Майами - Бут Пат (список книг txt) 📗
— Может, возьмем порцию «Беллини» или «Оленьей шипучки», либо чего-нибудь такого.
Мери подняла трубку.
— Принеси мне в библиотеку немного «Беллини».
Она уселась напротив Кристы.
— «Рифат»?
— «Мизраги».
— Груди сделаны?
— Да что ты, собственные.
— Боже, как это вгоняет меня в депрессию. А я вся полностью произведение скальпеля. Уже достигла такой стадии, что если не зашита, то не могу поклясться, что жива. И потом лечение желез. Я стерла с лица земли обезьян на всей территории джунглей Амазонки, и все еще чувствуя себя, как кляча. Не так-то просто быть миллиардершей в наши дни, скажу я тебе.
— Да ладно тебе, Мери. Ты выглядишь чудесно. И ты знаешь, что делаешь. Ты единственная из моих знакомых, кто одинаково хорош и в развлечениях, и в бизнесе.
— Ну, забавляться всегда важно, не так ли? Это гораздо лучшая месть, чем успех. И, говоря о забавах, как там дела у тебя и у милашки Лайзы Родригес с вашей работой в одной команде? Весьма мудро — подписывать контракт с только что основанным агентством, ведь правда? И я могу поклясться, что Джонни Россетти нельзя назвать счастливым соперником. Господи, да он, вероятно, должен чувствовать себя в глубокой заднице. — Она захлопала в ладоши от восторга. — Какой маленькой какашкой он оказался.
— Я не говорила с ним об этом, однако он, видимо, уже не принадлежит к клубу моих поклонников. Он и так почувствовал себя несчастным, когда я уходила. Я плюс Лайза уполовинили его.
— И поделом. Господи. Он заслужил это. Помнишь ту маленькую девочку, которую он посадил на героин, ту, которая сходила по нему с ума и покончила с собой? Эйден Бист написал об этом в журнале «Нью-Йорк». Не слишком приятная история. А-га, вот и «Беллини». Давай, Криста, немного расслабимся.
— Еще до приема?
— Во время него шансов не будет. Все гости слишком большие трезвенники.
Они поглядели друг на друга поверх узких бокалов.
— Мммммммм, восхитительно, — сказала Криста, стараясь выиграть время. Тот, кто сделает ход первым, обнаружит слабость. При сделке это будет стоить денег.
— У меня где-то внутри дома сидит маленький человечек, который весь день занят только тем, что выжимает сок из фруктов.
«А ты целый день скачешь вокруг и колешь орехи, ты, старая, бесстыдная медная яйцедавка», — подумала Криста.
— Фирма, кажется, процветает, — заметила Криста, крайне осторожно подступая к окраинам предмета.
— Да, точно, — кивнула Мери, подавив зевок, разыгрывая старую как мир игру. — У меня есть вполне неплохой план продажи целой новой линии парфюмерии от Мери Уитни. Это должна быть самая крупная рекламная кампания, видимо, года на два. И у меня есть интересная идея на эту тему.
— Насчет «Индии»?
Мери было начала, но быстро взяла себя в руки.
— Как говорит неопытный молодожен своей жене… нет, да, ну… Это была «Индия», но ее больше нет. А откуда ты знаешь об этом?
— О, виноградная лоза, — махнула рукой Криста.
— А, так от того же растения ты могла слышать, что я была немного заинтересована в контракте с Лайзой на эксклюзивной основе, чтобы проталкивать эту свою продукцию.
— Немного заинтересована?
— Ну, это была идея Бланкхарта. Я не слишком вникала в детали, — солгала Мери.
— Выглядит как большая кампания.
— Немалая, — Мери сверлила Кристу буравчиками глаз.
— Тебе потребуется действительно громкая девушка, чтобы вытянуть подобную кампанию. Не стоит начинать это враскоряку, без решительности. И все-таки хорошо, что ты не очень-то нацелена на Лайзу. Она на самом деле не слишком созрела для эксклюзива. Хочет еще немного поиграть на поле. Не желает быть слишком связанной. Ведь она свободная душа, и с ней сложно справляться, особенно если она оказывается втянутой в какое-то дело, которое ее не интересует. Тогда она раскаляется добела.
— Я уверена, — сказала Мери ледяным тоном, — что если бы ее родители еще могли говорить, они бы согласились.
— Мери!
Однако по-настоящему Криста не была шокирована. Ведь все это относилось исключительно к деловым ходам.
— Ну, — произнесла Мери с видимостью окончательного решения, — если великая Лайза Родригес не хочет знать фирму Уитни, тогда Уитни не хочет знать ее. Жаль. Ведь могли бы получиться довольно большие баксы. Для нее и для тебя.
— Конечно же, ты всегда можешь брать количеством. Если оно достаточно велико, то, кто знает, может, это изменит ее настроение. И кроме всего прочего мы ведь не говорили здесь о бессмертной душе, а лишь о красивом лице и теле. Талант Лайзы предназначен для продажи… но только по соответствующей цене.
— Послушай, дорогая, душа Лайзы Родригес, если таковая у нее имеется, имеет такую же цену, как вирус. Ее тело, кусочками и фрагментами — то, что моя фирма хочет… хотела… ну приблизительно в таком духе хотела бы.
Она прикусила язык. Черт возьми! Криста была хороша. Очень. Несправедливо, что при такой внешности она еще и делала дела, вроде этого. Однако жизнь вообще такова, справедливости от нее не жди.
— А кстати, где она сейчас? Она приехала с тобой? Я надеюсь, что ты не оставила ее где-нибудь в вестибюле. Ведь обидится.
— Не беспокойся, Мери. Она в хороших руках. Я оставила ее с Робом Сандом. Он тоже пришел рано. Неправильно запомнил время, и теперь показывает ей твои владения.
— Он мой тренер по теннису, — процедила Мери Уитни сквозь сжатые зубы. — Ты знаешь его?
— Он мой инструктор по подводному плаванью. Дает мне уроки утром, а тебе днем. И я согласна с тобой насчет его зада.
— Хмммм, а я и не знала, что он нарасхват. Ну, я полагаю, что не следует быть жадной, да и в округе найдутся несколько тысяч таких, как Роб Санд.
Мери Уитни старалась держаться спокойно, однако внутри у нее все клокотало. К черту! Почему Роб так важен для нее? Почему молодые парни имеют такую власть над ней? Разумеется, она знала. Все началось с потери аппетита много лет назад. Купаясь в денежной патоке детства, ей не было абсолютно никакого резона добиваться хоть в чем-то успеха. Все автоматически выигрывали. Каждый получал призы. До четырнадцати лет она шла на цыпочках по линии супербогатых, а затем открыла для себя диету. Она даже могла назвать тот момент, когда начала свое целеустремленное движение к худобе. Отец сказал ей за завтраком, что она потолстела… при всех. Она тут же села на диету и немедленно обнаружила, что ей очень хорошо на ней. С нее слетали лишние фунты, менструации прекратились, и кости стали торчать сквозь кожу. Она делала упражнения, сидела на диете, воровала слабительное и мочегонное из медицинского кабинета и отказывалась положить в свой рот что-нибудь, что могло остаться в ее теле. Чем тоньше она становилась, тем тоньше хотела быть. Истощение прогрессировало. Она с отвращением отшатывалась от огромной, жирной персоны, которая в ее искаженном воображении смотрела на нее из зеркала. Вся ее жизнь стала вращаться вокруг боязни ожирения, и она преследовала свою искривленную цель с яростной энергией. В госпитале к ней применяли принудительное питание, когда обеспокоенные родители, наконец, пригласили врачей. Она боролась с возвращением веса с такой отчаянной решимостью, которая изумила даже черствого психиатра. Она вызывала сама у себя рвоту, наливалась водой перед ежедневными ритуалами взвешивания, чтобы казалось, что она набирает вес. Один раз она даже проглотила свинцовые рыболовные грузила, чтобы создать иллюзию, что исполняет приказы докторов. Грузила прошли через ее организм, и вес опять упал. Психиатры не знали, чем объяснить это. Наконец, она обратилась к психотерапевту, и тот объяснил ей причину ее одержимости. Он сказал, что ее действительный страх в том, что она боится стать взрослой, а не в том, что наберет вес. В сердце ей хотелось оставаться ребенком, свободным от ответственности, защищенным от требований взрослой жизни, от секса, от сложных отношений между взрослыми. И в этом был свой резон. Мери Уитни всегда думала о себе, как о ребенке, своенравном, упрямом ребенке, которому хотелось принудить мир взрослых слушаться ее. И теперь прошли годы, однако психологические оковы ее юности все еще сковывали. Она всегда всматривалась в молодежь. Ей хотелось, чтобы ее окружали молодые люди, почти подростки, годившиеся ей в сыновья. Они были не опасны для нее и никогда не узнали бы ее секрет… что она, несмотря на возраст, хотела быть ребенком и что она будет преследовать свою цель с целеустремленностью, граничащей с безумием.
