Как стать миллиардером - Серова Марина Сергеевна (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Мне вспомнилась старая легенда, слышанная мной от одного старого мудрого горца. Решил черт поссорить людей между собой. Придумал он разные языки, сложил их в мешок и пошел по свету, разбрасывая языки между народами. Так прошел полмира и дошел до Кавказа. Споткнулся о самую высокую гору и упал. Мешок развязался, и языки, предназначавшиеся для второй половины мира, рассыпались по маленькой территории. Пытался черт собрать поклажу, да куда там, растащили глупые люди. С тех пор нет мира на Земле, но меньше всего его на Кавказе, черту на радость.
– Приэхали, – вывел меня из раздумья голос таксиста.
Я расплатилась, поблагодарила шофера и пошла покупать билеты до Тарасова. Остаток ночи провела, сидя на перроне на треклятом парашюте, ощупывая сквозь тонкую ткань футболки рукоятку револьвера. Вытащить его, чтобы полюбоваться, я так и не решилась, несмотря на темноту и безлюдье.
Утро наступило внезапно. Пустынный перрон в один миг наполнился пассажирами, встречающими и провожающими, ожили громкоговорители, пошли первые поезда. Скоро диспетчер классически невнятным голосом объявила прибытие тарасовского поезда. Я встала, подхватила парашют и пошла встречать пассажира, занимавшего целое купе в восьмом вагоне.
Я всматривалась в лица пассажиров, выходящих из восьмого вагона один за другим, а моего спрута все не было. Вагон постепенно пустел, а он все не появлялся, и я уже начала беспокоиться, как вдруг в дверях мелькнуло знакомое лицо. По нервам электрической искрой пробежала короткая вспышка радости. Он изменил внешность так, что я его едва узнала: перекрасил волосы, надел очки в тонкой металлической оправе, оделся так, как никогда раньше… Но все же это был он.
– Здравствуйте, Константин Вячеславович, – сказала я, делая шаг в его сторону.
Клиент тоже меня, видимо, не узнал и едва не прошел мимо, но вдруг замер как вкопанный и медленно обернулся. Тщетно я пыталась прочесть на его лице страх, удивление или признаки любого другого чувства, уместного в данной ситуации, но Серегин лишь вежливо улыбнулся и ответил:
– Добрый день, Евгения Максимовна. Признаться, не ожидал вас здесь встретить.
– Зато я вас ожидала, – сказала я. – Извините, что без цветов. Деньги при вас?
– При мне, – ответил Серегин, похлопав по боку висевшую на плече синюю спортивную сумку, а потом спросил, глядя на мой живот, где под футболкой топорщилась рукоятка револьвера: – А револьвер, я полагаю, при вас?
– При мне, – кивнула я, поправляя оружие. – Ну что ж, пойдемте.
– С удовольствием, – согласился Серегин. – А куда, если не секрет?
– До поезда еще полтора часа, так что для начала в кафе.
– Великолепно, – согласился Серегин. – Разговор нам предстоит довольно долгий и непростой. Такие разговоры лучше всего вести за чашечкой кофе или чего-нибудь покрепче.
– Давайте отложим серьезные разговоры до поезда, – предложила я, опуская свою ношу на пол рядом со столиком.
– Думаю, имеет смысл начать прямо сейчас, – возразил Серегин. – Если договоримся, никакой поезд не понадобится.
– Обидно, я уже и билеты купила. Целых четыре, как вы любите. Зачем, кстати, вам понадобилось целое купе?
– Да просто на всякий случай, – беззаботно ответил Серегин. – Я деньги все-таки вез, не картошку, а попутчики разные попадаются.
– Неужели вы опасались встретить в поезде кого-нибудь опаснее себя? – спросила я. – Кстати, как вас теперь называть? Константином Вячеславовичем или Константином Андреевичем?
– Сложный вопрос. Серегин уже умер, Алехин еще не родился, – Серегин на секунду задумался. – Зовите как вам будет удобнее.
– Я бы хотела знать ваше настоящее имя.
– В таком случае, зовите меня просто Константином. Имя настоящее.
– В отличие от фамилии и отчества, – подхватила я. – Вы, наверно, и в Смоленске-то никогда не были?
– Ну почему же? Очень даже был. Довольно милый город. И в станице Динской Краснодарского края я, кстати, тоже бывал, так что все мои адреса не из пальца высосаны. Можете съездить и проверить, уверяю вас, вы обязательно найдете и дом, и улицу, и квартиру. И даже проживающего в ней человека с такой же фамилией. Вот только имя не всегда совпадает. Привычка, знаете ли.
– И сколько у вас таких адресов и фамилий? – спросила я.
– Четыре. Послушайте, Евгения Максимовна, что мы ходим вокруг да около? В этой сумке четыре миллиона долларов. Уверен, для двух из них в вашем рюкзаке как раз хватит места.
– Это не рюкзак, это парашют, – процедила я. – Благодаря вам я провела очень богатую событиями ночь.
– Прошу прощения за причиненные неудобства. Могу даже добавить тысячу-другую за моральный ущерб.
– Боре вы тоже за моральный ущерб денег дадите? – спросила я. – Или только прощения попросите? На том, разумеется, свете?
– Боря – это совсем другое дело, – сказал Серегин. – Я его и на работу взял только из-за внешнего сходства. Мне нужен был труп, хотя бы в общих чертах похожий на меня. Сами понимаете, в трудовом договоре этого указать я не мог.
Серегин тихо засмеялся, но мне было не до смеха.
– Четыре фамилии, – сказала я. – Значит, вы четырежды меняли фамилию, внешность, бросали семью, предавали друзей и сжигали заживо ни в чем не повинного человека только потому, что он был похож на вас?
– Евгения Максимовна, хватит о прошлом, – просительно произнес Серегин. – Давайте лучше поговорим о будущем. Что вы собираетесь со мной делать? И с моими деньгами?
– Деньги, положим, не ваши, – парировала я. – А насчет ближайшего вашего будущего я уже вас просветила. Сейчас подойдет поезд, мы мирно сядем в купе, и я отвезу вас в Тарасов. Деньги сдам законному владельцу, вас – компетентным органам.
– Великолепно! Это Димка-то законный владелец? – сверкнул глазами Серегин. – Вы же не хуже меня знаете, что если бы не я, у него бы и ломаного цента за душой не было. Ну да бог с ним, это лирика. Вы что, всерьез надеетесь довезти меня до Тарасова в целости и сохранности? Кто вам сказал, что я не сбегу по дороге?
– Куда вы денетесь? Глаз с вас не спущу, – мрачно пообещала я. – Если попытаетесь сопротивляться, скрутить вас у меня сил хватит, и вы сами это прекрасно понимаете, а попытаетесь бежать – выстрелю не задумываясь. Насколько хорошо я стреляю, вы тоже знаете.
– Это все так, – согласился Серегин. – Но вы же не можете находиться при мне неотлучно. Что если мне, например, в туалет захочется? Вы собираетесь меня и туда сопровождать?
– Провожу, – кивнула я. – На поводке, если понадобится.
– Великолепно! А если вам самой захочется? – склонил голову набок Серегин.
– Свяжу вас и оставлю в купе. Даже если вы сможете развязаться, времени на это уйдет очень и очень много, даже если придется употребить простое полотенце, а я уверена, что найду средства получше. Примиритесь с неизбежным, Константин Вячеславович. Ваша карма – отправиться в Тарасов и предстать перед правосудием.
– Валить тебя надо было, – сказал Серегин после долгой паузы. – Там, на заводе. Тебя, а не снайпера.
– Нет, господин спрут, – качнула головой я. – Вам вообще не стоило со мной связываться.
– Спрут? – усмехнулся Серегин. – Какой же я спрут? Спрут – это целая организация, мафия. Мрачное царство лжи, насилия и предательства. Я же, во-первых, один-одинешенек, а во-вторых, не настолько отвратителен. Я – птица феникс, сама себя сжигающая и из пепла возрождающаяся.
– Верно, вы не спрут, – согласилась я. – Вы еще более отвратительны. Змей вы линялый. Василиск, раз уж вас на мифологию потянуло. Огромная ядовитая гадина, которая линяет, сбрасывая кожу. Ползает этот змей по земле и все вокруг отравляет своим дыханием. Егорка ведь вас папой называть начал, вы это знаете?
– Евгения Максимовна, не надо делать из меня монстра, – сказал Серегин. – Я ведь любил Иришку, Егорку, Лену, конечно же. Искренне любил. Мне очень жаль с ними расставаться, поверьте. Просто передо мной встал выбор, и я его сделал. Я, если хотите знать, каждую свою семью любил. Всем сердцем. И готов полюбить новую, не меньше, чем прежние. Да что там семьи! Мне и Димка откровенно нравился, и Боря, представьте себе, был мне глубоко симпатичен. Думаете, вот здесь, – Серегин положил руку на сердце, – ничего не екнуло, когда пришло время его убрать? Жаль мне его, несмотря на то что я с самого начала знал: рано или поздно придется это сделать. Вот вы тут карму упомянули. Так вот, это была его карма, если угодно. Судьба. Его судьба – сгореть заживо вместо меня, а моя – жить дальше.
