Ассасин - Мелан Вероника (читать хорошую книгу TXT) 📗
«Может, так было бы лучше? — вдруг горько подумалось мне. — Умереть от его рук, а не от злосчастной ловушки Корпуса». Вот только выбора теперь не было.
— Зачем? — вдруг тихо спросил он. — Зачем?
— Зачем что? — вскинулась я, уже неспособная адекватно воспринимать ситуацию. Злость и обида смешались в смертоносный коктейль, способный только беспощадно жалить. — Зачем я предала тебя? Ну как же! Ведь не могла я отказать себе в удовольствии поразвлечься с тобой, верно?
«Что я говорю?!»
В моей голове верещал сигнал тревоги, но я игнорировала его.
— Ты красивый, сильный, властный, в общем, в моем вкусе. — Хочет видеть уличную девку? Пусть видит, мне не жалко. — Но ты оттолкнул меня, выкинул, как ненужную вещь! Не захотел, чтобы я заняла место у тебя внутри, пожалел маленький уголок для Элли…
— Ты ошибаешься.
От непривычных ноток в его голосе я резко замолчала — последнее слово так и осталось висеть в воздухе.
Он медленно разжал руку и выпустил мое запястье. Я чувствовала, как моя обида гаснет, словно затушенный резким порывом ветра костерок. На ее место вновь вернулась привычная боль, только теперь она была во сто крат сильнее той, что я чувствовала до того. Именно тихий голос Рена и застывшая в его глазах тоска в какой-то момент надломили меня.
— Ты дурак. Идиот… — Чтобы не разреветься прямо на улице, я часто заморгала. — Вот и оставайся наедине со своим идиотизмом. А мне пора.
До автомобиля десять шагов. Девять, шесть, четыре; Декстер стоял за спиной.
Понимая, что в этот раз ухожу навсегда, я не удержалась и прошептала:
— А я была идиоткой только один раз в своей жизни. Когда влюбилась в тебя.
«Бьюик» взревел мотором. Я сорвала его с места, забыв пристегнуться.
Рен стоял на дороге и смотрел вслед исчезнувшей за поворотом машине — стоял долго, затем развернулся и зашагал к дому. Поднялся в кабинет, бросил ключи на стол, подошел к окну и стал смотреть в темноту.
Что он почувствовал, когда увидел Элли? Сначала облегчение — понял, что она жива и здорова, а значит, все не так плохо. А затем испытал настоящий гнев. Как смела она говорить с ним в таком тоне, как смела издеваться над ним, насмехаться, обвинять? Ее будто подменили. Куда делась тихая и робкая девчонка, почему на смену откуда-то из глубины выступила другая — наглая и полная ярости кошка?
Да, прошло совсем немного времени, а она изменилась. А может, не изменилась, а все это время лишь искусно водила его — размякшего и поддавшегося эмоциям — за нос? Неужели только прикидывалась хрупкой и ранимой, а на самом деле всегда была лживой и расчетливой сукой?
Он уперся рукой в подоконник и опустил голову — внутри царствовал сквозняк. Пусто, холодно, тяжело.
Три раза подряд он задал ей один и тот же вопрос, но она так и не ответила. А на упоминание о Марке вообще рассмеялась ему в лицо и открыто призналась, что они любовники. Что ж, значит, он был прав — дурак, идиот — и придется навсегда выкинуть ее из головы.
Пытаясь игнорировать боль в сердце, Декстер продолжал смотреть в темноту. Раз за разом он прокручивал в голове их уличный разговор и каждый раз испытывал душевную муку.
«Просто поразвлечься с тобой. Поразвлечься, Рен…»
Он нужен был лишь для этого — для развлечений?
Вероятно, у судьбы были свои причины, чтобы сыграть с ним подобную шутку. Он много лет убеждал себя, что женщины — это необязательное и не всегда приятное дополнение к интерьеру, глупые куклы. Иногда они способны умилять, но чаще раздражать своим примитивным поведением.
Но Элли оказалась вирусом в отлаженной системе. Она сумела проникнуть сквозь тщательно возведенные барьеры и прочно засесть в сердце, заставляя маяться и тосковать. И именно она оказалась той, кто предал его впоследствии. Первая женщина, которой он решил довериться…
Рен закрыл глаза и застыл, ее жестокие слова кружили в голове. Но вместо того, чтобы слушать их, он вспоминал ее лицо: как шевелятся губы, как ветерок колышет светлые пряди, как полыхают ее глаза…
Глаза.
Что-то связанное с ними не давало покоя. Он вызвал в памяти образ Эллион еще раз и вгляделся более внимательно. Ее глаза всегда были голубыми, но теперь они изменились, сделались почти бесцветными и тусклыми — голубизна растворилась. Создавалось впечатление, что чья-то жесткая рука опустила в ее душе тяжелый заслон, погасила внутренний свет и перекрыла источник жизненной энергии.
Так иногда случается, когда…
Что-то ускользало из памяти, какая-то важная деталь; Декстер хмурился. С ее глазами все в порядке, ведь так? Или же нет?
Выцветшая радужная оболочка глаз Элли не давала ему покоя — он где-то уже видел такой взгляд, вот только где?
И вдруг в памяти всплыл позабытый случай.
Однажды Дрейк попросил его о встрече в странном месте. Была глубокая ночь, но здание, куда приехал Рен, освещалось множеством электрических ламп. Светлые коридоры, стеклянные стены, а за ними камеры — сотни камер. И из каждой на него смотрело чье-то лицо. Те лица были разными, а вот глаза у всех одинаковыми — блеклыми.
Он запомнил их на всю оставшуюся жизнь. Не каждое в отдельности, а свое пугающее ощущение при взгляде на них — никогда еще заключенные не казались ему настолько похожими друг на друга — все как один безвольные, равнодушные, с полным отсутствием эмоций на лицах.
Те, кого он видел, шагая по коридорам, не были людьми — то были переломанные вдоль и поперек манекены, взирающие сквозь стекла пустыми глазами. На долю секунды даже ему, Рену, стало действительно жутко. Он, помнится, не удержался тогда и спросил — что это за место? Но Дрейк лишь покачал головой и не проронил ни слова.
Самую важную деталь Рен отметил уже потом, когда вышел из здания и направился к машине. Их глаза — все они были одинаковые. Не было ни карих, ни голубых, ни зеленых — одни лишь тусклые и безжизненные.
Совсем как глаза Элли.
Рен медленно отошел от окна и опустился в кресло.
Что же получается? Если она на свободе, то наказание не было слишком суровым, возможно, ей выписали денежный штраф или назначили некоторые ограничения. Тогда при чем здесь изменение в радужке глаз?
Он выстраивал одну логическую цепочку за другой, менял вероятные исходы событий, тасовал причины, анализировал и сравнивал предполагаемые результаты — тщетно, ни одно из них не объясняло увиденного. А Декстер в свою очередь с каждой секундой все сильнее убеждался, что упустил что-то важное. Ее глаза заставили его временно забыть о собственной боли и посмотреть на ситуацию под другим углом.
Могла ли она обманывать его? Могла ли что-то недоговорить? На оба вопроса — да, но зачем?
Придется это выяснить. Интуиция подсказывала, что под спокойной гладью воды прячется множество камней.
«Но как заставить ее говорить? Или, может быть, сначала побеседовать с Марком и выяснить его роль во всей этой истории?»
И еще одно. Рен перестал стучать пальцами по столу и посмотрел в окно.
В его лексиконе отсутствовало слово «показалось», и его слух всегда был хорошо развит, а значит, что в самом конце Эллион сказала то, что сказала.
«А я была идиоткой только один раз в своей жизни. Когда влюбилась в тебя».
Влюбилась в тебя.
В груди снова кольнуло.
Следующее утро началось со звонка в «Стэндэд Компани».
Едва в трубке ответил вежливый голос секретаря, Декстер поздоровался:
— Я бы хотел назначить встречу с директором.
— Добрый день. Ваше имя?
— Рен Декстер.
В трубке на несколько секунд повисла тишина.
— К сожалению, сегодня у мистера Стэндэда все расписано.
— Как насчет завтра?
— Минутку, — на том конце раздалось шуршание бумаг, — на завтра назначено три совещания, последнее из которых закончится в восемь вечера. Боюсь, я не смогу вас записать и на завтра.
Рен хотел было поинтересоваться, как обстоят дела со следующими днями, но тут увидел, что на телефоне мерцает лампочка параллельного вызова, и поспешил откланяться.
