Эхо во тьме - Риверс Франсин (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Хадасса взглянула на Хабинну и поняла, что на его поддержку рассчитывать не придется. Он думал только о жизни своей жены.
Уловив ее взгляд, Александр снова схватил ее за руку.
— Я не имею права дать ей умереть, Хадасса. Ты представляешь, что за человек ее муж? Это один из самых богатых людей в Ефесе. Он сидит за одним столом с проконсулом. Если его жена умрет у меня на руках, моей медицинской карьере конец. Понимаешь ты? Конец! Она рухнет, так толком и не начавшись. Мне придется уйти из этого города и искать работу где-нибудь еще.
Хадасса посмотрела ему прямо в глаза.
— Не стремись уничтожать человеческую жизнь. Проси помощи у Того, Кто сотворил и Антонию, и ее ребенка.
Александр отступил от Хадассы. Он не видел ее лица, закрытого покрывалом, но прекрасно слышал ее решительный тон.
— Тогда я умоляю и Его, и тебя. Обратись к своему Богу. Умоляю тебя, сделай это, — еле слышно сказал Александр. — Но молись искренне и поторопись, пусть Он услышит тебя как можно быстрее, потому что я не смогу дать тебе больше времени, чем столько, сколько я буду готовиться к операции. — Александр отвернулся от нее, и тут его охватил липкий страх. Если бы был другой способ спасти Антонию, он воспользовался бы им. Но отсутствие времени не оставляло ему выбора. Он расчленит ребенка и сдавит ему череп, чтобы удалить его из тела роженицы — и если он не проявит осторожности и не сделает это очень быстро, она все равно может умереть. И никому потом не объяснишь, что его вызвали в самый последний момент. Вся вина ляжет на его плечи.
Когда Александр перевел взгляд на свои инструменты, сердце Хадассы разрывалось от отчаяния. Александр всегда полагался только на свои знания, на то, чему его учили. Но сейчас этого было недостаточно.
Хадасса вернулась к Антонии. Начались очередные схватки, и женщина начала жалобно стонать, а по мере усиления боли снова вцепилась в одеяло. У нее уже просто не осталось сил, чтобы кричать.
— Мой ребенок, — стонала она. — Спасите моего ребенка.
— О, Боже, прошу Тебя… — произнесла Хадасса и положила руку на огромный живот Антонии. Ее губы шевелились, хотя никто не слышал ее слов, пока она взывала к Господу, прося Его вмешаться.
О, Боже, Ты — Творец этой женщины и ее ребенка. Спаси их обоих! Сделай так, чтобы они остались живы. Сделай так, чтобы Александру не пришлось делать то, что он собирается сделать, чтобы он не брал на себя такой грех. Прошу Тебя, Иисус, пусть они увидят Твою силу и Твою любовь.
Антония издала истошный крик. Хабинна инстинктивно устремился к постели, и Рашид, встав у него на пути, прижал его к расписанной фреской стене, не думая уже о том, как он обращается с таким влиятельным человеком.
Слушая стоны Антонии, Хадасса заплакала.
— Прошу Тебя, Иисус, — шептала она, двигая руками над тем местом, где находился ребенок. — Прошу Тебя, Господи, услышь нас. Смилуйся над ней и ее ребенком. Поверни ребенка и дай ему возможность выйти.
Ребенок зашевелился.
Хадасса слегка прикоснулась к животу Антонии и почувствовала, что ребенок поворачивается — медленно, плавно, как будто его ведет какая-то невидимая рука. Она заплакала еще сильнее, но теперь это были слезы радости.
Антония снова закричала, но теперь это был другой крик, и Александр, который стоял рядом, со своим кривым ножом в руках, видя происходящее, выронил его из рук.
Хабинна прекратил кричать и бороться с Рашидом.
— Что случилось? — воскликнул он.
— Ребенок повернулся, — ответил Александр, не в силах скрыть радости в голосе. Теперь надо было действовать так, как обычно действуют при принятии родов. Александр поставил одно колено на край постели и наклонился вперед. Тут прошла очередная схватка, и в это время ребенок плавно вышел из утробы Антонии. Женщина издала порывистый выдох и откинулась на спину.
Глядя на ребенка, оказавшегося в его руках, Александр засмеялся.
— У тебя сын, Магониан! — сказал он голосом, в котором слышались священный трепет и облегчение. — Подойди, посмотри на него, — позвал он, отрезая пуповину.
Хадасса отошла от постели, чувствуя, как ее бьет сильная дрожь.
Рашид отпустил Хабинну, и делатель идолов, застыв на мгновение, услышал крик своего сына. Ливилла взяла новорожденного из рук Александра.
— Сын, Хабинна, — прошептала Антония, не в силах даже пошевелиться. — Я подарила тебе сына… — Она попыталась приподняться, чтобы посмотреть на младенца, но у нее не было сил. Она осталась лежать, прикрыв глаза.
Едва взглянув на ребенка в руках Ливиллы, Хабинна опустился на колени перед постелью. Увидев кровь на простыне, он уткнулся лицом в постель возле плеча Антонии. Его плечи затряслись.
— Больше никогда. Клянусь тебе. Больше ты никогда не пройдешь через такое.
— Позаботься о ребенке, — сказал Александр Хадассе, массируя живот Антонии, чтобы вышла плацента. — А я позабочусь о ней.
Ливилла передала ребенка Хадассе и отошла, глядя на все круглыми глазами. Она сильно дрожала, и Хадасса нахмурилась, думая, что случилось со служанкой.
Хадасса бережно омыла ребенка теплой водой. Потом она осторожно положила его на мягкое чистое белье и натерла крохотное тельце солью, чтобы предотвратить инфекцию. Вспоминая о том, как ее мама натирала Лию, она проделала то же самое. Ласково разговаривая с ним, она завернула малыша так плотно, что он стал похож на маленькую мумию. Потом она взяла небольшой кусок материи и обвязала им головку мальчика так, чтобы закрыть подбородок и лоб. Потом она взяла его на руки и понесла к маме.
Хабинна встал и подошел к ней.
— Ливилла отнесет его к кормилице.
— Нет, ему не нужна кормилица. Ему нужна мама, — сказала Хадасса, склоняясь над постелью. — Антония, — нежно сказала она, поглаживая лоб молодой мамы, — это твой сын. — Улыбнувшись сонной улыбкой, Антония слегка повернулась в их сторону, и Хадасса положила младенца рядом с ней. Антония тихо засмеялась от радости, когда ребенок прильнул ротиком к ее груди. Но в следующее мгновение от ее радости не осталось и следа.
— У меня нет молока, — сказала Антония, подавляя слезы и собираясь с последними остатками сил.
Хадасса нежно потрепала ее по щеке.
— Не волнуйся. Появится. — Но глаза Антонии уже слипались.
В комнате наступила тишина. Хадасса продолжала поглаживать Антонию по щеке, благодаря Бога за то, что Он спас и ее, и ее сына. Ее охватила радость, и ей захотелось петь те песни хвалы, которые она пела когда-то, но те шрамы, которые остались у нее от львиных когтей и зубов, не просто изуродовали ее. Инфекция, занесенная с этими ранами, повредила и ее голос. Однако Хадасса понимала, что это не такая уж большая трагедия. Бог услышал ее молитву. И теперь Он слышал, как поет ее сердце.
Сдерживая слезы, она подняла голову. Хабинна Аттал Магониан стоял по другую сторону постели, пристально глядя на нее. И в его глазах она увидела то же самое, что минутой раньше увидела в глазах Ливиллы, — страх.
Закончив перевязывать Антонию, Александр отошел от постели. Он сказал Ливилле, что нужно делать, когда она будет ухаживать за своей хозяйкой. Отвернувшись от пристального взгляда Магониана, Хадасса подошла к Ливилле, которая поклонилась ей. Хадасса велела ей раз в день менять младенцу пеленки.
— Тщательно вымой его, а потом снова натри солью. После этого запеленай так, как я это делала. Не отдавай его кормилице, пусть о нем заботится мама.
— Я сделаю все, как ты сказала, моя госпожа, — ответила Ливилла, снова поклонясь Хадассе.
Хабинна тем временем говорил о чем-то с другим своим слугой. Он подошел к Александру и Хадассе, когда те укладывали свои инструменты, к которым так и не притронулись.
— Я так и не узнал, как тебя зовут.
Александр назвал себя, но промедлил с ответом, когда Хабинна спросил о Хадассе.
— Это моя помощница, — ответил он, так и не назвав ее имени по причине, которую он и сам не смог бы объяснить. Потом он посмотрел на Рашида. — Все, мы можем идти, — сказал он ему, — помоги ей.
