями и только тогда заметил малышей. Конечно, он ни о чем не знал. Да и откуда? Он вопросительно взглянул в сторону двух служанок с детьми на руках.
— Мой сын, — сказала я. — Мой сын Эдвин. Карлтон был откровенно удивлен.
— Так значит… он оставил ребенка…
— Да.
— Двойняшек?
— Нет. Это Эдвин, а это Ли.
— Чей же ребенок Ли?
— Вы помните Харриет Мэйн?
— Харриет Мэйн… — Он вдруг усмехнулся и оглянулся вокруг, ища взглядом Харриет.
— Ее нет с нами, — сказала я. — Она уехала в Лондон с сэром Джеймсом Джилли. Они собираются пожениться. И тогда она, конечно, заедет сюда за ребенком.
