Правосудие во имя любви - Бакстер Мэри Линн (читать книги онлайн без .txt) 📗
Туповатая растерянность уступила место хмурому неодобрению.
— Я что-то не припомню, чтобы он хоть раз об этом упомянул.
— Вот почему так важно, чтобы я поговорил с ним , — Сойер особо подчеркнул последнее слово.
Она помолчала, словно решая для себя, стоит ли сообщать ему что-нибудь еще. Сойер видел, что она терзается сомнениями. По-видимому, он выдержал экзамен, потому что она в конце концов сказала:
— Он в доме престарелых в Хьюстоне. Там его опекает моя сестра. Но со здоровьем у него плоховато. Он не всегда соображает, что происходит вокруг. Понимаете, что я имею о виду? Он не сумасшедший, но немножко не в себе.
— Понимаю, миссис Майерс. Но мне хотелось бы побеседовать с ним, так что, если бы вы дали мне адрес этого дома престарелых, мне бы это очень помогло.
— Подождите минутку, я вам запишу.
Через несколько секунд она вручила ему листок бумаги. Положив эту добычу в карман плаща, Сойер улыбнулся. Чутье подсказывало ему, что этой женщине не следует предлагать деньги. Такой разительный контраст составляла она с предыдущим собеседником Сойера, хозяином мотеля, что было ясно: деньги могут ее только оскорбить. На прощание он протянул ей руку и сказал:
— Спасибо, что уделили мне время и помогли.
Женщина вложила свою шершавую руку в его ладонь и нерешительно улыбнулась:
— Надеюсь, отец вам сообщит что-нибудь полезное.
— И я надеюсь, — откликнулся Сойер и зашагал к машине. Теперь в его распоряжении была вполне основательная зацепка. Оставалось только выкроить время для поездки в Хьюстон. Впрочем, прежде всего ему следовало повидаться с клиенткой.
Кейт стояла у окна своей предвыборной штаб-квартиры и смотрела на открывающийся перед ней вид. Что за чудесный вечер, думала она. Небо переливалось огнями, словно ларец с драгоценностями. По ее ощущению, никаких чисел не могло бы хватить, чтобы сосчитать звезды. Только Бог мог бы их сосчитать — тот самый Бог, который, как она надеялась, все эти годы охранял ее дитя.
Стряхнув с себя меланхолическую задумчивость, Кейт отошла от окна и вернулась к письменному столу. Штаб-квартира гудела от бурной деятельности, словно пчелиный улей. Джинджер мелькала тут и там, как, строевой сержант-инструктор, раздавая приказы многочисленным добровольным помощникам. В ответ они радостно улыбались и козыряли.
Шум и кажущийся беспорядок завораживали Кейт. Только здесь она могла еще держаться на ногах после долгого рабочего дня в суде.
Слушание дела о происшествии в доме престарелых началось рано утром. Потом, во второй половине дня, одно дело шло за другим непрерывной чередой, и от нескончаемого сидения на месте ноги у нее затекли чуть ли не до судорог.
Она чувствовала, что ей непременно следует заскочить в штаб-квартиру, поскольку у Джинджер накопилось несколько новых агитационных видеороликов для телевидения, и Кейт должна была их просмотреть. Сейчас она была погружена в раздумья, о чем должны говорить предвыборные плакаты и где лучше их разместить. Многие из добровольцев, роившихся вокруг Джинджер, уже успели созвониться со своими друзьями и известными им организациями и заручились их согласием выставить у себя такие плакаты, когда они будут готовы.
— Кейт!
Она стремительно обернулась. Рядом стояла Джинджер, у которой от недоумения брови сошлись над переносицей.
— Там какой-то мужчина хочет тебя видеть.
— Кто он?
Джинджер пожала плечами.
— Он не назвался. Говорит, что репортер.
Кейт откинула со лба пряди, выбившиеся из прически, и тоже нахмурилась. В ее планы ни в малейшей степени не входило отвечать на вопросы какого-то назойливого репортера.
— Передай ему, что о встрече надо договариваться заранее.
— Я так и предполагал, что вы это скажете.
У Кейт просто дух захватило, когда она услышала голос Сойера. Каким-то образом она ухитрилась сохранить самообладание; ей казалось, что любое движение будет признаком ее слабости.
Сойер подошел вплотную к столу и сложил руки на груди. И вот что плохо: тяготение, которое влекло ее к нему, нисколько не уменьшилось. От него, как и всегда, исходило ощущение силы. На этот раз на нем были джинсы, шелковая рубашка и высокие ботинки. Кейт чувствовала себя крайне неудобно — и в то же время в ней, под испытующим взглядом этих пронзительных зеленых глаз, нарастала ярость.
— Сюда, пожалуйста, — пригласила его за собой Кейт.
Сойер кивнул Джинджер, которая даже и не пыталась скрыть жгучее любопытство, а потом ответил:
— Благодарю, мэм.
Едва они вошли в пустующую комнату, Кейт закрыла дверь, быстро повернулась и окинула его свирепым взглядом.
— Как вы посмели показаться здесь?
В глазах Сойера тоже блеснул гнев.
— Мне нужно было с вами поговорить.
— Это еще недостаточная причина.
— Чертовски плохо, что вы так считаете, — сказал он сдавленным голосом, едва владея собой.
— Вы заверяли меня, что умеете сохранять благоразумие и конфиденциальность.
— Сейчас речь идет о деле.
Она залилась краской.
— Что вы хотите этим сказать?
— Видите ли, мне удалось кое-что разузнать, и я хотел бы вам доложить об этом, но если вам не угодно меня выслушать… — Он ронял слова с напускным равнодушием, но это давалось ему нелегко.
Кейт уловила намек, и ее тон стал более миролюбивым, хотя сердце забилось сильнее.
— Извините. Давайте послушаем ваши новости.
— Мотель пока стоит, где стоял.
Напряжение, которое постоянно держало Кейт в узде, ослабило свою хватку, и она почувствовала, что силы ей изменяют.
— Слава Богу. Я опасалась, что он мог рассыпаться в прах.
— И я тоже. Но я заполучил ниточку, которая вывела меня на старого сторожа; в те времена он работал в мотеле. — Он умышленно избегал подробностей, которые могли бы истерзать ее душу.
— И вы говорили с ним? — спросила она, затаив дыхание.
— Пока нет, но на днях поеду к нему в Хьюстон.
Оба помолчали, как будто каждый погрузился в собственные мысли. Сойер заговорил первым.
— Я сказал, что считал нужным, теперь ваша очередь рассказывать.
— Прекрасно. Что вы хотите узнать? — поинтересовалась Кейт, хотя догадывалась, что потом пожалеет о своем великодушии.
— Для начала — имя матери. — Он жестом остановил ее, видя, что она собирается возразить. — Да, я уже спрашивал вас об этом. Дважды спрашивал, если уж быть точным. Оба раза вы отметали мой вопрос как не относящийся к делу. Но уверяю вас, это очень существенно.
Озноб пробежал по спине Кейт.
— Нет, несущественно.
— И снова повторю — позвольте мне об этом судить.
— Я не уполномочена разглашать эти сведения. Мать не желает, чтобы ее имя фигурировало в расследовании.
Сойер долго смотрел на нее в молчании. Не собирался ли он заявить, что не намерен больше работать на нее? Сердце Кейт ушло в пятки от этой грозовой атмосферы.
— Она была последней, кто видел младенца?
— Да.
— И?..
— Ее уверили, что девочку забирают для передачи приемным родителям, которые ее удочерят. Так что вы сами видите, мать при всем желании не могла бы облегчить вашу задачу, потому что сама ничего не знает.
— Кто забрал ребенка у матери?
— Ее дружок-возлюбленный, — с трудом выговорила Кейт.
— Он же и отец, как можно предположить.
Кейт еле заставила себя ответить:
— Да.
— Тогда мне чертовски необходимо поговорить с ним.
— Он ничего не знает. Он же оставил ребенка в мотеле и удрал.
— Как я уже однажды сказал, настоящий мешок дерьма.
С такой оценкой Томаса Кейт была вполне согласна, но ее ждали дела.
— Как только вернетесь из Хьюстона, сразу дайте мне знать, что вам удастся там разведать.
Он засмеялся, но смех его был холодным.
— Слушаюсь, мэм, — насмешливо сказал он.
— А пока прощайте, мистер Брок, — голос ее звучал бесцветно и ровно.
— Не прощайте, Кейт, а просто счастливо оставаться.
