Полет сокола - дю Морье Дафна (прочитать книгу .txt) 📗
Я допил кофе и отложил газету.
– Он говорит, что невиновен.
– А что вы сделали бы на его месте? – парировала синьора Сильвани.
Я шел на работу по виа Россини. Прошла ровно неделя с того дня, когда я со своими туристами прлехал в Рим, и с той ночи, когда я увидел женщину, которая, как теперь окончательно выяснилось, была Марта, спящая у дверей церкви. Всего неделя. Мой мимолетный порыв повлек за собой ее убийство, мое бегство домой и мою встречу с живым братом. Случайность или предопределение?
Ученые не смогли бы ответить. Психологи и священники тоже. Если бы не та прогулка по улице, я был бы сейчас на пути из Неаполя в Геную, пас бы свое стадо. Теперь же я, видимо, навсегда утратил статус групповода и сменил его на…? Временную работу в качестве помощника библиотекаря, которую я не мог, не смел бросить из-за Альдо. Он, вернувшийся из царства мертвых, – причина, чтобы я оставался среди живых. Мы, я и моя мать, однажды уже бросили его, чем, без сомнения, внесли свою лепту в нынешнюю раздвоенность его души.
Никогда больше. Какой бы путь ни избрал мой брат, я должен быть рядом с ним.
С поимкой убийцы смерть несчастной Марты перестала беспокоить меня; Альдо был теперь моей заботой и тревогой.
Как и накануне, я застал своих коллег по библиотеке взбудораженными последними слухами. Секретарша, синьорина Катти, упорно отрицала принесенное Тони сообщение, согласно которому несчастная синьорина Риццио после рентгенологического обследования, проведенного в местной больнице, отбыла в неизвестном направлении, чтобы лечь на операцию.
– Все это злостные и ни на чем не основанные слухи, – заявила она. – – У синьорины Риццио сильная простуда и к тому же астма. Она уехала с друзьями в Кортина.
Джузеппе Фосси тоже решительно отмел распространяемые студентами сплетни.
– Во всяком случае, – сказал он, – это злополучное событие умрет естественной смертью благодаря профессору Донати, который стал инициатором примирения профессора Риццио и профессора Элиа. Сегодня вечером он дает большой обед в отеле "Панорама". Приглашены моя жена, я и все профессора. А теперь не пора ли прекратить весь этот вздор и заняться работой?
Повинуясь распоряжению библиотекаря, я принялся за работу с более спокойной душой. Примирение между деканами конфликтующих факультетов может привести только к добру. Если Альдо имел в виду именно это, значит, я слишком строго его судил. Возможно, его обращение в театре к студентам Э. К. и было лишь тем, чем казалось непосвященному слушателю – хитроумным способом привлечь как можно больше добровольцев для участия в фестивале. С повышенной чувствительностью и осторожностью относясь к каждому его слову, каждому жесту, я абсолютно ничего не знал о его успехах в проведении фестивалей. И синьора Сильвани, и Карла Распа с восторгом говорили о подлинности прошлогодних представлений. В последнем фестивале принимали участие ректор с женой и профессор Риццио. В конце концов, так ли сильно представление этого года будет отличаться от всего, что было раньше?
Я вернулся в пансионат на второй завтрак, и на меня тут же набросились мои вчерашние спутники.
– Дезертир… трус… предатель! – кричали Джино и его друзья до тех пор, пока синьор Сильвани, подняв руку, не заявил, что он и его жена выставят всю компанию из дома.
– Если вам так нравится, кричите, пока не охрипнете, на фестивале, – сказал он, – но не под моей крышей. Здесь я хозяин. Садитесь и не обращайте на них внимания, – обратился он ко мне, затем добавил, повернувшись к жене:
– Обслужи синьора Фаббио первым.
– Хотите правду, – сказал я, обращаясь ко всему столу. – Вчера вечером я рано вернулся потому, что у меня заболел живот. – Мои слова были встречены недоверчивым ворчанием. – Во-вторых, я не умею твистовать.
Наверное, и живот у меня разболелся от натуги.
– Прощен, – сказала Катерина. – И всем заткнуться. В конце концов, мы забываем, что он не студент. Зачем ему связывать себя обязательствами?
– Затем, что кто не с нами, тот против нас, – вставил Джерардо.
– Нет, – сказал Паоло. – К чужакам это не относится. Армино – чужой в Руффано.
Он обратил ко мне свое молодое, серьезное лицо.
– Мы не позволим им задирать вас, – сказал он. – Вы ведь отлично понимаете, как здорово, что профессор Донати приглашает всех нас участвовать в фестивале?
– Ему нужны исполнители, вот и все, – ответил я.
– Нет, – возразил Паоло. – Дело не только в этом. Он хочет всем показать, что он за нас. Его приглашение – все равно что вотум доверия каждому студенту Э. К. в университете, оно ставит нас выше остальных, потому что исходит от такого незаинтересованного наблюдателя, как председатель художественного совета Руффано.
Над столом поднялся гул одобрения. Синьор Сильвани вытер губы и отодвинул свой стул.
– А знаете, что говорят в префектуре? – заметил он. – Что университет вырастает из своих сапог. Чума на все ваши факультеты, лучше бы нам отделаться от всех вас и превратить город в крупный туристический центр с минеральными источниками и плавательными бассейнами на обоих холмах.
На том спор и закончился. Мне позволили спокойно поесть, не подливая масла в огонь.
Возвращаясь в библиотеку, на двери дома номер 24 я обнаружил адресованную мне записку и сразу узнал округлый почерк Карлы Распа.
"Я не забыла про наше свидание сегодня вечером, – прочел я, – и вместо того, чтобы вы отвели меня в ``Отель деи Дучи'', предлагаю объединить наши ресурсы и опробовать великолепие отеля ``Панорама''. Председатель художественного совета дает там большой обед, и мы, притаившись в уголке, насладимся шикарным зрелищем. Заходите за мной в семь вечера".
В своем упорстве она не знала устали, но я очень сомневался, что оно откроет ей двери дома номер 2 по виа деи Соньи. Соседние столики в ресторане отеля – вот расстояние, на которое она может рассчитывать приблизиться к Альдо. Я нацарапал ответную записку с сообщением, что принимаю вызов, и просунул ее под дверь.
Остаток дня в библиотеке прошел без неожиданностей и, как ни странно, без новых сплетен. Верзилы с факультета Э. К., собиравшиеся искупать меня в фонтане, оказались правы относительно библиотечной пыли. Она толстым слоем покрывала полки, и книги, которые Тони и я с них снимали, недвижно простояли на своих местах многие годы. Одно собрание на самом верху носило имя прежнего владельца, и имя это пробудило во мне слабое воспоминание. Луиджи Спека. Где я совсем недавно видел или слышал имя Луиджи Спека?.. Я пожал плечами. Нет, ничего не приходит на память. Так или иначе, собрание оказалось неинтересным. Одетые в одинаковые переплеты "Божественная комедия"
Данте, стихотворения Леопарди, сонеты Петрарки… "Дар университету Руффано от Луиджи Спека". Надпись подтверждала право владения, и книги могли отправляться в новую университетскую библиотеку. Я упаковал их в один ящик и оставил коробку с бумагами для другого. К этому времени Джузеппе Фосси уже проявлял явные признаки нетерпения и то и дело поглядывал на часы.
– Я не могу позволить себе опаздывать, – сказал он вскоре после шести. – Обед в "Панораме" назначен на восемь пятнадцать, на четверть девятого. Смокинг необязателен, но я, конечно, оденусь.
Про себя я подумал, что, будь у него возможность поменять свою встречу на мою, он вряд ли воспользовался бы ею. Он покинул библиотеку с напыщенным видом мелкого клирика, приглашенного на трапезу к папе римскому. Минут через двадцать я последовал за ним. За отсутствием смокинга, каковой мог бы произвести впечатление на Карлу Распа, вполне сойдет мой единственный темный костюм.
– Собираетесь посмотреть, как будут развлекаться в "Панораме"? – спросил Тони. – Ребята в городе говорят, что весь Руффано вывернется наизнанку.
– Я бы так и поступил, – ответил я. – Для меня это шанс.
Вымытый, переодетый и причесанный, я прибыл к дому номер 5, когда на колокольне отзвенел седьмой удар колокола. Поднялся по лестнице на второй этаж и, увидев в дверной щели карточку с именем "Карла Распа", постучал.
