Обрекающая - Кук Глен Чарльз (версия книг .TXT, .FB2) 📗
– Спасибо, Грауэл. Я благодарна тебе за заботу. Ты извини, что я так невежлива. У меня было трудное утро. Одно из самых трудных испытаний Горри.
Зубы Грауэл тут же свирепо оскалились. На секунду у Марики возникло искушение чуть нажать и проверить подлинность этой реакции. Использовать Грауэл как клинок в битве с Горри.
Нет. Это то, что пробовали против нее на Разломе. И не вышло ничего, кроме ее презрения к неизвестной вдохновительнице попытки, подставившей на гибель другую вместо себя. Счесться с Горри – эту работу она должна выполнить лично.
Так как Грауэл не выразила намерения уйти, Марика повторила:
– Спасибо, Грауэл. Дай мне посидеть одной. Мне нужна песня ветра.
– Это не песня, щена. Это смертный плач. Но будь по-твоему.
Надо отдать Грауэл должное. Она не стала выполнять все жесты почтения, которые полагались Марике как силте, пусть и ученице. Вот если бы были свидетели… Но Грауэл знала, что Марика терпеть не может ту искусственную вежливость, которой окружали себя силты.
Когда Грауэл ушла, балансируя своим копьем с табличкой – знаком официальной должности, Марика подумала, что о ней пошли слухи как о разговаривающей с ветром. Без сомнения, Горри и ее сверстницы записали это как очередную против нее улику. Джиана разговаривала с ветром, и северный ветер был ее ближайшим союзником, иногда переносящим ее по миру. Уж не одна сестра спрашивала – в насмешку, – что слышно с Севера.
Она не отвечала, потому что ответь она – они бы не поняли. Она бы ответила, что слышен холод, великий лед и шепот великой тьмы. Она бы ответила, что слышен шепот завтрашнего дня.
Глава одиннадцатая
1
Попытка Горри избавить Акард от самой странной его обитательницы провалилась. С наступлением весны Марика не отправилась в монастырь Макше. Старшая жрица еще недостаточно повозилась с самой трудной своей ученицей, чтобы принять потерю лица, которую принесла бы передача проблемы наверх.
Безнадежные, как их надежды, изгнанницы Акарда старались выглядеть хорошо в глазах своих дальних повелительниц. Иногда менялись политические ветры у силт в старших монастырях, и прежних изгнанниц возвращали. Не часто – но достаточно часто, чтобы это было мотивом. Жульнической приманкой, считала Марика.
Как бы там ни было, старшая не желала терять лицо, отсылая такую неподдающуюся ученицу.
Зато не постеснялась убрать свою самую нелюбимую ученицу на все лето из Акарда.
Приказы пришли даже не из Макше, а гораздо дальше – из самого главного монастыря сестричества Рейгг. Следует очистить от кочевников Верхний Понат. Никакие оправдания приниматься не будут.
Акард наполнился страхом. Марике казалось, что у этого страха нет объекта, что он вызван скорее далекими, таинственными повелительницами сестричества, нежели близкими и конкретными ордами кочевников.
Марика покинула крепость с первым отрядом. Он состоял из сорока мет, и силтами были только три из них. Одна молодая – дальний контактер. Одна старая – начальница. Тридцать семь охотниц, все набранные из беженцев. И одна специалистка по темной стороне. Марика.
Быть может, они надеялись, что она не справится с заданием. Надеялись, что воля ее откажет, когда придет время призвать смертельных призраков, сжать их в кулак и бросить на убийц Верхнего Поната. А может быть, они знали лучше, чем она думала. Может быть, они видели ее истинную силу.
Это волновало ее недолго. Охота требовала полной отдачи.
Они вышли днем, сразу погнавшись за кочевниками, находившимися в виду крепости. Те их увидели и удрали. Охотницы ковыляли по только что оттаявшим полям. Изящные сапоги Марики враз покрылись грязевой коркой. Она ругалась себе под нос и старалась не упустить след дичи. К наступлению ночи кочевников можно было поймать.
Слева от нее шла Барлог. Справа – Грауэл. И обе следили за своим отрядом куда внимательнее, чем за враждебным лесом.
– Что-то вид у вас довольный, – заметила Марика Грауэл.
– А мы и есть довольные. – Обе охотницы были в прекрасном настроении. Марика тут же приписала это тому, что они впервые за шесть месяцев вышли за пределы Акарда. – Мы их обдурили. Они было думали, что смогут тебя услать без нашего присмотра.
Это, быть может, объясняло, почему так хмурится Ардвехр – начальница отряда. Марика скорчила рожу ей в спину – не удержалась.
Охота должна была пойти по северному берегу восточного рукава Хайнлина до нижней границы земель, когда-то занятых оседлыми метами. Затем планировался резкий поворот на юг через холмы, снова на север почти до Разлома, вниз опять по восточному рукаву и домой. Это означало как минимум пятьсот миль дороги, а на самом деле куда больше – к югу от Хайнлина была не дорога, а лишь извилистые тропы. В общем, все лето отряд должен был странствовать по Верхнему Понату, питаясь подножным кормом, и истреблять захватчиков. Отряд Марики был одним из двадцати ему подобных.
Очень долго не происходило почти ничего. Как и в лето похода к Разлому, кочевники, казалось, умели не попадаться на дороге. Когда охота проходила мимо места, где стояло когда-то стойбище Дегнанов, Марика, Барлог и Грауэл издали оглядели развалины частокола и ближе подходить не захотели. В стойбище Ласпов они зашли, но там не осталось ничего, кроме нескольких прямых линий на земле и проваленных ям на месте погребов изб.
Пошевелив кучу мусора, Марика нашла обгорелую и поломанную куклу-чакоту – и чуть не потеряла над собой контроль.
– Что с тобой, щена? – Барлог была озадачена.
К Марике вернулся голос.
– Очень давно. Только ходить научились. Мы подрались с Каблином. Я ему чакоту сломала. Он так разозлился, что бросил мою в огонь. – Она держала в руке обгоревшую куколку. Давно уже она не вспоминала брата и не видела его во сне, и кукла разбудила боль. – Оплакивание. Мы все еще у них в долгу.
– Когда-нибудь, щена. Когда-нибудь. Наступит день.
Барлог ласково почесала ее за ушами, и она не отстранилась, хотя была уже для этого слишком взрослая.
На подходах к долине Плентцо им попалось стойбище, покинутое лишь несколько часов назад.
– Кое-кто из них сменил обычаи, – заметила Грауэл.
Было ясно, что стойбище покидали в спешке.
– Они точно знают, где мы и что делаем, – заключила Марика. И нахмурилась в сторону неба, хотя и не понимая почему. Тут же, не спросясь у Ардвехр, которая обыскивала пустые кладовые, Марика приказала шести охотницам прочесать леса в поисках наблюдателей.
Узнав об этом, Ардвехр очень рассердилась. Но сдержалась. Поход шел всего неделю, но она уже поняла, что дикарки, с которыми она идет, куда лучше подчиняются дикой щене-силте, чем ей, Ардвехр. Идти на резкую конфронтацию было бы неразумно.
Марика послала охотниц, которых Грауэл считала лучшими. И потому, когда они вернулись и сказали, что отряд не сопровождают лазутчики кочевников, Марика им поверила.
– Значит, у них есть свои силты, – сказала она Грауэл и Барлог. – Они чуют наш подход и могут вовремя убраться.
– Это ж сколько нужно силт? – прикинула Барлог. – Будь у них столько, они бы с нами стали драться. Все равно напороться на такое количество мы можем только случайно.
Пока что попались только две одинокие охотницы в поисках дичи. С ними охотницы Акарда справились сами, не прибегая к помощи силт.
В поисках лучших кладовых с едой Ардвехр сделала открытие. И сообщила остальным:
– Я знаю, как они это делают. Как уходят с нашего пути.
Но объяснять не стала.
Марика поискала вокруг и ничего не нашла. Но собственная интуиция и поведение Ардвехр навели ее на мысль, что у кочевников что-то вроде тех устройств, которые Брайдик использует для связи с Макше.
Это могло объяснить, как предупредили стойбище. Но тот, кто передавал, – откуда он знал положение отряда?
Очень обиняком – так, будто это была собственная мысль Ардвехр, Марика предложила, чтобы отряд провел день или два в стойбище на отдыхе. От Акарда все время шли переходы в быстром темпе. Предложение было принято. Марика подозвала Грауэл и Барлог:
