Покровка. От Малой Дмитровки в Заяузье - Романюк Сергей Константинович (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
К сожалению, не сохранился ампирный декор, когда-то очень выразительный, на особняке (№ 27), построенном к 1817 г., где в 1910 г. жил писатель И.С. Шмелев. Рядом — значительно перестроенное здание № 29, возведенное в 1770-х гг. директором питейных сборов Москвы Г.В. Лихониным. В архивных документах 1834 г. есть рисунок ампирного фасада этого дома, владельцем которого тогда был майор Н.В. Арсеньев. В течение почти всего XIX в. дом неоднократно перестраивали, изменяли, и сейчас он ничем не напоминает красивый особняк, каким был когда-то. В нем в конце XIX — начале ХХ в. находилась устроенная Варварой Яковлевной Лепешкиной в 1879 г. богадельня для слепых женщин имени князя В.Н. Долгорукова с домовой Спасской церковью, а теперь его занимает Институт географии Академии наук, основанный в Петрограде, а с 1934 г. работающий в Москве.
Более позднее время отмечено появлением в переулке жилых домов по проектам архитекторов М.М. Черкасова (№ 1, 1889 г.), А.В. Иванова (№ 10, 1908 г.), Н.И. Иванова и А.М. Хомко (№ 14, 1912 г.), Д.М. Челищева (№ 33, 1914) и Н.Н. Васильева (№ 35, 1887 г.; буква «Д» на фасаде обозначает фамилию его владельца — купца Н.Н. Дружинина). Уже в советское время было построено монументальное здание для Министерства атомной энергии (№ 26).
Дом № 33 принадлежал Марфо-Мариинской обители, и в нем во время Первой мировой войны поселили монахинь Турковицкого монастыря, эвакуированных из города Холм, и 13 октября 1915 г. на пятом этаже дома освятили церковь преподобной Елизаветы.
В 1919 г. в доме находился комитет по делам изобретений РСФСР, были квартиры геолога А.Д. Архангельского и металлурга И.Н. Плаксина. В 1920-х гг. здесь помещалось общежитие Горной академии, где жили студенты, ставшие позже руководителями советской промышленности, И.Ф. Тевосян и В.С. Емельянов, а также писатель А.А. Фадеев.
В Старомонетном переулке была и большая, вполгектара, усадьба артиллерии майора Ивана Жукова (№ 37). В 1870-х гг. в обширном саду бывшей усадьбы устроили садоводческое хозяйство, где находился садовый питомник, под названием «школа дерев». К концу же XIX в. вся территория усадьбы оказалась занятой промышленными и складскими строениями Покровской бумагопрядильной и ткацкой мануфактуры, в советское же время тут находились 1-й автобусный парк и потом 2-й авторемонтный завод, а теперь все застроено офисными зданиями. Старомонетный переулок выходит на улицу Большую Полянку невдалеке от здания бывшей церкви Успения, «что в Казачьей», которое находится на углу с 1-м Казачьим переулком. Так же как и 2-й Казачий, он стал называться с конца XIX в. в память о бывшем здесь в XVII–XVIII вв. поселении казаков. Еще в 1830 г. в приходе церкви Успения числилось «Козачье подворье», где, по сведениям приходской исповедной книги, жили несколько казаков во главе с «урядником Войска Донского» и которое находилось через двор от церкви на углу со Старомонетным переулком. Церковь выстроил в конце 1690-х гг. стольник Василий Полтев, а через сто лет — в 1798 г. — построили трапезную с двумя приделами и колокольню, которая видна издалека по Большой Полянке, так как она поставлена на одном из изгибов улицы.
Бывшая усадьба в Старомонетном переулке
До 1890-х гг. оба Казачьих переулка называли Успенскими, более раннее название 1-го Казачьего — Жуков переулок, а 2-го — Фаминцын, по фамилиям домовладельцев.
В обоих переулках среди больших дворов, заросших деревьями, еще сохранялись несколько деревянных строений второй половины XIX в. О церкви и окружающих ее местах пишет Аполлон Григорьев в воспоминаниях «Мои литературные и нравственные скитальчества», описывая прогулки по Замоскворечью: «Между тем уже сильно стемнело. Кой-где по домам, не только что по трактирам, зажглись огни. Не будем останавливаться перед церковью Успенья в Казачьем. Она хоть и была когда-то старая, ибо прозвище ее намекает на стоянье казаков, но ее уже давно так поновило усердие богатых прихожан, что она, как старый собор в Твери, получила общий, казенный характер. Свернемте налево. Перед нами потянулись уютные, красивые дома с длинными-предлинными заборами, дома большею частью одноэтажные, с мезонинами. В окнах свет, видны повсюду столики с шипящими самоварами; внутри глядит все так семейно и приветливо, что, если вы человек не семейный или заезжий, вас начинает разбирать некоторое чувство зависти. Вас манит и дразнит Аркадия, создаваемая вашим воображением, хоть, может быть, и не существующая на деле».
К этим домикам вполне могут быть применимы слова московского романиста А.М. Пазухина, много печатавшегося в конце века в газетах: «Между Полянкой и Ордынкой расположены очень уютные и весьма тихие переулки, похожие на безлюдные улицы наших провинций и населенные преимущественно средним купечеством, которое имеет там свои дома, переходящие из рода в род и большею частию, похожие один на другой, если не наружным видом, то расположением комнат, двором и характером обстановки. Чистый двор с сарайчиками и амбарами, с резной решеткой, отделяющей двор от сада, с конурой цепного пса, всегда сытого и всегда сердитого, с колодцем под узорным навесом, с путешествующими по двору курами под предводительством важного петуха. Комнаты в доме уютны, с запахом деревянного масла и вечно цветущего жасмина, с портретами в гостиной „самого” и „самой” в золоченых рамах, с мезонином или антресолями, где обыкновенно живут „барышни”, — те беленькие, румяненькие барышни, которых всегда встретишь в замоскворецких церквах, нарядно одетых и бросающих боязливые взоры на молодых людей непрекрасного пола вообще, а на носящих военный мундир в особенности».
Теперь же этой идиллии и след простыл, и в этих переулках строятся новые дома, в которых появляются и новые хозяева — многочисленные фирмы, частные предприятия, общества и конторы. Во 2-м Казачьем переулке архитектор М. Филиппов построил так называемый Римский дом (№ 4), фасад которого, скучновато-плоский, никак не предполагает вызывать у зрителя никаких неожиданностей, пока он не подойдет к середине здания и не увидит самое удивительное здесь — круглый двор с вереницами колоннад. Это здание — одно из самых примечательных, построенных в Москве в последнее время. По соседству, в Погорельском переулке, архитектор Д. Быков построил очень интересный дом, вернее, комплекс из трех строений (№ 6–8): углового, с Щетининским переулком, с ротондой, формы которого вызывают в памяти дом Шереметева XVIII в. на углу Воздвиженки и Романова переулка, примыкающего к нему девятиэтажного и особняка с ампирными деталями по Щетининскому переулку (№ 12).
Два соседних переулка недавно также носили одинаковые названия — Екатерининские, отличаясь только тем, что один из них был Большим, а другой Малым. Назывались они по церкви Екатерины, «что на Всполье», стоящей на углу этих переулков и Большой Ордынки. В 1922 г. оба Екатерининских переулка были переименованы: Большой Екатерининский — в Погорельский, ибо тогда считалось, что он так назывался в XVIII в., а Малый — в Щетининский, по фамилии одного из домовладельцев. Однако на планах XVIII в. Погорельским назывался именно Малый, а не Большой Екатерининский переулок, шедший изломанной линией позади церкви.
По преданию, первоначально церковь была выстроена на месте сражения русских войск с польско-литовскими интервентами. После сражения у Климентовского острожка (у церкви Св. Климента на Пятницкой) гетман Хоткевич перевел свои войска сюда, выкопал ров, устроил укрепление, внутри которого расположил большой обоз. Во второй половине дня 24 августа 1612 г. у стана неприятельских войск развернулось ожесточенное сражение. «…бысть бой велик и преужасен», — пишет очевидец. Русские войска ворвались в крепость, заняли ее «и обоз у литовских людей разорвали, и запасы поимали, и в остроге литовских людей всех побили». Сражение закончилось разгромом войск интервентов — из Москвы они «срама же ради своего прямо в Литву поидоша».
