Разрушенные (ЛП) - Винтерс Пэппер (книги без регистрации .TXT) 📗
Он покачал головой, его влажные волосы развевались. Он оскалил зубы.
— Дай мне разобраться. Ты думаешь, что знаешь меня? Думаешь, что можешь читать меня и разобраться, что живет внутри моей головы? Ты думаешь, что у тебя есть суперсила? — он вскинул руки вверх. — Что еще, ты думаешь, происходило со мной, dobycha? Головорез-убийца? Наркодиллер? Как насчет насильника? — прикоснувшись кончиками пальцев к покрасневшему шраму, он рассмеялся. — Погоди, полагаю, после прошлой ночи я — насильник. Все, что ты думаешь, знаешь обо мне — испорчено. Этот шрам заставляет тебя жалеть меня и бояться. — Его плечи напряглись, когда он сделал шаг вперед. — Ты думаешь, что можешь догадаться, как я получил его? Что я сделал? Перестань придумывать свою ложь и сфабрикованные истории. Ты так далека в своем королевстве фантазий, ты сбиваешь себя с толку. Сделай нам обоим одолжение и проваливай.
Он закрыл рот. Нас разделял метр, который держал меня в безопасности от его бурлящего гнева.
Он не сдвинулся, чтобы схватить меня или причинить боль. Он не спустился за охраной. Все это время, пока он ненавидел меня за то, что я кинула ему правду в лицо, он защищал меня, держась подальше.
Усталость ударила по мне, и я тяжело вздохнула.
— Ты не доверяешь себе со всем, что ты делаешь?
Он моргнул на мой шепот, такой тихий после крика.
Мои глаза встретили его, и я подарила ему крошечную улыбку.
— Любой нормальный человек будет касаться, сжимать и избивать друг друга в напряженном споре, но не ты — ты сохраняешь дистанцию. Ты не доверяешь не мне, а себе.
Он не сказал ни слова, дрожа от своей ужасной ярости. Несмотря на то, что его шея покраснела, и гнев сверкал в его глазах, он удерживал свой неукоснительный самоконтроль. Что случится, если я прикоснусь к нему? Что он сделает, если я разведу руки и обниму его?
«Ты умрешь».
Я знала это. Я была в этом уверена так же, как и в том, что солнце сядет и взойдет снова.
Между нами была тишина, и мои глаза опустились на его руки. Джемпер задрался, показывая жилистые мышцы и шрамы.
Шрамы. Шрамы. Шрамы.
Больше, чем я могла сосчитать. Некоторые уже исчезающие и серебристые, другие красные и заживающие. Но было четыре ярко-красные прямые и идеальные линии, которые привлекли мое внимание.
Я видела такие отметки прежде. На другом человеке. Я была непосредственным свидетелем сломленного разума человека, который искал боль, чтобы избавиться от возрастающей муки внутри себя.
Клу сама наносила себе повреждения.
Через некоторое время я помогла ей остановиться, но никогда не забуду, как вошла в кухню одной ночью и увидела, как она режет кожу острым ножом. Я вздрогнула от ужаса, но она вздохнула с облегчением.
Я не осудила. Я не сказала ни слова, но с помощью дружбы и поддержки я помогла ей направить ее боль в физические упражнения, и меньше в деструктивные методы.
— Ты наносишь себе повреждения, потому что ты не можешь справиться с тем, что живет внутри тебя, что бы это ни было, — пробормотала я.
Он с трудом сглотнул. Прошла напряженная секунда, прежде чем он сделал небольшой шажок в мою сторону. Его суставы щелкали от насилия, что происходило в прошлом и от недавних событий:
— Уходи сейчас, прежде чем я сделаю что-то, о чем буду сожалеть. — Его глаза вспыхнули, когда он сделал еще один шаг ко мне.
Я отступила, сохраняя расстояние. Моя злость вернулась: быстрая и горячая. Отмахнувшись от него, принимая во внимание его ярость, я прорычала:
— Ты думаешь, что можешь напугать меня? Ты ошибаешься. Я имела дело с людьми похуже, чем ты. Ты дурачишь себя своей драматичностью.
Фокс превратился в бомбу и взорвался.
— Убирайся на хер отсюда! Сейчас!
— Нет!
— Уходи!
— Нет, пока ты не выслушаешь меня.
— Нечего слушать! — он схватился за голову, потянув волосы. — Уходи сейчас. Уходи! Черт побери, иди!
Инстинкт самосохранения во мне хотел подчиниться, но я оттолкнула его.
— Я понимаю тебя больше, чем ты думаешь.
Он маниакально рассмеялся.
— Ты? Мисс идеальность? Женщина, у которой есть все? Не заставляй меня доказывать, смехотворность этой ситуации. Ты чертов хамелеон со своей ложью и секретами.
Наклонив голову, он уставился сильнее, глубже в меня, чем кто-либо прежде. Мне не нравилось, какой слабой и неуверенной он меня делал. Мне не нравилось, что мой дом лжи мог рухнуть в любой момент. Мне не нравилось быть образцом под пристальным вниманием.
— Ты думаешь, я не вижу тебя? У тебя есть прошлое, как и у всех, но оно темнее. Ты делала то, что другие не поймут, но это не значит, что ты знаешь меня. Я не доверяю тебе, Хейзел Хантер. — Двигаясь вперед, он указал на дверь позади меня. — Я не буду просить снова. Последнее предупреждение. Убирайся, нахрен, и оставь меня в покое.
Я была настойчива, но не смогла победить. Я сделала все возможное. Отступив, я сощурила глаза.
— Ты хочешь, чтобы я ушла, ладно. Но ты в долгу передо мной. Ты в долгу передо мной за ту связь, что возникла между нами прошлой ночью. Ты чувствовал ее, так же как и я. Ты заставил меня согласиться с твоими условиями, когда не смог проигнорировать вызов. Что, если связь — это тот единственный способ, чтобы помочь тебе? Что, если я тот человек, которого ты ищешь?
Я не хотела говорить это. Это было слишком самоуверенно. Это было похоже на высокомерную добродетель. Я не знала, чувствовал ли он то же самое влечение. Ту же самую тягу.
Он попятился и сжал кулаки так сильно, что его костяшки побелили.
— Кем, черт побери, ты себя возомнила? Ты ничего не знаешь. Ничего! Мне не нужна твоя помощь. Мне не нужно твое исцеление! — его голос изменился от упорствующего гнева до легкого замешательства. Он подчеркнул слово «исцеление», и его австралийский акцент перешел на что-то гортанное, иностранное. Это подходило ему больше, чем фальшивость его австралийского говора.
Я видела правду. Ясную, как день. Все что я говорила, было настоящим. Все, что он пытался спрятать — выходило на свет.
— Я не единственная, кто лжет. Ты тоже. — Я наклонила голову, рассматривая его ближе. Как будто ответ пришел ко мне из ниоткуда. Я видела его через все тени и секреты, поймав небольшие фрагменты правды. — Я думаю, что ты прячешься от чего-то и каждый день живешь в страхе.
Фокс рассвирепел, закипел и ощетинился.
Вся заботливость, глупые инстинкты увеличились, надеясь, что он треснет и позволит своим стенам упасть. Этому мужчине не нужна женщина, чтобы согревать его постель. Ему нужен психиатр. Я не хотела быть рядом ни с кем настолько проблемным, но я уже не могла уйти.
— Ты должен позволить мне помочь тебе.
Страх душил меня, когда, казалось, он стал больше, приняв ледяную наружность, что не давала ни единого намека на раскаяние или человечность.
Я замерла, уставившись в его свирепый взгляд. Проблема была в том, что в этот раз я не могла читать его. Он закрылся, и все что я видела — холодный мужчина с порочными наклонностями, усиливающимися грешным шрамом.
Он вздрогнул, когда все его тело застыло без движения. Мышцы напряглись под его одеждой, его аура излучала агрессию и сопротивление.
— Я ничего тебе не должен.
Мое сердце ускорилось. Правда кричала громко и ясно. Так или иначе, он заработал этот шрам благодаря долгу за грехи прошлого. Он не был свободным мужчиной. Он принадлежал кому-то, кто держал его на коротком поводке или издевался над ним так сильно, что ему потребовалось очень много сил, чтобы освободиться.
Тяжело дыша, я опустила глаза на его трясущееся тело. Я хотела понять темные повреждения, скрытые в его глазах.
Боже мой. Что с ним случилось?
Мой взгляд установился на нем, как будто я была стрелкой компаса, а он моим севером. Со мной никогда такого не происходило. Никогда не была так настроена к другому. Возможно, мы были родственными душами, соединенными в прошлом, в мире полного согласия. Это судьба.
Слишком много. Слишком интенсивно. Слишком опасно.
